- Сынок, в этом нет ничего плохого, если Катрин еще раз наденет то платье для Мартина и Мириэл, - настаивала женщина, - Мириэл, вы как к этому относитесь?

- Нам бы очень хотелось взглянуть на нашу девочку, какой она была тогда, но мы не будем настаивать, - неопределенно пожала плечами новоявленная мать, - если Катрин не хочет, то не нужно…

Разговор прервал внезапно появившийся камердинер. Все тут же умолкли и уставились в ожидании на слугу. Тот поклонившись, быстро обратился к Райану:

- Ваше Сиятельство, извините за беспокойство, но Вас там срочно желают видеть.

- Скажите, что я занят! – отрезал Райан, - кто бы там не был, но пускай приходит завтра!

- Велели передать, что это не терпит отлагательств! – настаивал слуга.

- Черт бы его побрал! – выругался Райан, - Он вообще на время смотрел, этот самый посетитель!

- Это гонец, - уточнил камердинер, - он приехал издалека и у него для Вас какое-то письмо.

Услышав последние слова слуги, Катрин чуть не подпрыгнула на стуле от испуга. Если сначала она решила, что это очередной управляющий или житель деревни, к визитам которых Катрин уже начала потихоньку привыкать, то услышав слово «гонец» и «послание», девушка могла подумать только одно – это от Катрин Де Бланче!

- Откуда он приехал? – переспросил Райан.

- Похоже, что из Англии!

- Хорошо Жорж, передай, что я через несколько минут буду! – согласился Райан. Что значило все это, он и предположения не имел. Несмотря на то, что его предок был выходцем из Англии, Сизерлендов до сих пор считали там предателями. А Райан не имел ни малейшего желания что-либо пытаться там доказать. Все прежние попытки оборачивались крахом, а Райана устраивала его жизнь во Франции. Здесь он был богатым, уважаемым и главное Франция была для него родной. Что же касается знакомых и друзей, то среди них англичан тоже не наблюдалось. Разве, что кто-то из французов каким-то образом оказался в Англии… «В общем, что бы там не было, нужно пойти и узнать!» - решил граф.

- Извините, но я должен вас покинуть ненадолго, - поворачиваясь к столу, объявил Райан. Хотя видно было по лицам, что все и так поняли это.

- Иди, сынок, - ответила Хелен, - и не беспокойся ни о чем.

Райан только собрался подниматься со стула, как вдруг его руку с невероятной силой сжала Катрин. Граф посмотрел на Катрин – на девушке не было лица, в ее глазах читался страх и надежда.

- Катрин, - наклоняясь к девушке, чтобы смогла слышать лишь она, прошептал Райан, - Не бойся ничего! Слышишь! Я всегда с тобой, что бы не случилось! – и, целуя ручку девушки, - добавил, нежно улыбнувшись, – Люблю тебя… всегда!

Последние слова Райана все еще звенели в ушах Катрин, когда парень уже поднялся, зашагал к выходу и тут же скрылся за дверью. Девушка смотрела ему вслед, словно хотела навсегда запомнить его таким – нежным, любящим, любимым…

- Катрин, что же ты так беспокоишься! – воскликнула графиня, - Райан скоро вернется. Никуда он не денется! – а потом, посмотрев на барона и баронессу, добавила, - видите, и вот так после помолвки все дни напролет.

- А ведь совсем недавно мы даже не знали, как убедить Катрин в правильности и нужности этой свадьбы, - сказала робко Мириэл, - она так не хотела ехать…

- Мириэл, - окинув злостным взглядом жену, вмешался Мартин, - не думаю, что графине интересны твои нелепые выдумки!

- Мартин, но я ведь ничего не придумываю, - пыталась оправдаться женщина, потупив взгляд. Видно было, что Мириэл уже пожалела, что вмешалась в этот разговор. Катрин стало жаль эту несчастную женщину, которая слишком зависела от собственного мужа, боясь сказать даже слово поперек его мнения и которая, родись Катрин на три столетия раньше, могла бы действительно быть ее матерью.

- Катрин, - не обращая внимания на бессмысленный спор барона с женой, и тем самым остановив их, сказала Хелен, - так как на счет платья? Может, пока Райан отошел, устроим для него сюрприз, раз уж для родителей ты этого сделать не хочешь. Думаю, ему будет приятно увидеть тебя снова такой, как при первой вашей встрече. Мальчик ведь тогда был просто покорен тобой!

Катрин при упоминании платья нахмурилась. Ей меньше всего хотелось сейчас наряжаться в то одеяние, но тон графини не предполагал отказа. А ее пристально-лукавый взгляд прямо в глаза Катрин, заставил сдаться. Да и представив, реакцию Райана на всю эту затею, как он вначале удивиться, потом удивление смениться восхищением и наконец нежностью и влюбленным взглядом родных глаз, страхи девушки ушли на второй план и она уверенно ответила:

- Хорошо, Ваше Сиятельство, я сейчас…

- Катрин, детка, пожалуйста, называй меня просто Хелен, - оборвала графиня, - мы ведь уже почти одна семья и я надеюсь, что ты сможешь заменить мне дочь, которой у меня никогда не было.

- Ваше Сия… - начала было польщенная Катрин таким трогательным отношением к себе, но графиня нахмурилась и строго взглянула на девушку, тогда Катрин исправила, поставив особое ударение на имени – Хорошо, Хелен, я тогда сейчас поднимусь к себе и переоденусь, с Вашего позволения.

- Иди, дорогая, - согласилась женщина, - я тогда сейчас пришлю к тебе Лисет. Она поможет тебе, а мы с твоими родителями немного пообщаемся.

Согласившись, Катрин поднялась из-за стола, и быстро исчезла за дверью, оставив графиню и воображаемых родителей одних. Последние проводили девушку немного удивленными, но в то же время гордыми взглядами. Особенно это было видно по лицу Мартина, ведь не каждый день единственную дочь принимают, как родную, в одну из самых богатых и влиятельных семей Франции.

Оказавшись у себя в комнате, Катрин облегченно вздохнула. Как бы там не было, но очень сложно притворяться той, кем ты не есть на самом деле. Вытащив из внутреннего кармана платья брошь, которую они с Райаном немного ранее забрали с постоялого двора и, положив ее на туалетный столик, Катрин подошла к сундуку и, открыв его, опять вытащила то самое бальное платье, которое одевала два дня назад. Оно по-прежнему было прекрасным, но сейчас, в отличие от того вечера двадцать первого века, у девушки не было ни малейшего желания его на себя надевать. Но она уже пообещала и, не смотря на свои желания, не будет отказываться. Хотя, может совсем скоро не будет никакой необходимости его одевать, если предположения Катрин о гонце окажутся верными. Сколько еще неясного во всей этой истории и сколько загадок еще девушке предстоит отгадать…

В комнату постучали, заставив Катрин вздрогнуть от неожиданности. Решив, что это пришла Лисет, Катрин крикнула:

- Входите!

- Можно? – услышала Катрин у себя за спиной знакомый женский голос. Обернувшись, девушка увидела, что перед ней стоит Мириэл. Не решаясь заговорить, Катрин, молча, кивнула в знак согласия и стала всматриваться в лицо своей несостоявшейся матери. Да собственно девушка понятия не имела, о чем может говорить с этой женщиной, ведь любым неосторожным словом или жестом она может выдать себя. А материнское сердце, говорят, чуткое до таких вещей. Первой молчание нарушила Мириэл:

- Пока твой отец разговаривает с графиней, я незаметно ускользнула от них. Давай я помогу тебе переодеться, - предложила женщина.

- Но сейчас должна ведь прийти Лисет, - неуверенно ответила Катрин.

- Она сама меня проводила к тебе, поэтому я отослала ее. Но если хочешь, то я уйду, и скажу, чтобы она вернулась, - поспешила оправдаться Мириэл.

- Нет, не стоит, - согласилась Катрин. Ей вдруг захотелось хоть ненадолго почувствовать на себе материнскую заботу. И пускай они чужие люди, но можно хоть на один вечер представить, что они семья.

Переодевание прошло в полнейшем молчании. Катрин просто не решалась заговорить и о чем-либо спросить, а Мириэл очевидно была в каких-то размышлениях. Шнуруя корсет на Катрин, женщина вспомнила:

- Помнишь, как в детстве я тебя наряжала? Ты всегда не любила это и не могла усидеть на месте ни минуты. Такая озорная непоседа была!

От слов женщины, перед глазами Катрин стали возникать всевозможные картинки. Как будто она маленькая сидит на стуле, а какая-то женщина… нет, не какая-то, а Мириэл, помогает ей одеться, потом расчесывает волосы, укладывая ее в неимоверную для маленькой девочки прическу. А маленькая Катрин то и дело пытается улизнуть от рук женщины, пытаясь спрыгнуть со стула. Затем в ушах звенят слова «Катрин, малышка, у нас сегодня прием в честь твоего дня рождения и ты должна быть самой красивой! Ты же не хочешь, чтобы другие дети смеялись над тобой?». И только тогда девочка успокаивается и послушно ждет, когда же женщина закончит свое дело…