Деревянный конь, пожалуй, самый популярный символ ахейской виктории. О том, что именно он помог грекам захватить неприступную Трою, знают даже те, кто путает Одиссея с Ясоном[102]. Это же азбучные истины: Солнце встает на востоке, Волга впадает в Каспийское море, «Илиада» Гомера воспевает славную победу эллинского оружия. Но все ли так просто?

Начнем с того, что «Илиада» не описывает ни взятия, ни разгрома Илиона. Поэма заканчивается похоронами Гектора. О грядущей победе греков в ней упоминается лишь вскользь – в песни шестой, где Гектор делится с женой Андромахой своим предчувствием:

Твердо я ведаю сам, убеждаясь и мыслью и сердцем,
Будет некогда день, и погибнет священная Троя.
Ил. VI. 448–449[103];
Троянский конь западной истории i_029.jpg

Рис. 29. Деревянный конь – любимый аттракцион гостей троянского археологического заповедника

в песни двенадцатой, где Посейдон и Аполлон принимают решение уничтожить оборонительную стену, возведенную ахейцами вокруг своего лагеря:

И когда, Илион на десятое лето разрушив,
В черных судах аргивяне отплыли к отчизне любезной,
В оное время совет Посейдаон и Феб сотворили
Стену разрушить, могущество рек на нее устремивши
Всех, что с Идейских гор изливаются в бурное море.
Ил. XII. 15–19[104];

и – косвенно – в песни пятнадцатой, где Зевс уверяет Геру:

… доколе ахейцы
Трои святой не возьмут, по советам премудрой Афины.
Так не свершившемусь, гнева ни сам не смягчу, ни другому
Богу бессмертному я аргивян защищать не позволю
Прежде, пока не исполнится все упованье Пелида.
Ил. XV. 70–74[105]

В качестве доказательства, что трагическая судьба Илиона была предопределена, часто приводят толкование прорицателем Калхасом знамения с участием дракона, пожравшего воробьев:

Сколько пернатых птенцов поглотил дракон сей кровавый
(Восемь их было в гнезде и девятая матерь пернатых),
Столько, ахейцы, годов воевать мы под Троею будем;
Но в десятый разрушим обширную стогнами Трою.
Ил. II. 326–329[106]

и эпизод «Илиады», где властитель Олимпа узнает результат схватки греков и троянцев, взвешивая соответствующие жребии на золотых весах:

Зевс распростер, промыслитель, весы золотые; на них он
Бросил два жребия Смерти, в сон погружающей долгий:
Жребий троян конеборных и меднооружных данаев;
Взял посредине и поднял: данайских сынов преклонился
День роковой, данайских сынов до земли многоплодной
Жребий спустился, троян же до звездного неба вознесся.
Ил. VIII 69–74[107]

Однако в поэмах Гомера слишком многое происходит «судьбе вопреки», чтобы ожидать, что события непременно пойдут в соответствии с итогами этих взвешиваний и исчислений.

На частое использование Гомером данного выражения обратил внимание выдающийся русский философ Алексей Лосев, и, по его мнению, эта формула «есть отражение вполне определенной ступени исторического развития человека, когда он начинает гордо поднимать голову и уже не падает так ниц перед судьбой, как это он делал раньше в первобытные времена и в периоды своей полной беспомощности»[108].

Как уже свершившийся факт победу греков над Илионом констатирует другая великая поэма Гомера – «Одиссея», повествующая о долгом возвращении героя войны Одиссея, сына Лаэрта, в родную Итаку. В песни третьей престарелый царь Пилоса Нестор излагает отпрыску Одиссея Телемаху, беспокоящемуся о судьбе отца, события, непосредственно следовавшие за падением Трои:

Но когда, ниспровергнувши город Приама великий,
Мы к кораблям возвратилися, бог разлучил нас…
Од. III. 130–131[109]

Практически слово в слово, как это и полагается в фольклоре, данный эпизод пересказывает своему верному слуге Евмею Одиссей, и склоняет вниманье к нему «свинопас богоравный»:

Девять там лет воевали упорно мы, чада ахеян;
Но на десятый, когда, ниспровергнув Приамов великий
Град, мы к своим кораблям возвратилися, бог разлучил нас.
Од. XIV. 240–242[110]

В песни восьмой Гомер вновь обращается к этой теме. На играх, устроенных царем Алкиноем в честь приблудшего незнакомца, коим, между нами, является Одиссей, слепой аэд Демодок поет о военных подвигах царя Итаки:

После воспел он, как мужи ахейские в град ворвалися,
Чрево коня отворив и из темного выбежав склепа…
Од. VIII. 514–515[111]

И наконец, в песни двадцать второй Афина, переоблачившаяся в Ментора, напоминает не решающемуся вступить в схватку с женихами Пенелопы престарелому Одиссею о его былых подвигах:

Много погибло врагов от тебя в истребительной битве;
Хитрость твоя, наконец, и Приамов разрушила город.
Од. XXII. 229–230[112]

Подробный рассказ о событиях Троянской войны содержится в поэмах так называемого троянского эпического цикла (кикла), от которого к настоящему времени остались лишь отрывки и краткие переложения, вошедшие в «Хрестоматию» Прокла и «Мифологическую библиотеку» Аполлодора[113]. Эти поэмы аккуратно обхватывают «Илиаду» и «Одиссею», не вторгаясь на их территорию, что можно объяснить непререкаемым авторитетом Гомера и нежеланием древних рапсодов преумножать сущности. Зачем петь о том, о чем кто-то уже спел лучше тебя?

Причины и начало войны описаны в «Кипрских песнях» («Киприях»), названных так по имени их легендарного автора Стасина Кипрского[114]. Учинить ее решил Зевс, желая спасти Землю от перенаселения. Поэма описывает суд Париса, его посольство в Лакедемон и похищение Елены, а в придачу и несметных сокровищ Менелая. Вместе с братом Менелай планирует поход против Трои.

вернуться

102

В крымских магазинах можно купить фильм о Балаклаве, в которой «останавливался Одиссей со своими аргонавтами по пути в Колхиду».

вернуться

103

Гомер. Илиада. С. 109.

вернуться

104

Там же. С. 190.

вернуться

105

Гомер. Илиада. С. 236.

вернуться

106

Там же. С. 38.

вернуться

107

Там же. С. 126.

вернуться

108

Лосев А. Ф. Гомер. – М.: Молодая гвардия, 2006. С. 388.

вернуться

109

Гомер. Одиссея. С. 38.

вернуться

110

Гомер. Одиссея. С. 176.

вернуться

111

Там же. С. 106.

вернуться

112

Там же. С. 270.

вернуться

113

См. на рус. яз. Киклические поэмы / Пер. О. П. Цыбенко // Эллинские поэты. VIII–III вв. до н. э. Эпос, элегия, ямбы, мелика. – М.: Ладомир, 1999; Аполлодор. Мифологическая библиотека. С. 109–116.

вернуться

114

Античная традиция назначала Стасина зятем Гомера. Согласно Элиану, Гомер по бедности дал поэму «Киприи» за своей дочерью в качестве приданого. (Элиан. Пестрые рассказы / Пер. С. В. Поляковой. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 70.)


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: