- Авелин, - я вздрагиваю, когда муж зовет меня по имени, и чуть поворачиваю голову в его сторону. Райан хмурится, его губы бледные от напряжения. – Вернемся домой – займемся любовью.

      Я пораженно смотрю на него, а когда до меня доходит смысл сказанных им слов – возмущенно краснею. Где-то в стороне хрипло смеется Натан, а проходящая мимо Грейс дает Райану хорошего подзатыльника, отчего рыжеволосая голова мужчины пошатывается вперед, словно на пружине.

- Тоже мне, герой-любовник. Будь любезен, пока мы на задании, думай той головой, что у тебя на плечах, а не в штанах, – женщина несколько грубо усмехается, но сейчас мне хочется расцеловать ее за эти слова. – Мне не хочется сдохнуть только потому, что какому-то мальчишке гормоны в голову ударили.

- Вы правы. Прошу прощения, – он проводит ладонью по своим волосам, как раз по тому месту, куда его ударила Грейс. Райан кидает на меня взгляд, который как бы дает понять, что деваться мне все равно некуда, спим-то мы в одной кровати, после чего он вновь становится серьезным и сдержанным. Нередко я удивлялась, как же ему так быстро удается взять себя в руки, но ответ всегда один и тот же – Райан О`Ши чертовски хочет выжить.

      Мы разделяемся. Каждый идет в «свою» секцию, из которой должен взять только самое необходимое. Райан ловит меня за руку и коротко касается своими губами моих, после чего стремительным шагом двигается в сторону электроприборов – старый генератор в последнее время начал барахлить, и для его починки нужны какие-то детали. Если их здесь не будет, нам придется идти глубже в мертвый город, что не только опасно, но еще и займет много времени. Проклиная чертов генератор и его поломки, я зажигаю факел и быстрым шагом иду вдоль покрытых пылью стеллажей – моей задачей является найти воду и какие-нибудь консервы.

      Факел издает противное шипение и слишком ярко светит. Поморщившись, я вновь надеваю на глаза очки, начиная пристально оглядывать мелькающие полки, набитые всякой всячиной, но не тем, что мне нужно. Напротив полки с детскими игрушками я замираю буквально на несколько секунд, но грубо заставляю себя идти дальше – нечего пялиться на этот бесполезный хлам. Консервы находятся несколькими стеллажами дальше. Встав на одно колено и положив факел на плиточный пол, я сняла со спины рюкзак, начиная наполнять его банками. Когда я уже почти заканчиваю, какое-то движение под стеллажом привлекает мое внимание. Задержав дыхание, я медленно беру в руку факел и протягиваю его по направлению к стеллажу, не сводя пристального взгляда с темного силуэта, который постепенно принимает более четкие очертания.

      Кошка. Самая обычная кошка.

      Тощая, без одного уха, вся в засохшей крови, она сипло шипит, когда я подношу факел достаточно близко к ней, но только так мне удается заметить три маленьких бездыханных комочка. Мне становится жаль ее – умирающую, голодную, не сумевшую защитить свое потомство. Я стою на коленях, смотря на эту чертову кошку, и лишь больше убеждаюсь в том, что не хочу иметь ребенка.

      Потому что если в глазах животного столько боли по погибшим детям, что же будет со мной, если наш с Райаном ребенок умрет?

      Неожиданно один из комочков вяло пошевеливается. Я решаю, что это обман зрения, но нет, движение повторяется, и один из котят, к моему удивлению, встает на лапы. Поддаваясь неведомому порыву, я протягиваю руки и, под грозное шипение его матери, вытаскиваю котенка из-под стеллажа, поднимая на уровень своих глаз. В отличие от своей матери, он не похож на обтянутый кожей скелет. Чуть усмехнувшись, я провожу одним пальцем по его голове между ушей, принимая неожиданное решение забрать его отсюда. Он же такая кроха... Рано ему умирать.

      Посадив черный комок в рюкзак, я снова смотрю на кошку, что, прячась под стеллажом, вылизывает тела своих погибших детей. Она все равно скоро умрет, по ней видно, что долго несчастная кошка не протянет. Закусив губу, я протягиваю руку и начинаю гладить ее. Животное настороженно замирает, но после минутной ласки начинает еле слышно мурлыкать, прикрыв глаза и подаваясь навстречу моей руке.

      Она даже не мяукнула, когда я свернула ей шею.

      Закинув рюкзак за спину, я, чувствуя приятное, еле заметное движение в нем, быстрым шагом направилась в сторону стеллажей с водой – на эту чертову кошку я потратила слишком много времени. Чуть ли не на бегу хватая несколько бутылок с водой, я, прижимая их к груди, собираюсь развернуться и поспешить к месту встречи, когда что-то привлекает мое внимание. Прищурившись, я подхожу ближе к стеллажу, смотря на стоявшие на полках пакеты с всевозможными соками давно сгинувших в небытие фруктов. Меня привлекла лишь одна строчка – «изготовлено: 25.10.87г.». По словам отца, я родилась 7 февраля 2067 года, именно в конце этого года произошла вся эта чертовщина, а здесь... Сердце врезается в ребра и испуганно замирает. Какого черта?! Издав странный всхлипывающий звук, я обернулась, рассматривая даты изготовления, стоящие на наполняющих полки продуктах. Везде, черт возьми, стоит 2087 год! Почему мы никогда раньше не обращали внимания на даты?! Прижимая бутылки с водой к груди, я испуганно вздрогнула, когда факел неожиданно погас. Я медленно встаю на колени, поставив бутылки на пол, и начинаю копошиться в рюкзаке в поиске другого факела, пару раз задев рукой жесткий мех свернувшегося в клубок котенка, которого происходящее нисколько не волновало. Когда ярко-красное пламя снова загорелось, я, глубоко вздохнув, вновь оглядела полки – этому должно было быть логическое объяснение. И оно было – вот только оно мне совершенно не нравилось.

      Кто-то – или что-то – поставляет сюда свежие продукты.

      Запихнув бутылки с водой в рюкзак так, чтобы не прибить животное, я, резко встав на ноги, делаю самую логичную вещь в этой ситуации, а именно – к чертям сбрасываю пакеты с соком на пол и начинаю давить их ногами. Сейчас я не могу объяснить, зачем именно это делаю, но что-то внутри меня просто вопит о том, что так нужно. Когда мне кажется, что уже достаточно, я, судорожно сжимая пальцами факел, спешу в сторону, из которой пришла – нужно найти Райана и поделиться с ним своим «открытием». Пробегая мимо приоткрытой двери, которая ведет на склад, я медленно перехожу на шаг, а потом и вовсе останавливаюсь в неуверенности. Оттуда льется яркий красный свет и раздается голос Натана, беседующего с...

- Мать твою!

      Рванув на себя дверь, я вбегаю в помещение, потянувшись к автомату, висевшему у меня за спиной. Быстро пробежав взглядом по помещению, я почти сразу нахожу Натана. Она стоит напротив него, пожирая парня своими выцветшими глазами. Щелкает предохранитель, я прицеливаюсь, собираясь убить ее с одного выстрела, вогнав пулю промеж этих отвратительных глаз, но заметивший меня Натан неожиданно закрывает ее своим телом. Выругавшись, я, не убирая оружия, заорала:

- Отойди от этой твари, Натан!

- Не смей стрелять!

- Сукин сын, отойди в сторону!

- Авелин? Авелин, это правда ты?

      Я резко втягиваю воздух, чувствуя, как дрожат пальцы. Она медленно сползает с ящика, на котором сидела, и поднимает голову, смотря на меня своими белыми глазами. Каштановые волосы, раньше подстриженные по-мальчишески, теперь свисают на ее лицо, а сквозь прозрачную кожу видно каждую вену. Она счастливо улыбается, смотря на меня, и делает несколько шагов вперед, но я шарахаюсь назад, с ужасом смотря на паучьи лапы, что росли из ее спины в районе пятого и восьмого позвонков.