– Сладкая моя, Париж никуда не убежит! – говорит Розенберг, – а такую возможность упускать глупо. Открыли могилу цадика. Ещё никто ничего не знает. Потом толпы будут. А вы первые… – Он целует внучку в щёчку. Девушка проходит в самолёт. – А он говорит невестке: – Рива, детка! Я тебе доверяю больше, чем своему сыну. Он охламон, а ты умница. Самое главное не проявиться раньше времени. И «ша»! Девочке эти «майсы» про чудеса не нужны. Вот как я сказал… «Посещение святого места». Фактически вы утром прилетаете, вечером улетаете. Там вас встречают надёжные люди.

Мама Рива поднимается по трапу. Оглядывается и спрашивает, перекрикивая шум заводящихся двигателей самолёта:

– А если… Ничего не случится?

– Рива! – кричит Розенберг в ответ. – Ты хочешь, чтобы твоя дочка была счастлива? И я хочу. Мы имеем шанс!

Мама Рива входит в самолёт.

Микола бежит по улице, ничего не различая, и поэтому чуть не попадает под колёса резко затормозившего потрёпанного «жигулёнка». Оттуда выглядывает Жора:

– А ну, садись!

Микола садится в машину. Там сидит ещё Федька. Автомобиль срывается с места.

– Что с тобой? – спрашивает Жора. – У тебя же с Элкой уже ж лады полные. Осенью забабахаем свадьбу. О! Дошло! Петро?! Как я не врубился сразу! Механизатор на внучка миллиардерского пикирует!

– Ага. План у него, говорит… – шмыгает носом Микола. – Всё! Утоплюсь!

– Да ладно! Во-первых, не обязательно, чтобы у этого внучка именно на Элку глаз открылся…

– А на кого ж ещё. Она такая… И потом я дядьку Онищенко знаю. Он если что в голову взял…

– Ладно скулить! Тебе, Микола, крупно поволокло! Потому что есть у тебя друзья. Курс на Киев! Операция «Гвоздь» начинается.

– Не понял?

– Вот скажи, Микола, что у нас завтра в селе должно происходить? – задаёт наводящий вопрос Федька.

– Ну, торжественная встреча внука миллиардера, – отвечает Микола. – Наши хасиды завтра этого… Исаака встречать будут. Привезут. Хлопец молится и…

– В том-то и дело, что ни у кого завтра глаза открываться не будут. «Бо»[65] этой самой торжественной встречи не будет! – смеётся Федька. – Мы в телеграмме цифру переклеили. Не шестое, а девятое! То есть никакие хасиды завтра в Киев не едут. Внучку этому «Белком» в аэропорту завтра будем делать мы!

Федька достаёт из чемодана чёрные костюмы, шляпы и бороды, надевает шляпу и бороду на Миколу.

– Во! В клубе, в драмкружке я прихватил, – объясняет Жора. – Он, этот внучок, бля, должен обязательно в туалет захотеть. Как в этом кино. «Эврибади форевер». А там мы ему платок с эфиром, хоп! Вот два пузырька в медпункте взял. Платки… Чистые. В машину сажаем. Ну, будто наш кореш пьяный. Прячем хлопчика у моего дяди Савы в подвале на Подоле. Звоним деду его. Глянь. Какой телефончик! У хасидов спёр. И мы ему… Этой акуле капитализма: «Плиз»! Ну-ка, за любимого внука! Мы же по-человечески! Всего один миллион!» Охрану внучка поручаем именно тебе, с этой твоей классовой ненавистью к миллиардерским внукам.

– По триста тысяч получается на брата. А сто мы «на погулять»… – смеётся Федька.

Микола пытается выскочить из несущейся машины. Жора хватает его за плечи:

– Куда? Сидеть! – Возня в машине. Жора выруливает к обочине. – За любовь надо сражаться, Микола! Ведь после всего этого внучок уже ни в какое село не едет. Молится не за любовь, а что уцелел. И отбывает подобру-поздорову назад в свою Америку. Вот тогда-то, Микола, твой механизатор Петро Онищенко сам тебя будет искать и в родственники набиваться. Ну, что ты рвёшься?

– Да мне пописать…

Все трое парней выходят из машины. Писают с мостика. Микола срывается, бежит. Жора и Федька догоняют. Микола падает. Они наваливаются на него, а он отбивается:

– Я против! Он же не виноват, что дед у него миллиардер. Нет!

– Держи крепко! – кричит Жора Федьке.

Приносит из машины верёвку. Связывают Миколу. Жора вкладывает ему в рот кляп. Поднимают связанного Миколу над рекой. Всё как в виденном ими американском фильме. И говорит Жора те же слова, из фильма:

– Прости, «бразер», но ты уже много знаешь. Так что придётся концы в воду….

Микола мычит.

– Ну, что? – Федька вынимает кляп. – С нами?

– Нет! Он не виноват, что…

– Смотри, – Жора перемигиваются с Федькой. – Последний раз спрашиваем.

– Нет!

Хулиганы раскачивают Миколу над водой. Тот зажмуривается.

– Ладно, хлопчик, – смеётся Жора, – «дяди» пошутили. – Жора и Федька заносят связанного Миколу в машину. – Потом сам спасибо скажешь. И то не брали бы. Но ты нужен. Нам для алиби завтра в селе надо быть. А тебя кто искать будет! Вот и посидишь с внучком, но только на тридцать процентов ты уже не рассчитывай. Пять.

– Это тоже не хило, пятьдесят тысяч «зелёных», – успокаивает Федька.

Жора с Федькой смеются. Садятся в «Жигули». Уезжают.

Приземляется частный самолёт Розенберга. Мини-автобус подкатывается прямо к трапу. Из него выбираются два крепыша. Один метр девяносто пять ростом. Кличка «Большой». Второй только метр девяносто сантиметров. Поэтому у него кличка «Мелкий». Взбегают по трапу. «Большой» докладывает пилоту (понятно, на английском языке):

– Частное охранное бюро «Днтро».

На трапе появляется Бекки. Лица охранников расползаются в восхищённых улыбках. Но на мгновение. Потому что сзади Бекки возникает строгая мама Рива. Она, чтобы не услышала Бекки, отходит с «Большим» в сторону, спрашивает:

– Самолёт мистера Финкельштейна?

– Тоже уже приземлился. Они проходят таможню. А мы мимо и сразу на объект.

Мама Рива окидывает сопровождающих суровым взглядом.

– Так точно, миссис Розенберг, – поясняет «Большой». – Да, я на пять сантиметров выше. Мы бывшие офицеры воздушно-десантных войск. Не волнуйтесь, инструкции получены. «Обеспечить неожиданную встречу с молодым человеком в селе Песчаное». Как бы сюрприз для обоих.

Для девушки и для парня. Скрытно дислоцируемся и в нужный момент…

Наши хулиганы – Жора с Федькой выбираются из своих потрёпанных «Жигулей». Оба в чёрных костюмах, в шляпах. Только у Жоры на ногах потрёпанные белые кеды, а у Федьки – кирзовые сапоги. «Бойцы» проверяют наличие бутылочек с эфиром и платков. В машине связанный Микола. Он дёргается и мычит.

– Не боись, – успокаивает его Жора, – сейчас тебе твоего конкурента приведём. Время пошло!

Зал ожидания аэропорта «Борисполь». Интерьер. Утро.

Жора через стекло видит хасидов возле стойки таможенного контроля. Сверяется по фотографии, украденной у Гороховского. Тот самый! Исаак! Высокий, красивый. В чёрной шляпе.

Жора делает в воздухе какие-то пассы, сигнализируя стоящему в стороне Федьке, что объект здесь. На него с удивлением смотрит девушка Диана с букетом цветов.

Видно, тоже встречает кого-то.

– Простите, мисс, прибывшие обычно через какой выход следуют? – Жора элегантно приподнимает шляпу.

– Через третий, – отвечает Диана.

Федька осматривает пустое помещение. Репетирует захват. Пантомима схватки с поднесением платка к носу воображаемого противника.

Дежурный на пульте, на который поступают сигналы от всех видеокамер, в том числе и из туалетов, замечает странное поведение Федьки.

Исаак вместе с равом Залцманом выходят в зал встречи. Оглядываются. Но их никто не встречает. Рав Залцман озадачен:

– Непорядок. Перед отъездом звонил раввину Украины Блайху. Водитель должен стоять с табличкой в зале. Пойду, погляжу снаружи. А ты побудь здесь. Имей в виду, тут много сумасшедших. «Мишигоем»![66] «А криминал». Поэтому всем улыбайся, со всеми соглашайся. Не нервируй! Вот так – Рав Залцман показывает пример поведения – улыбается и кивает, как дурачок. – Садись, Исаак, жди. – Уходит.