Смотрю прямо в круглые зрачки желтых глаз - вроде новое имя принято, значит дальше все будет проще… Несколько секунд, чтобы завершить происходящее, и кажущееся вежливой просьбой:
- А теперь, подержи пожалуйста…
Рут покорно подползает вперед и берет котенка зубами за шкирку, только вздрагивая вместе с ним, пока делаю прокол УММ-ом и копаюсь внутри, пытаясь справится с гемотораксом и склеить поломанные ребра. Хорошо хоть у него, как и у обычного ребенка, большая часть переломов – односторонние надломы.
Но все, так или иначе, заканчивается – пролетели и эти часы, слившись в один миг, оставив только такую тяжесть и усталость в плечах, будто перенесла с места на место гору. Малыш был вылизан мной и мамашей, напоен и даже попробовал поесть, после чего отвалился спать. Того же самого просто невыносимо хотелось и мне, но надо было по новой, взять камень и катить его вверх, на гору…
И ничего не поделать – все вопросы надо решать до их возникновения.
Потому опять ловлю взгляд – сейчас все уже сложнее, пробовали, когда-нибудь, переглядеть льва? У меня уже слезы потекли и это, в общем-то, была ерунда по сравнению с другими усилиями. Через десять минут я была мокрой, хоть выкручивай, и это при том, что почти все охлаждение идет через дыхание и, в обычных обстоятельствах, практически совсем не потею. Но из этой схватки я вышла победительницей – так и не отведя взгляда Рут позволила мне скользнуть глубже…
Когда я, с трясущимися от усталости коленями, подошла к ней и ухватила за шкирку, вместо удара лапой из пасти вывалился язык и даже попробовал лизнуть мою пятку - первый успех был достигнут. Но этого конечно было мало, подзываю Назария и сажаю его ей на спину, так чтобы он двумя руками оттягивал кожу на загривке назад – и это проходит без возражений. Тогда опять смотрю в зрачки, пытаясь поделиться покоем и безопасностью – пока взгляд львицы не замирает. После этого остается только разжать пасть и, используя УММ как элеватор, выдрать два давно сломанных клыка и один коренной.
Назарий с ужасом смотрит на эти манипуляции, и я поясняю:
- Плохие зубы – основная причина гибели хищников или перехода к людоедству.
После чуть освобождаю силу внушения и чищу многочисленные раны, нет боли она не чувствует – я не враг ни себе ни ей, но происходящее осознает вполне. По завершении процедур и наложению «жидкого бинта» остается только «отпустить» Рут и, подойдя к Назарию, поцеловать край его милотьи. Рут внимательно смотрит и, после того как я отошла, в свою очередь трется об Назара, чуть не свалив его на песок.
По завершению этого ритуала оставалось только ненавязчиво отправить Назария отходить от произошедшего, внутрь кельи, и показать Рут «ее место».
Захожу немного с боку холма, возле всего перекрученного, но дающего неплохую тень дерева начинаю копать, Рут некоторое время наблюдает за моими действиями, а потом присоединяется, гребя лапами с производительностью маленького экскаватора, затем за дело опять берусь я, закрепляя свод и контурируя стены и потолок. Уютненько вышло, и пол наклонен наружу – не зальет даже в самые сильные дожди. Натаскиваю в угол за поворотом сухой травы на подстилку, Рут ненавязчиво поправляет мои труды и притаскивает так и непроснувшегося малыша – с новосельем!
Вечером я сидела и, смотря на садящееся, на границе между землей и морем, солнце, думала про нашу жизнь. Тихо подошел Назарий и сев рядом начал размышлять, похоже, о том же. Когда наши мысли стали звучать на одной волне не торопясь рассказала ему на что надо обращать внимание, чтобы избежать проблем в будущем.
- Что с нами будет завтра неизвестно, так что расскажу сразу и по возможности все. Самое главное – это искренность, от животного нельзя ничего скрыть, а хищника, который весит тебя почти втрое больше, лучше не раздражать лицемерием. Тебе больно или страшно – он готов помочь или встретить опасность, ты зол или недоволен – покажи это, он поймет, тебе что-то надо – просто ясно вырази свою мысль, не задумываясь об аргументах – животные согласны принимать нас такими, какими мы есть, без оправданий «почему».
Делаю паузу, чтобы полюбоваться почти утонувшим в воде солнцем и чтобы Назарий успел обдумать сказанное, но сегодня – мы удивительно единодушны. Не спеша продолжаю:
- Правда и нам стоит их принимать и понимать также. Поэтому, всегда надо соблюдать достоинство и свое и их, не опускаясь до панибратства или пренебрежения. Никогда не пускай Рут, а тем более Малыша в дом и, особенно – на спальное место, если конечно не хочешь стать нежелательным гостем в собственном доме. Она будет приносить тебе мясо – эти подношения надо принимать, отрезая себе кусок, есть не обязательно – можно носить к себе или закапывать в песок тут же, она поймет. Никогда ее не корми – если она в состоянии встать, она должна охотиться. Принимать от нее знаки внимания – обязательно, если захочешь сам сделать приятное – помоги с клещами, это для них проблема особенно там, где сами достать не могут, за ушами в частности, потом покажу, как их маслом мазать…
- Малыш может доставить некоторые проблемы, когда подрастет, но где-то чуть больше через год она его обязательно прогонит. До этого момента – не стесняйся показывать свое неудовольствие, она его мигом приструнит сама. Главное – не избаловать, чтобы он, когда вырастет, принимал тебя как главу прайда, а не как свою игрушку. Если захочешь поиграть с ним – четко скажи об этом ей, это твое право, но пока не забудется случившееся – лучше им не злоупотреблять.
- Рут же останется с тобой до самой своей смерти, ей просто некуда идти, никто ее не примет. Сколько она еще проживет – не знаю, время ее уже и так вышло, так что, сколько бог даст по твоим молитвам столько и проживет, если увидишь что дальше ей уже невмочь – помолись об избавлении от мучений, если сможешь – избавь от них сам.
Так и началась жизнь нашего маленького прайда – Рут охотилась и таскала мясо, большей частью – гиен, я ловила рыбу и «накормив» Назария мы честно делили добытое. Ей сильно пришлись по вкусу моллюски, на которых она мигом нагуляла пару десятков кило. После чего «соседи» сами решили «потесниться», выдав ей охотничий участок «подобру по-здорову», а не потому, что от нее пахло мной, да и сама я маячила рядом с самым многообещающим видом.
Малыш рос, приходил в норму и начал играть, а порой и шалить, мы дружно его учили, а то и трепали за непослушание – чтобы избегать в жизни большинства проблем надо просто воспитывать чужих детей как своих собственных.
Рут даже рисковала брать меня на охоту, оставляя малыша на попечение Назария, она явно была не в восторге от моей сообразительности, но весьма высоко оценила возможности винтовки. Взяла она на себя и вопросы охраны – чему я немало радовалась. А еще больше – тому, что она в этом плане проявляла удивительную чуткость, правда думаю, тут просто не обошлось без Назария.
Когда приходили посетители она незаметно «провожала» их до самой пещеры, а потом, чаще всего, тихо пряталась. Или наоборот – демонстративно выходила встречать их вместе с Назарием, держась или в отдалении, или напротив – рядом с его левой рукой. А бывало что и укладывалась рядом, сама или играя с малышом, и «слушала» беседы. Почему она так делала – не могу понять даже я, но меня не покидает чувство, что в каждом случае она поступала совершенно верно.
Думаю, после этого по пустыне пошла гулять еще одна легенда – более понятная для слушателей, чем разговоры о прирученном джине. Ведь львы куда как более знакомый и понятный сосед, и то, что кто-то смог кротостью, а не силой добиться понимания, вместо рабской покорности готовой в любой момент обернутся ударом в спину, это должно вызывать намного больше уважения. Причем – вполне заслуженного.
Он ведь действительно смог одной добротой добиться признания и уважения, такого, что возможно только между двумя сильными существами которым ничего не надо друг от друга, но которые готовы в любой момент сделать для другого все что понадобится – просто так. Рут все чаще старалась находиться рядом с нами, просто ради общения, хотя понятно, что большая часть наших занятий для нее было полной ерундой. Она четко соблюдала запрет на вход в «логово» куда была допущена только я, но Назарий чаще стал заниматься своими делами, вроде переписывания книг, снаружи.