Болтфут ухмыльнулся, передавая Шекспиру шляпу:

— Решили выказать свое почтение нашей несравненной государыне, господин Шекспир? Похоже, она у себя в резиденции.

Шекспир пропустил мимо ушей его замечание. Королева действительно была в Гринвичском дворце, находившемся за Дептфордом. Чистые лужайки и вид на реку, полной вздымающихся парусов огромных галеонов, делали этот дворец одной из любимейших резиденций королевы, местом грез вдали от шума и грязи расположившегося по соседству Лондона. И, тем не менее, думал Шекспир, в эти мрачные дни мало кому хотелось посещать дворец. Кто захочет находиться в присутствии королевы, пока та сражается со своей совестью за приказ о смертной казни, ждущий ее подписи? Шекспир не собирался отправляться во дворец, раз уж можно было избежать этого визита, и не завидовал придворным и членам Тайного совета, которым приходилось изо дня в день присутствовать на королевских аудиенциях.

Шекспир уже несколько раз встречался с королевой и считал себя счастливчиком, на которого она не обратила большого внимания. Конечно, он и относился к ней как к своей государыне, но ему нравилось соблюдать такую дистанцию. Те, кто удостаивался ее внимания, жили между раем и адом, попадая в зависимость от ее настроения, изменчивого словно погода: от солнечного тепла и сияния до бури с громом и молниями был всего один шаг. Теперь ее солнечное обаяние исчезло, ему на смену пришли черные облака и грохот выстрелов артиллерийских орудий. Он понимал, почему Уолсингем, несмотря на болезнь, отказался остаться в Барн-Эльмсе: в это мрачное время он не мог быть вдали от королевы, когда та, обуреваемая сомнениями, разрывается между жаждой избавиться от своей вероломной кузины-интриганки и желанием покончить с претенденткой на трон и опасностью навлечь гнев римско-католического мира на Англию.

Гребцы придерживались намеченного курса, сражаясь с течением, когда проходили опасный Вест-Ферри, мыс, относящийся к графству Кент, затем повернули на юг. Волны успокоились, и теперь они плавно двигались к пункту своего назначения Детпфорду, где, по слухам, Дрейк следил за работами на военных кораблях, над которыми он надеялся получить командование. Он любил повторять: дайте ему корабли и он выступит против испанского короля и одержит над ним победу где угодно.

Доки в Дептфорде были забиты кораблями. Из-за леса высоких мачт, оснащенных такелажем, берег едва было видно. Тонкие рангоуты стоящих на якоре судов без парусов походили на деревья без листьев. Десятки больших кораблей, галеонов и барков бросили здесь якоря, их огромные дубовые фальшборта возвышались над стоящими на берегу домами. Помимо этого здесь были еще и баркасы, а также множество судов поменьше. С реки это зрелище впечатляло. Когда они подошли ближе, то увидели, что не менее тысячи человек трудятся среди расположившейся вдоль берега длинной вереницы торговых лавок, шумных постоялых дворов, артелей судовых поставщиков, бондарей, изготовителей парусов, торговцев алкоголем, конопатчиков, торговых агентов, продавцов древесины, плотников и столяров.

Лодка остановилась у лестницы верфи, и по крикам и суматохе сразу стало ясно, — что-то случилось. На берегу вокруг чего-то, лежащего на гальке, собралась толпа мужчин. Сойдя на берег, Шекспир попросил гребцов подождать его. Они знали, что Шекспир здесь по делу государственной важности, однако попытались отказаться, уверяя, что им нужно закончить свою дневную норму. Но Болтфуту удалось заставить их замолчать, после того как угрожающим жестом он достал свой острый как бритва кинжал и провел им в воздухе под своим подбородком.

На берегу собиралась огромная толпа. Шагая по гравию и грязи, с Дептфорд-Стрэнд Шекспир направился к воде, чтобы посмотреть, что там. Сквозь толпу ему показалось, что он видит лежащего и бьющегося в судорогах человека в черной одежде.

Шекспир протиснулся через толпу людей, получая в ответ злобные тычки локтями. Подойдя ближе, он увидел, что это был не человек, а огромная черная рыба или морское чудовище, двадцати пяти футов или даже больше в длину от носа до хвоста. Казалось, что чудище было еще живо, поскольку медленно шевелилось, хлопая по земле плавниками. Парочка подмастерьев принялись смеяться и пинать животное.

— Хватит не на один ужин, — отметил подмастерье в столярном фартуке.

Шекспиру вдруг стало жалко беспомощное чудище. Покрытая наростами серо-черная шкура животного мерцала в сумраке. С его огромного брюха свисали клочья морских водорослей. Шекспир подошел еще ближе и попытался остановить пинающих чудовище подмастерьев. Они посмеялись и продолжили вместе с присоединившимися к ним приятелями пинать животное.

— Это предзнаменование, — произнес кто-то. — Знак дурных известий.

— Думаю, это испанец, — сказал подмастерье столяра.

— Да это же Фил[23] собственной персоной, — сказал стоявший с ним рядом. — Большая туша, да?

Шекспир обернулся к Болтфуту Куперу.

— Избавь эту рыбу от страданий.

Кинжал Болтфута все еще был у него в руках. Он подошел ближе и опустился перед искалеченным животным на колени, гладя его по огромному лбу. Он что-то прошептал ему, а потом ударил кинжалом в брюхо. Когда Болтфут вытащил длинное лезвие, из раны хлынул поток крови. С минуту животное, голову которого продолжал держать Болтфут, билось в агонии, а затем испустило дух.

— Ого, он убил короля Испании!

— Туда ему и дорога, римский ублюдок. А теперь отрубим голову шотландской шлюхе.

— Это левиафан, — тихо сказал Болтфут Шекспиру, когда поднялся с колен, вытирая лезвие о платок. — Я часто видел их в южных морях. Иногда они следовали за нами в кильватере. Некоторые из них в два раза превосходили этого по размеру. Футов пятьдесят или больше.

Шекспир почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо, и резко обернулся.

— Привет, Джон. Так и знал, что это ты.

Обернувшись, Шекспир увидел хорошо знакомое ему лицо.

— Харпер!

— К твоим услугам. Мне сказали, что ты здесь объявишься.

Капитан Харпер Стенли, обладатель горделивого облика и высокого гофрированного воротника, который, по мнению Шекспира, был жутко неудобным. У Стенли были широкие темно-рыжие усы, кончики которых торчали в стороны и такая же заостренная бородка. Он был несколько высоковат для морской службы; под палубой ему приходилось наклоняться, поскольку там даже карлику не удавалось выпрямиться во весь рост.

Шекспир тепло улыбнулся ему, когда они пожимали друг другу руки. Ему всегда нравился Стенли.

— Мы ищем вице-адмирала.

— Он в Гринвиче. Позвольте мне отвезти вас к нему. — Стенли обернулся к двум сопровождавшим его матросам и скомандовал: — Конфисковать этого кита. Пусть из него вытопят жир для масляных фонарей, да приберегите кости черепа для резчиков.

Они двинулись за капитаном. Когда их компания шла мимо потрепанного остова «Золотой Лани», корабля, совершившего кругосветное плавание, а теперь лежавшего в забвении за королевским доком на радость зевакам и любителям сувениров, которые шастали по кораблю, отщепляя кусочки дерева на память, Шекспир бросил взгляд на Болтфута. Болтфут смотрел строго вперед, словно он не мог вынести вида брошенного судна. Стенли тоже заметил нежелание Болтфута обратить взгляд в сторону корабля.

— Что, господин Купер, увидели призрака? — слегка посмеиваясь, поинтересовался капитан Стенли. — Быть может, на носовом кубрике? Держу пари, при виде этого судна вас посетили невеселые воспоминания.

Болтфут пробормотал что-то в знак несогласия и поспешно, как только мог, пошел дальше, приволакивая ногу на деревяшке.

Стенли посадил их в корабельную шлюпку и приказал рулевому доставить их во дворец. Когда они разместились на скамьях, он наконец произнес:

— Джон, какие у тебя дела здесь? Сэр Френсис получил твое послание вчера днем, в нем говорилось, что ты просишь о встрече.

Шекспир попытался сравнить этого уверенного в себе господина с тем неопытным молодым морским офицером, с которым он познакомился пять лет тому назад, когда расследовал заговор Зубиаура, Мейсона и Джона Даути, покушавшихся на жизнь Дрейка. Харпер Стенли не был на «Золотой Лани», он поступил на службу к Дрейку в 1581 году, год спустя после возвращения корабля. Он прибыл с северо-востока Англии с рекомендательными письмами, которые Дрейк изучил с большим подозрением. Он не слишком жаловал джентльменов среди своих моряков, но ему понравилась настойчивость Харпера Стенли, и Дрейк взял его. И ни разу об этом не пожалел. Стенли проявил себя искусным моряком и заслуженно быстро продвинулся по службе.