— Не размер говорящей части. Не размер части, испустившей говорящую часть.

— Вот тебе и маскировка, — осклабился Тор. — Он знает, что сигнальный зонд запущен с корабля.

Рисса закрыла микрофон рукой; ФАНТОМ заметил этот жест и на время прервал передачу.

— Я думаю, это уже неважно, — сказала она. — Потом убрала руку с микрофона и снова заговорила, обращаясь к Кошачьему Глазу.

— Мы незначительны, потому что существуем не так долго, как вы?

— Не вопрос относительного времени; вопрос абсолютного времени. Мы были с начала; вы — нет. По определению мы значительны, вы  — нет. Очевидно.

— Ну, не знаю, не знаю, — добродушно заметил Кейт. — Хорошие парни никогда не первые, они просто лучше.

Рисса закрыла микрофон и посмотрела на него.

— Тем не менее я считаю, что мы должны избегать философии, пока не познакомимся поближе. Не хочу случайно нанести им непростительное оскорбление.

Кейт кивнул. Рисса снова заговорила в микрофон:

— Есть ли другие сообщества темнян?

— Миллиарды сообществ.

— Вы с ними общаетесь?

— Да.

— Ваши радиосигналы не слишком мощны, а их частота близка к частоте фонового излучения. На большом расстоянии их не слышно.

— Верно.

— Тогда как вы общаетесь с другими сообществами темнян?

— Радио-один для местного разговора. Радио-два для разговора с другими сообществами.

Лианна обернулась к Риссе.

— Он говорит то, что я думаю? Что темняне — натуральные излучатели гиперпространственных волн?

— Сейчас узнаем, — ответила Рисса и снова обратилась к микрофону. — Радио-один движется с такой же скоростью, что и свет, верно?

— Да.

— Радио-два движется быстрее света, верно?

— Да.

— Боже, — сказал Кейт, — если у них есть гиперволновое радио, почему мы никогда не ловили их передач?

— Существует бесконечное количество квантовых уровней, на которых может вестись гиперпередача, — ответила Лианна. — Ни одна из рас Содружества не пользуется гиперрадио дольше пятидесяти лет, и всё Содружество использует от силы восемь тысяч квантовых уровней; вполне вероятно, что мы просто никогда не слушали те, на которых вещают темняне. — Она снова поглядела на Риссу. — Наша технология гипервещания требует огромных энергозатрат. Было бы полезно обсудить это тему детальнее. Возможно, они знают менее энергоёмкий метод.

Рисса кивнула.

— Мы тоже пользуемся разновидностью радио-два. Вы расскажете нам, как работает ваше?

— Расскажем всё, — ответил Кошачий Глаз. — Но рассказывать не много. Мы думаем так, и мысль внутри. Думаем иначе, и мысль передаётся по радио-один. Думаем третьим, более трудным способом, и мысль передается по радио-два.

Кейт рассмеялся.

— Это как спросить человека , как работает речь. Мы просто делаем так, и всё. Это…

— Прошу прощения что прерываю, доктор Лансинг, — вмешался ФАНТОМ, — но вы просили напомнить вам и доктору Сервантес о запланированной на 14:00 встрече.

Лицо Кейта окаменело.

— Чёрт, — сказал он тихо. — Чёрт, — повторил он и повернулся к Риссе. — Пора.

Она кивнула.

— ФАНТОМ, пожалуйста, вызови сюда доктора Хека, он продолжит диалог с Кошачьим Глазом.

Как только появился Хек, Кейт и Рисса встали со своих мест и покинули мостик.

Кейт и Рисса вышли из лифта и проделали короткий путь по коридору до огромных черных ворот с гигантскими оранжевыми цифрами «20», нанесёнными флуоресцентной краской. Запорные стержни отъехали в сторону. Производимый ими шум показался Кейту смутно знакомым, и через некоторое время он догадался: с точно таким же звуком перезаряжалось ружьё в старых фильмах-вестернах.

Большинство дверей на корабле имело две створки, которые разъезжались в стороны, но эта сдвинулась влево целиком — по соображениям безопасности ворота причального ангара не должны иметь швов и других слабых мест.

Рисса ахнула; Кейт почувствовал, что у него упала челюсть.

В ангаре было около сотни ибов, выстроенных аккуратными рядами — словно парковка, заполненная инвалидными колясками.

— ФАНТОМ, сколько их здесь? — тихо спросил Кейт.

— Двести девять, сэр, — ответил компьютер. — Все интегрированные биосущности, находящиеся на корабле.

Рисса слабо качнула головой.

— Она же сказала, что придут только самые близкие друзья.

— Карета — весьма приятная личность, — сказал Кейт, входя в помещение. — Должно быть, все ибы на корабле считали её близким другом.

Кроме них, присутствовало ещё шестеро людей, все из Риссиного отдела биологических исследований. Был также один валдахуд, которого Кейт не знал. Кейт глянул на часы: 13:59:47. Без сомнения, то, что должно сейчас произойти, начнётся вовремя.

— Спасибо за то, что вы пришли, — произнёс голос Кареты в ушном импланте. Её было легко заметить — только на её сенсорной сети сверкали огни. Это было слегка жутковато. Перевод от ФАНТОМА поступал только в левое ухо, правое не слышало ничего. И ничего бы не услышало, даже заговори все ибы разом.

Карета находилась в пятнадцати метрах от места, где стояли Рисса и Кейт. ФАНТОМ проецировал на внешние шлюзовые ворота огромную голограмму Кареты, чтобы всем ибам было хорошо видно её сенсорную сеть. Что-то в нём было не так — волокна сети светились ярко-зелёным. Кейт никогда раньше не видел такого цвета на сенсорной сети иба.

Он повернулся к Риссе, но на, должно быть, предугадала его вопрос.

— Это означает состояние глубокого эмоционального переживания, — пояснила она. — Карета потрясена демонстрацией поддержки, оказанной ей её народом.

Сеть Кареты снова замигала.

— Целое и части — одного, и всех сразу. Составляющие резонируют на макро уровне и на микро. Это обязывает.

Очевидно, Карета обращалась к собратьям-ибам. Кейту показалось, что он улавливает её мысль — что-то о том, что быть частью ибовского сообщества для неё значит так же много, как самой быть сообществом своих составных частей. Кейт гордился своим умением понимать инопланетян, несмотря на свои свары с Ягом. Но происходящее казалось ему каким-то нереальным; умом он сознавал, что пришёл сюда смотреть, как кто-то другой умирает, но чувства, которые он должен был при этом испытывать, ещё не пробились на поверхность. У Риссы же был такой вид, будто она вот-вот заплачет. Кейт внезапно осознал, что они с Каретой были ближе, чем он думал.

— Путь чист, — закончила свою речь Карета. Она отъехала на несколько десятков метров от остальных, в центр ангара.

— Зачем она это делает? — прошептал Кейт.

Рисса пожала плечами, но ФАНТОМ ответил им обоим через импланты:

— Во время развоплощения компоненты, особенно колёса, могут запаниковать и попытаться присоединиться к первому же ибу, которого заметят. Поэтому обычай требует удалиться ото всех, чтобы если такое произойдёт, у остальных было время среагировать.

Кейт молча кивнул.

А потому всё началось. В середине ангара был установлен стандартный ибовский холмик для отдыха. Карета въехала на него так, чтобы бугорки подпирали раму. Её сеть, видимая на проецируемой ФАНТОМом гигантской голограмме, полностью окрасилась в фиолетовый — ещё один цвет, которого Кейт ни разу не видел у ибов. Светлые точки в узлах сенсорной сети становились ярче и ярче — звёздное небо, где каждая звезда становится новой. Затем, один за другим, все огоньки погасли. Процесс угасания занял, должно быть, пару минут.

Рама Кареты наклонилась вперёд, и её сенсорная сеть сползла на пол ангара и осталась лежать неопрятной грудой. Кейт подумал, что сеть, должно быть, уже мертва, но тут она вдруг резко вздулась, словно в неё снизу ударил кулак. Волокна сети теперь утратили всякий цвет, и она выглядела как обычная рыболовная сеть из толстого нейлона.

Через пару секунд она окончательно затихла и осела. Карета теперь была слепа и глуха. (Вообще-то ибы также могут ощущать магнитные поля, но когда они покидают родную планету, это чувство у них подавляется с помощью нанохирургии — на борту космического корабля магнитная перцепция приводит к серьёзной дезориентации.)