Но кровать уцелела, впрочем, как и Старлинг. Они лежали на грязных серых простынях. Когг так тяжело дышал, словно вот-вот задохнется. Его брюхо и грудь то вздымались, то опускались. Старлинг повернулась и соскользнула с кровати. Причиной ее худобы было недоедание: решив сбежать от постоянно избивавшего ее мужа, она прошла пешком почти от самого Ноттингема до Лондона. Ее ребра торчали, словно выступы на стиральной доске, но синяки уже прошли. Будь у Старлинг возможность привести в порядок волосы, она выглядела бы привлекательней. Не сводя взгляда с Когга, дышавшего уже ровнее, Старлинг быстро оделась. Наконец она протянула руку.

— О чем мы там договорились, птичка моя? О шестипенсовике, полагаю?

— О десятипенсовике, господин Когг. Мы договорились о десятипенсовике.

— Да? Неужели?

— Именно так, сэр.

С большим трудом он сел на кровати, а затем встал на ноги. Когг стоял перед ней голый, его брюхо, словно мешок репы, свисало почти до колен. Он с довольным видом хлопнул себя по животу.

— Девочка моя, чтобы отрастить такое брюхо, тебе нужно много есть и много пить.

— Да, господин Когг.

— Это брюхо питается со скотобойни, в этом все дело, малышка Старлинг. Мясники приносят мне потроха и обрезки, а взамен я им кое в чем помогаю. Даю деньги для аренды, поставляю подружек, вроде тебя. Когг исполнит любой каприз за ваши деньги. Джентльменам я тоже оказываю приятные услуги, так что те, кто на меня работает, никогда не знают, кто их ждет. Хочешь отменного дурманящего зелья? Когг достанет. Лучшие места, чтобы посмотреть казнь через повешенье или четвертование? Когг все устроит.

— Я слышала, что вы щедрый человек, господин Когг. Мне сказали, что вы можете дать мне работу.

— Ну что ж, посмотрим. В Роумвилле[25] ты — новичок, девочка моя, но уже способна проделывать всякие милые штучки а-ля Болейн. Ну, смогла бы, если тебя немного откормить. Вот что я тебе скажу, сегодня я дам тебе целый шиллинг, купи поесть, а если ты придешь ко мне утром, посмотрим, что можно для тебя сделать.

— Я согласна, господин Когг. Спасибо, сэр.

Передавая ей монету, он сжал ее груди, а затем впился ей в лицо своим вонючим поцелуем.

— Тебе есть где жить, птичка моя?

Она покачала головой. В другое время она бы заплакала от жалости к себе, но все было в прошлом. Ночи, проведенные под открытым небом или в сараях и коровниках рядом с такими же нищими и обездоленными, закалили ее.

— Что ж, отправляйся в мое заведение в «Бель-Саваже», девочка моя, и скажи, что тебя прислал Когг. Поговори с Парсимони Филд. Это — моя лучшая девочка. Она позаботится о тебе, даст расческу — тебе нужно привести волосы в порядок, и, конечно, у тебя будет кровать.

На прощание он хлопнул Старлинг по ягодицам, понимая, что отданный ей шиллинг — хорошая инвестиция, которая вернется ему сторицей.

Вскоре после ухода Старлинг — Когг еще не успел одеться — к нему нагрянул еще один посетитель. У Когга к тому времени проснулся волчий аппетит, и он с жадностью принялся за остатки жирного индюка, который ему принес сын фермера из Саффолка в обмен на ночь с Парсимони. Клиенты, как правило, стучались в дверь его конторы, но Майлз Херрик возник в комнате неожиданно, когда Когг, облизывая пальцы, дожевывал хрустящую жирную корочку с косточки.

Словно зловещая тень в черных одеждах, Херрик стоял и наблюдал. От неожиданности Когг вздрогнул и вскочил с трехногого табурета, опрокинув его в камин.

— Кто там? — грозно крикнул он, хватаясь за штаны и рубаху и пытаясь собрать остатки хладнокровия.

— Я пришел, потому что мне назвали ваше имя.

— И поэтому вам можно вот так врываться в комнату к человеку, когда он за трапезой?

Херрик улыбнулся.

— Я видел, как ваша трапеза уходила через переднюю дверь. Милая, но уж очень худая девица, господин Когг. Вы же господин Когг… не так ли?

— Да-да, сэр, но кто вы? — Когг успел натянуть кое-что из одежды и пытался взять ситуацию в свои руки.

— У меня для вас золото, господин Когг, и полагаю, взамен вы мне кое-что предоставите.

Когг выхватил табурет из огня.

— Смотря с кем я разговариваю.

— Меня зовут Херрик. Майлз Херрик.

Глаза Когга вспыхнули.

— Ах да, господин Херрик. Я ждал вас. — Все в одночасье прояснилось. Манеры Когга изменились: запахло хорошими деньгами. Как только он получил этот заказ, то сразу принялся размышлять, как бы выжать из этого апельсина побольше. — Спустимся ко мне в контору, с вашего позволения. Там сделки заключать удобней.

Когг протиснулся в узкий дверной проем, показывая дорогу посетителю, затем спустился вниз по лестничному пролету из тринадцати деревянных и угрожающе скрипящих ступенек в просторное, похожее на контору, помещение, которое занимало всю переднюю половину первого этажа огромного дома. Он открыл заднюю дверь, ведущую вглубь первого этажа, и проводил Херрика внутрь.

Задняя комната была завалена коробками и бочонками. Многочисленные сундуки и ящики покрывал слой пыли. С потолка и углов свисала паутина.

— Господин Херрик, гарантирую, здесь вы найдете все, что пожелаете.

Херрик быстро оглядел тускло освещенную комнату Он перевел взгляд на тяжело дышавшего, словно пес в летнюю жару, Когга.

— Знаете, господин Херрик, — продолжал Когг, — мальчишкой я копал глину. С восьми лет и пока мне не исполнилось двадцать, день за днем, стоя в глубокой и темной яме, я копал жирную бело-серую глину в графстве Нортгемптон. Благодаря этой изнурительной работе я стал сильным, как бык. Фермер обращался со мной хуже, чем со скотом. Но однажды я ушел от него и направился в Лондон. Там я начал работать на бойне, резал свиней. Но мне хотелось жизни получше, и я начал доставать кое-что людям, вроде мастера артели, которому нравилось жевать мавританский гашиш. В доках я покупал у моряков то, что мне было нужно, затем продавал товар, необычную еду и странные резные фигурки, ножи, отобранные у индейцев и мусульман, лекарства от малярии с края света, шлюх всех мастей, далеко не все они были христианки, диких тварей, из тех, что вы не увидите даже в зверинце Тауэра. Я могу достать вам горящие жидкости, способные сжечь целый дом, и духи, сладкий аромат которых смертелен. Господин Херрик, Когг достанет все, что ни пожелаете.

Голос Херрика был холоден.

— Вы знаете, что мне нужно, господин Когг. Вопрос в том, есть ли это у вас.

Утиной походкой Когг прошелся среди ящиков и бочек.

— О да, насколько я помню, у вас была весьма необычная просьба. Непростое это было задание. Длинноствольный пистолет с дулом длиной строго два фута восемь дюймов и со странным механизмом замка под названием «снепхендж».[26] Это же голландское слово, сэр? У вас, кстати, легкий голландский акцент, если позволите. В курке, похоже, обычный кремень, странно, конечно, но если это то, что вам было нужно… Большинство клиентов просят пистолеты с колесцовым замком,[27] сэр, украшенные золотым орнаментом, небольшие, как и вы заказывали, чтобы гордо носить за поясом… или прятать в рукаве.

— Пистолет у вас?

— У Когга не бывает промашек, сэр. Вы сказали, что хотите, чтобы ствол был нарезан, хорошо нарезан, а также запас отличного пороху, изготовленного из хорошего ивового угля, лучшего из того, что я смог найти во всей Англии. Плюс двадцать четыре пули, так искусно выточенные, что идеально входят в ствол. Это то, что вам было нужно, господин Херрик?

— Дайте взглянуть.

Когг поднял ладонь, похожую на луковицу с пятью отростками, словно личинки.

— Господин Херрик, этот пистолет мне сделали на заказ. Джентльмен из Германии по имени господин Опель, который теперь живет здесь, в Англии. Он сказал, что никогда прежде ему не удавалось изготовить такое замечательное оружие. Из него можно убить с расстояния в сто пятьдесят ярдов. Он еще не слышал о пистолете, из которого можно достать цель, расположенную дальше пятидесяти ярдов. Итак, господин Херрик, значит, этот пистолет предназначался для убийства? Оленя? Человека? По форме и не определишь, слишком странная, да к тому же так скудно украшен.