– Прошу прощения?

– Я не понимаю, что…

– Вам не сообщили? Это с их стороны большое упущение!

Голос затерялся в шорохе, тихом свисте, в неслышимых закоулках эфирного пространства, Виталий испугался, что разговор прервется, и он ничего не узнает. Он уже догадывался, точнее, не хотел догадываться, но знание возникало само – ненужное, страшное, безнадежное…

Адвокат откашлялся.

– Поскольку на мою долю выпала миссия сообщить вам…

Черт побери, начнет ли он когда-нибудь говорить внятно?

– Сегодня в восемь часов сорок восемь минут, – заговорил адвокат сухим, лишенным выражения голосом, – ваша жена Динора Димофф была отключена от аппаратуры искусственной вентиляции легких и других жизнеобеспечивающих центров, в результате чего последовала смерть, прошу принять мои искренние соболезнования.

О чем он говорит? Дина? Восемь сорок восемь? Он летел к Нью-Йорку. «Оставьте сообщение»… Вот оно что. Айша не могла ответить, конечно. Она была занята. Она была очень занята.

– Вы меня слушаете, мистер Димофф?

– Да, – выдавил Виталий. Хесмонд смотрел на него с сочувствием, хотя не мог слышать ни слова, и Виталий отвернулся.

– Мисс Гилмор была задержана по подозрению в совершении акта эвтаназии, что запрещено федеральным законодательством. Ей позволили сделать один звонок, и она вызвала меня, поскольку наша фирма давно ведет дела семьи Гилмор. Мисс Гилмор просила передать вам, что очень сожалеет, это раз. Во-вторых, она хочет вас заверить, что не причастна ни к одному из инкриминируемых ей действий.

Адвокат, наконец, замолчал, и Виталий получил возможность не только слушать, но и думать – густой, как патока, голос Спенсера обволакивал мысли, делал их липкими и неподвижными, не позволял даже понять, что Дина…

– Дина умерла? – спросил Виталий, и ему показалось, что адвокат далеко, в Лансинге, поднял глаза к потолку и набрал воздуха, чтобы еще раз объяснить непонятливому…

– Да, к сожалению.

– Я понимаю, – пробормотал Виталий.

Он как-то сказал Айше, что надо позволить Дине уйти, таково и ее желание, он знал, она говорила ему, Дина не хотела жить здесь, как растение, но главное было даже не в этом. Оставаясь как бы живой, она задерживала куда более важные процессы. Виталий не мог объяснить Айше всего, она не поняла бы. «Нет, – возмутилась Айша, – это плохо, ты не должен так даже думать, мы не знаем, может, Дина все слышит? Может, она сейчас понимает больше, чем когда была здорова! Нет, выбрось эти мысли из головы!».

Айша отключила аппаратуру, как только он сел в самолет? Дождалась, когда его не будет в городе? Чушь какая.

– Где Айша… мисс Гилмор? – спросил он, собрав, наконец, всю волю.

– В камере предварительного заключения, – сообщил адвокат. – Мисс Гилмор была задержана на двадцать четыре часа, вопрос о продлении срока содержания под стражей будет рассмотрен сегодня, я как раз готовлю материалы. Сделаю все возможное, чтобы мисс Гилмор выпустили под залог.

Залог? Какой залог?

– Кстати… Когда вы возвращаетесь?

Сейчас же, конечно. Он скажет, чтобы водитель развернул машину и поехал назад, в аэропорт Берна. Когда он вернется, в Лансинге будет еще ночь…

Невозможно. Они уже подъезжали к Мейрину, появились огни городка и на вышках красные и синие огни башен ускорительного комплекса. Надо объяснить в оргкомитете, почему он отменяет свой доклад. Его поймут, конечно.

– Завтра, – сказал он.

– О! – воскликнул адвокат. – Это было бы желательно. Вопрос о похоронах миссис Димофф не решится, пока врачи не проведут исследования, я говорил с доктором Пензиасом и с полицейским врачом, они утверждают, что понадобится дня три минимум…

– Завтра, – повторил он.

– Хорошо, – сказал Спенсер. – Будем на связи. Спокойной… э-э… ночи.

– Доктор Дымов, примите мои соболезнования.

Профессор Вайцзеккер, председатель оргкомитета, подошел к Виталию, как только он вошел в холл отеля, соображая, стоит ли регистрировать свое прибытие, или сразу заказать у портье такси до Берна и билет на обратный рейс.

– Спасибо, профессор…

Откуда Вайцзеккер узнал о смерти Дины? Может, и об аресте Айши тоже? Наверно, адвокат звонил в отель, поскольку мобильник у Виталия был отключен во время полета через океан.

– Я надеюсь, – продолжал Вайцзекеер, взяв Виталия за локоть, – вы все-таки прочитаете доклад. Он очень важен, поверьте, и мне известно, как долго вы его готовили.

– Да-да…

– Я понимаю ваше состояние, поверьте, я тоже потерял жену два года назад, рак, это ужасно, но у Мерилин все произошло так неожиданно, а вы были готовы к такому финалу.

Конечно. Пока Дина лежала в коме, он успел подготовиться к ее уходу. Это было неизбежно. К тому же, она не ушла. То есть, для всех – да, конечно. Прекращение работы сердца и мозга, смерть.

– Да, конечно…

– Мы передвинем ваше выступление на самый ранний срок – сразу после моего вступительного слова, ваш доклад будет первым. Завтра, в десять сорок. А потом вы сможете уехать, вам предоставят машину за счет оргкомитета. Хорошо?

– Да, – выдавил Виталий. Вайцзеккер прав – нужно прочитать доклад. И сразу уехать. Никаких дискуссий, он не сможет ни с кем дискутировать, да вопросов, скорее всего, и не будет – все, наверно, уже знают, что случилось. Слухи разносятся со сверхсветовой скоростью.

Виталий поднялся в номер, положил на журнальный столик ноутбук, рюкзак бросил на пол у платяного шкафа, набрал номер доктора Пензиаса и выслушал предложение оставить сообщение. Звонить адвокату он не хотел. Повалился на постель – в одежде, только пиджак стянул, но сил не было повесть его на спинку стула, бросил на пол.

Когда Виталий открыл глаза, за окном было светло, хотя и пасмурно – тучи стояли низко и грозились пролиться дождем. Но ощущения грусти, тягости не было. Спал он без сновидений, погрузился и всплыл, утопив вечернюю тяжесть и ощущение несправедливости жизни.

Все будет нормально.

Правда, он тут же вспомнил: звонок адвоката, Дина умерла, Айша арестована, нужно заплатить залог, почему он вчера не договорился с адвокатом – наверно, совсем ничего не соображал? Почему согласился остаться и прочитать доклад?

На мобильнике семнадцать пропущенных звонков. Два – от Спенсера. Остальные – с закрытых номеров. Полиция?

Виталий поднял с пола и набросил на плечи пиджак, в номере было холодно, а спал он, не укрываясь, ноги замерзли…

– Доброе утро, – сказал он, когда адвокат ответил на вызов.

– Ночь, – поправил Спенсер. – У нас второй час. Я вам звонил после того, как получил решение судьи.

– Прошу прощения, – пробормотал Виталий, – я не сообразил…

– Мисс Гилмор останется в камере до окончания судебного разбирательства.

– Почему? Вы говорили о залоге…

– Мисс Гилмор подозревается в преступлении, по тяжести равнозначному убийству первой степени. В этом случае подозреваемый, согласно закону штата…

– Господи…

– Я понимаю, мистер Дымофф, – с сожалением произнес адвокат.

– Но ваша работа, – быстро добавил Виталий, – будет, конечно, оплачена.

– Не сомневаюсь, – нейтральным тоном сказал Спенсер.

Телефон Айши не отвечал. «Оставьте сообщение». Конечно, мобильный телефон у нее отобрали. Бессмысленно звонить.

Через пару часов открытие. Надо бы спуститься к завтраку, но Виталий и думать не мог о еде. Разве что кофе. Доклад сразу после вступительного слова, надо подготовиться, но Виталий не мог заставить себя открыть файл с записью резюме, составленного еще две недели назад. Расскажу, как помню. Если не поймут – значит, так тому и быть. Наверно, он ничего не соображал, если согласился.

– Программа немного изменилась, – сказал Вайцзеккер. – Обзорный доклад доктора Хистона начнется сразу после сообщения доктора Дымова из университета штата Мичиган, Соединенные Штаты. Изменение в программе вызвано особыми обстоятельствами, надеюсь, возражений не будет.