Играть с языками пламени ветер любил, они были такими же непоседливыми и еще более переменчивыми, чем он сам. Жаль только что они очень быстро заканчивали свой путь… А еще больше было жаль , что такой праздник знакомства случался чаще всего там , где воздух рассекало острое железо , а огонь пах горелой плотью. Впитав в себя этот запах и боль огонь с ветром впадали в неистовство и показывали этим существам, что значит тревожить силы бесконечно их сильнее , да еще по т аким глупостям. Это было яростно- опьяняюще, но совсем нерадостно, потом долго приходилось приходить в себя и вспоминать , как просто радоваться встречам с облаками, пустыней , водой…

Это было досадно еще и по тому, что ему нравились эти странные существа. Они были так же переменчивы , как и он, так же любили играть, так же легко рождались и умирали, чтобы возродится вновь. Б ыло совершенно невозможно угадать , чего ждать от них в следующий миг – они то мужественно противились его силе, то своей хитрость ю заставляли работать даже его – ловя его в паруса на море или лопасти мельниц на земле, а могли и прятаться от его буйства , отгораживаясь неодолимостью камня. Вот и кто их постигнет – разве что камень с его неспешным постоянством.

Но в этот раз пламя пахло приятно – морем, что впрочем, не удивительно – у живущего здесь двуного , своего скота чтобы давать кизяк не было, вот и оставалось жечь то , что выбрасывало на берег море. Охватив обоими крыльями костер, ветерок разом всем телом впитал происходящее здесь.

Возле костра сидели двое, он - что-то резал маленькой полоской железа в руках на подобранной деревяшке, она - прищурив огромные глаза , смотрела за игрой языков пламени, мужчина и женщина – сегодня у старого знакомца собрались в гостях два разных мира .

Причем, «мир» в этот раз нужно было понимать буквально… Ветер даже замер, бесконечно долго для него и на неосязаемый миг для всего живого, а потом, все еще не веря, неощутимо коснулся торчащих на макушке гостьи ушей – уши тут же повернулись, ловя принесенные им звуки, а несколько толстых ворсинок над бровями приветственно качнулись , впитывая запахи окружающей ночи.

Умея впитывать знани я всем телом, ветер сразу понял что , несмотря на глаза видящ ие сейчас только костер, она ощу щает окружающий мир подобно ему. С лышит запах чешуи змеи и шуршание роющейся в куче отбросов песчанки, и даже знает , что скоро эти уши услышат последний писк – знаменующий маленькую трагедию этой ночи и очередное торжество жизни во всей ее многообразии. А еще он понял, что, не смотря на всю его невесомость, его з аметили и поблагодарили.

Ветер перевел свое внимание на мужчину, этот понятно ничего не заметил и не почуял, вид и т только свое дело и отдает ему всю свою душу, его и ураган с места не сдвинет, волна не смоет – утес , а не человек, правда жизнь, она и на утесах следы оставляет. Вот и сейчас уйдя в свое занятие он совсем не чувствует , что смотрит его соседка может и в ог о нь, а видит только его правую руку . В непростых надо сказать мозолях руку, не положены , такие обычным людям, что всю жизнь только трудом хлеб насущный добывают , и представляется ей как эта мозолистая лопата чешет ее за ухом, вот и пойми этих двуногих…

Тем более что мужчина , на самом де ле, все прекрасно чувствует, от того и занят делом забыв все вокруг , но капля камень точит – ладонь начинает просто з удеть, а нож - от резать лишнее . Может он был бы и рад погладить мягкую шерстку, да тро нуть ненароком никогда не пр е бывающие в покое ушки, но – НЕЛЬЗЯ, нельзя даже в малости потакать своим слабостям, ибо именно через них пр иходит погибель души. Потому и отложив в сторону нож, шепчет он слова , что сильнее желаний – «… укрепи и направь …», а потом – просто ощущая заполнивший душу покой и умиротворение решается на дружескую подначку. Поймав взглядом развернувшееся в его сторону при словах ухо, явственно представляет себе свою собственную ладонь, а потом как он «от всей души» прикладывается ей, вот только не к загривку, а к противоположной ему стороне тела. Ушки мигом прижимаются к голове, в ответ слышно фырканье, очевидно заменяющее смех. А ведь эти двое, похоже, вполне понимают друг друга и без слов…

Что, впрочем, не удивительно, в остальном они ведь поразительно схожи - оба бойцы, причем и по науке , и по характеру. Он – давно потерял счет своим походам и стычка м , ветеран на войне возмужавший и состарившийся, она – воевала меньше полугода, можно было бы сказать – зелень, да вот на войне все днями измеряется...

Это вообще типичное заблуждение двуногих – пытаться измерить там, где надо понять, но если ему все же последовать и попытаться , например, сравнить виденное количество смертей… То вот эти глазищи, на пол- лица, прямо сейчас в языках пламени мирного костра видят отражение огненного шторма , что сметал города и армии где-то там – в звездной выси. Ветер , аж перекрутился спиралью , от восхищения силой и необычность ю своего дальнего родственника…

Или , может , надо брать в расчет только своих, причем только тех кто погиб бессмысленно – так ведь именно она шла в третьем эшелоне второй волны, котора я стала первой , после того как полторы уда рных дивизии попросту сгорели в воздухе , из-за недооценки системы обороны. Ух-ты, сколько новых впечатлений, а высотные взрывы так вообще сравнить не с чем…

Что там еще… убитые враги - так мощь оружия несравним а , или друзья умершие на твоих руках - так у того кто командует друзья заканчиваются очень быстро, остаются только подчиненные и сослуживцы. Вот разве что – своих противников он убивал своей рукой, а она сходилась «на удар когтем» только со «своими»…

Но тут, почувствовав , что мысли его соседки приняли совсем не благостный оборот, он вдруг произносит – «как ты говорила: можно долго смотреть на воду , огонь…» . После чего о на мигом стряхивает с себя оцепе ненье и потягивается всем телом - выскочившие из мягких лапок когти внушают уважение, а низкий рык при этом - не простое выражение удовольствия, для ветерка он неожиданно складывается в слова чужого языка , – «ну вот почему мне его не уговорить, я ему меня - запросто?».

Старый боец, тем временем, восхищенно кивает той скорости, с которой происходит переход от потягивания к действиям, казалось - просто исчезла из одного места, чтобы появится в другом – уже с оружием в руках. И ведь не красуется, просто понадобилось сделать и , в следующий миг – подвес для котелка уже выдернут из земли и разложен на полную длину, спокойно висевший на поясе цилиндр в две ладони выпустил из себя лезвие и з анял свое место на конце шеста , чтобы потом все это просто исчезло из вида – глаз не успевает уследить за круговертью стали.