Молчат.

Только легкое движение… да жгучая ненависть… горячим потоком из черных глаз…

Да в иных — смерть.

— Не хотите? Отлично. Ротааа!

Движение. Кто-то дрогнул. Не выдержал. Шагнул вперед… Шатается. Но вдруг… Остановился… Ковыляя, бросается назад…

— Банзай!..

И, перевалившись через борт, падает в воду.

Что-то острое подступило к сердцу.

— Банзай! — подхватывает криком мятежная рота и сразу… толпой… вслед за первым… кидается в море.

— Пли!

Запоздалый залп гремит в воздухе.

А потом… тишина.

Тихо…

И вдруг… Со звоном падает на железную палубу винтовка…

Последним одиноким криком раздается тонкое:

— Банзай! — маленького побледневшего матроса.

— Гхааа! — бросается к борту разъяренный капитан, рванув револьвер, и пошедшему на холодную смерть посылает вдогонку пулю.

В полдень, метя по небу черной полосой дыма, броненосец «Хизен» возвращается на рейд Золотого Рога.

А в одном из домов Эгершельда маленький японец, стиснув зубы, стоит на коленях.

Вот он взглянул в окно… и видит стальной остов «Хизена».

Так…

Кривой нож уходит в полость живота…

Поперек раскрываются кровавые губы…

Пальцы, скрюченные судорогой боли, ловят и хватают кишки…

Это кончает харакири командир казненной роты.

— Не может быть?

Клодель встает от удивления.

— Уверяю.

— Неужели без конвоя?

— Говорю тебе.

— Кто с ним?

— Иро-Ши-Масо.

— Отлично. Если они поехали на «Горностай», то вернутся не ранее п ночи.

— Думаю.

— Отлично. Беги к Рыжему… Пусть берут 5 человек для засады.

— Где засада?

— За ипподромом, у госпиталя. Я буду там.

— Хорошо.

Петр опускает рубильник… и огромный камень, повернувшись на оси, открывает ход в склеп.

Войдя в склеп, Петр несколько минут прислушивается, потом отмыкает замок решетки и выходит на кладбище.

Ночь.

Шесть человек прячутся за забором крепостного госпиталя.

Тихо.

— Удивительно, — говорит Рыжий, — как это О-Ой решился поехать без охраны.

— Да… будет каяться.

— Хе-хе!.. Каяться уж на небе придется.

— Тише!

Вдали вспыхнул огонек и погас.

— Сигнал. Едут. Внимание… Цельтесь вернее.

Шесть рук вытянули револьверы в проломы забора…

Ждут.

С мягким гулом, протянув вперед огненный хобот, приближается машина.

Вот. В автомобиле — один.

Бах… бах… бах… бах… бах… бах… — гремят выстрелы… и шесть фигур бросаются врассыпную.

Напуганный шофер дает полный ход и с ревом, пролетев пустырь, несется по Луговой и дальше… по Светланке.

А на дне автомобиля, скатившись с сидения, мотается на поворотах и плавает в крови тело капитана 1-го ранга Иро-Ши-Масо.

О-Ой задержался на «Горностае».

Таро внимательно смотрит на майора На-О.

— Это важное поручение, майор.

— Я понимаю.

— Но вы уже опытны. Ваши успехи в прошлом говорят за вас.

На-О молча кланяется.

— Вы должны, — продолжает Таро, — проникнуть в их штаб и узнать как их замыслы, так, по возможности, и имена наших изменников.

— Понимаю.

— У вас будет помощник капитан Ми-То. Ваш район — Хабаровск. В других местах будет проделано то же.

— Слушаюсь.

— Подробный план вы получите завтра и завтра же поедете в Хабаровск.

— Слушаюсь.

На-О встает и, поклонившись, выходит.

На станции Хабаровск гомон и шум.

Подошедший почтовый поезд выплевывает на перрон пассажиров.

Во все стороны снуют и толкаются частные пассажиры, японские и китайские солдаты и партизаны с близ стоящего эшелона.

Но вот внимание партизан привлекает нечто необычное.

Под небольшим конвоем выходят из теплушки двое японских солдат.

Увидев партизанов, японцы срывают с себя погоны, толкают конвойных и быстро юркают под вагоны, призывно крикнув:

— Борсуика! Борсуика!

Опешивший-было конвой бросается в погоню.

Но партизаны, поняв в чем дело, толпой кидаются к конвойным, со смехом преградив им путь…

Шум, гам…

Бегут японские офицеры и солдаты… Крики.

Партизаны уступают, но… Дело сделано.

Беглецы уже в эшелоне. Через несколько минут, одетые наспех в полушубки и папахи, два «борсуика» лезут в полковую двуколку.

Партизан щелкает бичом, и… ищи ветра в поле.

Начальник хабаровского гарнизона Балашов приветствует японских товарищей:

— Вы в безопасности. Мы вас так укроем, что ни один чорт не найдет. Поверьте.

— Ипенски дзандарма… оцень…

— Жандармы? Ого! Руки коротки… Пусть попробуют.

Успокоенные японцы кивают головой и быстро переглядываются.

Это майор На-О и капитан Ми-То.

«Борсуики».

Зеленая скатерть. По углам золотые кисти.

— Решение Совета подтверждаю.

Командующий войсками О-Ой медленно поднимается с кресла.

Вслед за ним поднимаются 12 генералов — Военный Совет экспедиционных войск.

Стоят на вытяжку.

— Именем императора Ио-Ши-Хито объявляю, что час настал. Удвойте за большевиками наблюдение. Спешно установите точное количество и расположение их войск. Дабы отвлечь внимание, проявляйте самое миролюбивое и доброжелательное отношение. Но будьте готовы каждую минуту. Помните: ни один партизан не должен выйти живым. День выступления — особым приказом. Ждите.

О-Ой кончил.

Совет расходится.

«Час настал».

О-Ой медленно опускается в кресло и закрывает глаза.

В памяти встает вчерашний день…

Он видит полутьму старинного храма и пламя жертвенника у пьедестала Будды…

Он видит склоненные фигуры Верховного Совета Генро…

Он слышит голос старейшего князя:

«…Час настал. Подыми оружие Восходящего Солнца, и пусть две сабли самурая покроют восточную окраину материка. Но помни: жадные очи смотрят со всех концов мира. Будь осторожен и найди хороший предлог. Найди сам. Доверяем».

Предлог?.. Да…

О-Ой открывает глаза, молча смотрит на карту и…

«Есть! Вот он!., вот!.. На далеком севере, в устьи Ямура. Сейчас он таежными снегами и льдом: отделен на сотни верст от живого мира».

О-Ой встает и ходит по комнате.

— Да!.. Лучшего не найти. Таро!

— Я.

— Последние сведения из Николаевска?

— Радио майора Иси-Кава.

— Ну?

— Спокойно. С красными мирно.

— Силы?

— Батальон.

— У красных?

— 2 полка пехоты, особый отряд максималистов, артиллерия, пулеметы. Небольшой конный отряд разведчиков. В их руках, кроме того, крепость Чныррах.

О-Ой подымает палец. Секунду палец висит в воздухе. Потом решительно падает на карту… в устье Ямура.

— Да!.. Так. Таро!

— Слушаю.

— Радио майору Иси-Кава: не позднее 12 марта выступить и прогнать красных из Николаевска.

Таро изумлен.

— Но… Один батальон против… и еще мирные японские резиденты… И… ваше превосходительство! ведь это верная гибель.

— Да! Гибель.

— Но…

— Таро!

Молчание. В ледяном пламени глаз читает Таро непоколебимое… и страшное.

Понял.

— Слушаюсь!

— Постой! Сообщи ему, что выслано подкрепление. Понял?

И тот же взгляд…

— Слушаюсь!

Повернувшись, уходит Таро.

О-Ой подходит к столу и снова медленно опускается в кресло и шепчет одно слово…

И слово это: Ниппон!

— Архипов!

— Тссс!.. тише!.. Меня зовут Клодель. Идем.

Они молча проходят два квартала… Потом мимо Восточного института… потом вверх по лестнице… на Голубиную Падь.