Дрейк захлопал в ладоши.

— И пусть вечно горит в аду, подобно тому, как горели его пленные. — Наконец Дрейк обратил внимание на Болтфута. Они оба были невысокого роста, коренастые и стояли друг против друга, глаза в глаза. — А ты, Купер, что, ради всего святого, тут делаешь? Почему ты не гнешь доски и обручи для бочек и не вытачиваешь затычки?

— Я его нанял, — произнес Шекспир.

Дрейк обнял Болтфута за плечи. Болтфут стоял угрюмый и недвижимый, словно в объятиях тропической змеи.

— Знаю, знаю. Он работает на вас и господина секретаря. Твоя песенка спета, Купер. Мастери бочки, за этим тебя Господь и послал на землю, а не за тем, чтобы расхаживать по Лондону с ружьем и абордажной саблей, словно пират, которому не дают выйти в море.

— А вы — обычный вор, господин Дрейк.

Дрейк снял руку с плеча Болтфута и толкнул его в грудь.

— Я убивал и за меньшее, Купер!

Болтфут стоял на своем.

— Вы не единственный, кто обогнул мир, господин Дрейк. Я был с вами в том плавании и чуть не погиб от корабельной лихорадки, голода и кровавого поноса. И где же моя доля?

— У тебя же было золото.

— Его хватило лишь на то, чтобы не умереть с голоду. Вы платите нам крохи, ибо это вас весьма устраивает и заставляет нас клянчить то, что принадлежит нам по праву. Где богатства, которые вы нам обещали?

— Я не желаю это выслушивать, господин Шекспир, прошу вас, уберите от меня вашего человека.

Болтфута оказалось не так уж и легко заставить молчать. Шекспир не мог припомнить случая, когда Болтфут произносил более дюжины слов подряд, а сейчас его было не остановить.

— Помните то золото, что мы с Уиллом Легджом нашли в сундуке каюты хозяина на «Капитане» и отдали вам? Шесть с половиной фунтов золота, разве вы их не видели? Нам полагалась часть в двадцать девять унций, отмеченная нашими именами. Вы поклялись, что отдадите ее нам, когда мы достигнем берегов Англии. И где же теперь это золото, господин Дрейк? Ибо мы с Уиллом его так и не увидели.

Дрейк кипел от гнева.

— Господи! Да ты, Болтфут Купер, наиподлейший жулик, какого свет не видел. Говорю же тебе, ты и все мои люди получили свою долю и даже больше. Разве я не вписал ваши имена в историю?

Шекспир решил, что пора вмешаться.

— Сэр Френсис, могу ли я поговорить с вами наедине…

— Я проткну тебя, Купер, подлец!

— Сэр Френсис?

Разразившись бранной тирадой, Дрейк обратился к Шекспиру.

— Избавьте меня от общества этого отвратительного, лживого, вероломного, хромого мерзавца. Господин Шекспир, господин Стенли, давайте прервемся и выпьем вина. Диего, останься с Купером. — Он быстро кивнул своей супруге. — Миледи…

Дрейк широким шагом направился в смежную комнату, легкая хромота раненной во время нападения на испанский обоз мулов у Номбре-де-Диос ноги была заметна и спустя четырнадцать лет. Они сели, и Дрейк ударил кулаком по столу.

— Королева не хочет меня выслушать. Она делает вид, что презирает меня за то, что в прошлом году я мало привез ей жемчуга, золота и изумрудов с испанского материка,[30] но она знает, что королю Испании здорово досталось от меня. И если она даст мне флот из так необходимых мне укомплектованных военных кораблей, я отправлюсь в плавание, потоплю его и положу конец его кампании против Англии.

— Сэр Френсис…

— Знаю, знаю, господин Шекспир, вы хотели мне что-то сказать. Но выслушайте сперва меня. Я единственный, кто сможет спасти королеву и королевство от грязного антихристового Рима и его испанской шавки.

— Именно по этой причине я здесь, сэр Френсис.

Шекспир, впрочем, как и все, хорошо знал, что Дрейк любит прихвастнуть. Об этой его слабости было известно как в Англии, так и в Европе, и те, кто не боялся и не восхищался им, позволяли себе насмешки в его адрес. Однако ему было чем хвастаться. Трофей, захваченный во время его трехлетнего кругосветного путешествия, весил пятьсот тысяч фунтов. Несмотря на то что большая его часть отошла королеве, сам Дрейк после того похода превратился в одного из богатейших людей в королевстве. Он заслужил это благодаря своему военному искусству и мужеству, а также вниманию к деталям. Он всегда смело шел на бой, однако способность Дрейка сострадать смягчала его воинственность.

— Тогда скажите мне, зачем вы здесь? Мне говорили, что моей жизни что-то угрожает.

— И эту угрозу господин секретарь считает очень серьезной, адмирал, если верить шифрованному посланию из переписки между Мендозой и королем Испании.

Дрейк рассмеялся, он хохотал долго и оглушительно.

— Король Испании собирается убить меня? Да я пригвозжу его уши к его никчемному алтарю в Эскориале[31] прежде, чем он убьет меня, господин Шекспир.

— Мы полагаем, что Мендоза нашел опытного наемного убийцу, которому хорошо заплатили за эту работу, и награда за вашу голову сильно выросла.

— Так, так, ну и сколько они теперь предлагают? Кажется, последний раз сумма равнялась двадцати тысячам дукатов.

— Семьдесят тысяч.

Дрейк хлопнул в ладоши, словно рыбак, который только что вытащил щуку весом в двадцать фунтов.

— Прежде чем я окажусь в могиле, господин Шекспир, они успеют предложить раз в десять больше. Что скажете, капитан Стенли?

— Согласен, сэр Френсис. Но, может, разумнее выслушать господина Шекспира? Всем известно, что на море вы неуязвимы, но сейчас вы на берегу, а это небезопасно.

— В самом деле, сэр. Я что, выгляжу напуганным? Или Джон Даути снова разгуливает с деревянным мечом, думая, что я от страха залезу к мамочке под юбку?

Шекспир понимал, что будет нелегко, и самое главное — ему придется придумать что-то, чтобы потешить тщеславие Дрейка.

— Нет, сэр Френсис, вы совершенно не выглядите напуганным. На этом и хотят сыграть Мендоза и его наемник. Вы слишком заметная фигура в Дептфорде, Грейвсенде, при дворе, и такая заманчивая цель… осмелюсь сказать, легкая цель для убийцы. Я понимаю, что вы не боитесь за свою жизнь и никогда не боялись, но нас всех тревожит безопасность Ее величества и будущее Англии. Если вы падете от испанской пули, стрелы или меча, нам всем придет конец.

Дрейк встал и снова принялся ходить по комнате. Его лицо покраснело, почти пылало. Некоторое время он молчал, затем резко повернулся к Шекспиру и Стенли, сидевшим с противоположной стороны стола.

— Итак, что предлагает мой друг господин секретарь?

Шекспир вздохнул.

— Он хочет, чтобы я вас защитил.

— А что вы собираетесь предпринять?

— Сначала хочу попросить вас сократить ваши перемещения. Меньше показывайтесь на людях, всегда находитесь в окружении преданных вам офицеров. Поднимаясь на борт, чтобы проверить, как законопатили днище и снабдили судно провизией, проводите на палубе как можно меньше времени. При дворе избегайте людных мест. На верфях или свечных складах будьте начеку и не задерживайтесь подолгу на одном месте. Не испытывайте судьбу, адмирал. Ваше одеяние, — он кивком указал на искрящийся бархатный наряд Дрейка, — слишком заметное.

Дрейк удивленно нахмурил бровь.

— Вы что же, полагаете, что я расхаживаю в подобных накидках и камзолах за пределами королевского двора? Я моряк, господин Шекспир, и ношу одежду моряка. Как же вы защитите меня, если Господь желает иначе?

Теперь нужно было сделать самое трудное. Шекспир глубоко вздохнул.

— Сэр Френсис, я бы назначил господина Болтфута Купера вашим личным охранником.

Дрейк разразился смехом.

— Купера! Моим личным охранником!

— Он великолепно владеет каливером и саблей, сэр Френсис. Он знает вас…

— Ни за что. Богом клянусь, ни за что.

Шекспир решил использовать последнее средство.

— Это требование вашего друга, господина секретаря Уолсингема. Он понимает ваше нежелание и ваши непростые отношения с Купером, вызванные — я в этом уверен — жадностью господина Купера, но он молит об этом снисхождении.