Возвращаясь из центра города в гостиницу за вещами, совершенно случайно вышли к солеварням на набережной. Добывать соль стали еще финикийцы, именно им принадлежит идея простого и эффективного производства соли из морской воды: в небольшие пруды по специально построенным каналам с помощью ветряных мельниц подавалась морская вода, после отлива вода начинает испаряться, а на стенках пруда остается морская соль. Через 80–100 дней соляной слой нарастает и составляет примерно 8-10 см. толщиной. Соль аккуратно снимали и отправляли на дальнейшую обработку. В то время, соль была основным консервантом для хранения продуктов, поэтому западное побережье Сицилии с его соляными приисками играло ключевую роль в повседневной жизни людей во всей Европе. Производство соли достигло своего пика сразу после объединения Италии в 1860 году – тогда 31 солеварня выдавала свыше 100 тысяч тонн соли ежегодно. Ее экспортировали по всей Европе и даже в Россию.

Мельницы, придающие дополнительный колорит кучам «белого золото» раньше использовали не только для закачки воды, но и для перемалывания соли, теперь же они служат только антуражем.

Очень красивые получаются фотографии, только надо выбрать удачный ракурс, чтобы и мельница вошла, и кучи с «белым золотом», и кусочек голубого моря, и голубого неба с веселенькой белоснежной тучкой, зависшей над мельницей, и большой куст желтой флоры, заглядывающий в объектив.

Мне запомнился Трапани именно этой картинкой (просто красиво), плюс собор Св. Франциска (словно лично познакомилась с выдающимся человеком) и Святилища  Пресвятой Девы Марии (атмосферой внутри храма).

Вроде все, мы, конечно, не заходили в каждую церковь и вряд ли успели осмотреть все особняки, да простят нас достопримечательности за недостаток нашего внимания, но нам пора, нас ждет Палермо. Васька, правда, нудит, что ей еще в Монреале и Карлеоне нужно для расширения кругозора по мафиозной теме, но я равнодушна к преступным элементам сицилийского общества и их исторической родине. Решили пока не касаться этой темы, потому как подруга упиралась рогом в землю, хочу и все тут.

Обедать решили в небольшом ресторанчике с видом на море, мельницы, соляные кучи, но под нашим столом сидела наглая жирная чайка, ожидая подачки. Нет, я, в принципе, не против рыжих воробьев, когда они таскают крошки прям со стола после моего десерта, но птичка размером с утку под маленьким столиком, на столешницу которого едва поместятся две тарелки, это, пожалуй, перебор. А эта особь отличалась еще и склочным характером, настойчиво требуя свою долю обеда, Васька попыталась ее подтолкнуть ногой в сторону дороги, но нахалка начала угрожать острым клювом. Василина, девица недюжей силы, а тут еще не успокоилась после моего отказа ехать на родину мафиози, поэтому не стала звать персонал, чтобы тот убрал нежеланный колорит из-под нашего столика, а схватила полотенце с плеча мимо проходящего официанта, скрутила его поплотнее и с воспитательными нотациями стала махать на животинку. Я в это время держала скатерть, чтобы они не смели ее, птица орала дурниной, Васька на корячках замахивалась на нее полотенцем:

- Кыш отсюда, - хлоп полотенцем, - иди рыбу лови, лентяйка, - хлоп.

- Гха-гха-гха, - матюгалась нахалка.

- Это ты мне? – хлоп, осмелилась попасть по чайке.

- Гхааааа, - пернатая, не ожидавшая боевых действий, решила разобидеться, и проявить сволочной характер, пойдя в наступление на подругу.

Я задрала ноги на подлокотник стула, держа повыше длинную скатерть, и хохотала до слез, видя только Васькин зад и перепончатые лапы оккупанта нашего места. Шоу получилось знатное, официанты в числе трех заинтересованных лиц столпились полукругом в полуметре от нас и с интересом глядели на спектакль, комментируя происходящее друг другу. Народ за соседними столиками тоже побросал еду, довольствуясь зрелищем, проходящие мимо с опаской косились, слышали шум, но не видели опасности.

Наконец, Василина сменила тактику - просто накинула полотенце на перепончатую, спеленала, и вылезла на всеобщее обозрение. Народ зааплодировал, как после хорошей премьеры, подруга раскланялась, секунду подумала, что делать с орущим комком, сделала пару шагов в сторону официантов и быстро сунула трепыхающийся сверток одному из них, тот заорал фальцетом (официант заорал) и, не удержав ношу, уронил.

Чайка, почувствовав свободу передвижения, начала кидаться на обслуживающий персонал в длинных передниках, к режущим воплям пернатой добавился еще ор преследуемых ею официантов, которые ловко лавировали между столиками с посетителями.

- Пипец, - выдохнула запыхавшаяся подруга, - может, пойдем в другое место? Если эта стерва за них взялась, то обеда мы точно не дождемся, пока она не успокоится.

Я только махнула утвердительно головой, смеяться уже не было сил, пожалела, что не запечатлела всю эту картину на фотоаппарат. На выходе нас поймал хозяин ресторана, рассыпался извинениями, вернул за наш столик, пообещал вкусно накормить, и за счет заведения, одарил нас бутылкой шампанского.

Официанты, наконец, донесли до мозга перепончатой, что ей тут не рады, и та недовольно ушлепала на другую сторону улицы.

Нам разлили шампанского, приняли заказ, пришло время ритуального созвона с домочадцами, а у меня, к тому же, их еще и прибыло. Настроившись на итальянских родственников, набрала номер Андреа, и сразу же пришлось отодвинуть трубку от уха, эмоционально братец оглушал.

- Привет, я только что думал о тебе, и ты сразу позвонила.

- Да ты телепат, - похвалила я.

- Ты в какой гостинице будешь останавливаться? Давай я тебе дам адрес, где я забронировал себе номер. Завтра к вечеру мама прилетит. У меня еще три дня есть, я хочу их все с тобой провести, но все не получится, потому что мама хочет еще со мной погулять.

Ну да, а без мамы, итальянский мужчина и не мужчина вовсе. Я записала адрес гостиницы, пообещала, как только заселимся сразу же отзвониться и завтра в восемь вечера торжественный ужин в ресторане с мамой, не-не, ни так… ужин в ресторане с МАМОЙ!!! Мама, для итальянского мужчины – это все, после футбола.

- Я хочу купить тебе какой-нибудь подарок, только не знаю какой, мама сказала, что лучше сходить с тобой, и ты сама выберешь. Я очень соскучился по тебе, постоянно думаю и думаю. А ты обо мне думала? Я думаю, что все же думала, потому, что я чувствовал, что думаешь…

Минут через десять распрощалась и положила трубку, надо немного проветрить голову после выплеска Андреа, до чего же темпераментный мачо.

Василина в это время общалась с родителями, делясь дальнейшими планами на ближайшую нашу жизнь.

Мои родители «порадовали» тем, что бабушка вдруг ни с того, ни с сего настроилась очень решительно поговорить с внучкой, чего-то она там вспомнила о старшей Василисе, что поведает мне и только мне. После такого, мне уже не сильно хотелось общаться с бабулей, да и горячее принесли. Подождет бабуля со своими тайнами.

Подруга тоже закончила разговор, и мы приступили к трапезе, первая вилка со спагетти попала в рот, раздалось дуэтное мычание, символизирующее экстаз от принимаемой пищи, и тут позвонил мужжж, мы враз усмехнулись. Умеет же человек выбрать момент. Василина неторопливо приложила салфетку к губам.

- Два дня не звонил, видимо, его уже распирает от наставлений для меня, - сняла трубку и ласково пропела, - дааа?

- Привет, - растерялся муж.

- Добрый день, - улыбнулась подруга своему хорошему настроению.

- У тебя что-то случилось? – напрягся муж.

- А должно?

Муж помолчал, видимо соображая, с чего начать разговор.

- А ты там чем занята? – с подозрением отнесся он к такой душевности жены.

- Обедаю.

- Тут эта… вообщем, - помялся, -  а как ты себя чувствуешь?

- Ты знаешь, у меня тут обед остывает, позвони с вопросами в другое время, - и положила трубку, сразу же отключив звук.

Надо же как хорошо она супружника знает, телефон начал вибрировать через мгновение, минут через десять пошли смс-ки. Василина спокойно наслаждалась обедом. Я с удивлением поглядывала на нее, что-то все же в ней менялось, появилась еще пока шаткая уверенность в себе, своих желаниях, своих силах, своей жизни. Она словно на тонком льду, до конца не верит, что может пересечь зимнюю реку, покрытую льдистой корочкой, ступает и проверяет, делает шаг дальше. Но это ничего, главное, что она поймала это ощущение, где она права, и как отвечать за все то, что делаешь, и что никому и ничем не обязана.