Да, память сыграла с Ричем злую шутку. Помня Грейс семнадцатилетней, он совершенно не принял во внимание, что с тех пор прошло шесть лет. А это означало, что необходимо полностью сменить план игры.

Поначалу Слейд вообще не воспринял задание всерьез. Ему, несомненно, удастся либо убедить Грейс в том, что она должна довериться ему, либо, если ее неприязнь окажется слишком глубокой, проследить за ней до места, где прячется сестра. А это не составит особого труда, ведь Грейс слишком бесхитростна, чтобы уметь хранить тайны.

Так он думал до тех пор, пока не увидел Грейс на работе.

А увидев, неожиданно понял, что эта девушка уже давно не ребенок, и, если даже ее сердце инстинктивно тянулось к нему, то уж ума было вполне достаточно, чтобы суметь воспротивиться влечению. Следовательно, от самой Грейс он ничего не добьется.

Наблюдая за ней, Рич все отчетливее ощущал что-то непонятное. Лицо Грейс было сосредоточенным, руки проворно сортировали документы, осанка была великолепной. И тут до него дошло: он восхищался этой умной молодой женщиной. Но куда же делась та милая, взбалмошная девчонка-подросток? Неужели исчезла навсегда?

— Не возражаешь, если я присяду?

Ответа Рич не дождался и, не обращая внимания на брошенный в его сторону рассеянный взгляд, удобно устроился в ближайшем кресле.

Да, все оказалось гораздо сложнее. Пора приступать к делу!

Стараясь сдерживать дрожь в руках, Грейс лихорадочно рылась в кипах бумаг, скопившихся на ее столе за последнюю неделю. Где-то среди этого хаоса находился клочок бумаги, на котором был записан телефон коттеджа Марлин, и она должна отыскать его прежде, чем Ричард Слейд догадается, что именно она ищет.

Да где же этот листок? Десятки отпечатанных на белой, голубой и розовой бумаге документов как будто издевались над ней, и Грейс проклинала свою неорганизованность.

Когда Ричард Слейд неспешно вошел за ней в кабинет и уселся в кресло, ее охватила паника. Неужели он специально решил помешать ей? Неужели ни на минуту не оставит ее одну и ей не удастся попасть сегодня к Марлин?

Внезапно захотелось стать старше, смелее, умнее, чтобы перехитрить этого Эркюля Пуаро, ускользнуть от его пристального наблюдения. Вот Марлин, если бы она сидела здесь, смогла бы все! Сестра всегда была дерзкой и хитроумной, а не мягкой и робкой, как Грейс.

Это же надо! Она даже не могла придумать, что ей сказать, не говоря уже о том, что делать.

Наконец, подавив в себе чувство растерянности и собравшись с духом, Грейс решила напустить на себя деловой вид.

Слейд молчал, но она кожей чувствовала на себе его пытливый взгляд. Коснувшись рукой лба, Грейс, к своему стыду, почувствовала, что он влажный от пота. Презирая саму себя, она подперла голову рукой. Рич не произносил ни слова и, казалось, был поглощен созерцанием складок на своих брюках.

И тут произошло чудо, вернее, два чуда. Долгожданный листок бумаги неожиданно оказался на самом верху бумажного Эвереста, а от двери раздался гулкий голос, отвлекший на себя внимание Рича, так что она смогла быстро смять листок и зажать его в кулак.

— «Стоит одна, прижав ладонь к щеке. — Голос был глубоким и звучным. — О, быть бы на ее руке перчаткой, чтобы коснуться этого лица!»

— Крис! — Украдкой засунув скомканный листок в карман юбки, Грейс поднялась и направилась к двери, чтобы поприветствовать стоявшего в дверях гиганта. Тот радостно улыбался девушке, показывая из-под дикорастущей рыжей бороды ровные белые зубы. — Какой приятный сюрприз!

Грейс крепко обняла Кристофера Боули. Может быть, даже слишком крепко — она почувствовала это по тому, как он недоуменно помедлил, прежде чем ответить девушке тем же. Хотя Крис ей всегда нравился, вряд ли Грейс могла припомнить случай, когда она была настолько счастлива видеть его.

Отстранившись, она улыбнулась и похлопала гиганта по темно-синему клубному пиджаку. Видно было, что он специально принарядился для визита.

Грейс тактично старалась не замечать, как неловко чувствовал он себя в этом великолепии. В отличие от одетого с небрежной элегантностью Ричарда Слейда. Но это ровным счетом ничего не значило! Просто Крису гораздо удобнее в старых свитерах и мятых джинсах. Что же тут плохого? А если бы ее привлекали образчики портновского искусства, она проводила бы время с манекенами. Не то, что бы они с Крисом встречались, однако…

— Рада тебя видеть! Я и не знала, что ты собирался сегодня сюда.

— О, единственная и неповторимая, откуда же ты можешь знать о том, что тут творится? Тебя здесь совсем не бывает. — Голос Кристофера звучал ворчливо, но в глазах горел озорной огонек. — Наш проект совсем заброшен. Я должен буду сказать твоему отцу, что ты не можешь одновременно быть его служанкой и моей музой.

Грейс всплеснула руками в притворном ужасе.

— Лучше бы тебе этого не делать. Для отца иметь на службе музу все равно, что Винни-Пуха. Официально я технический советник.

— Технический советник… брр! — содрогнулся Крис. — Нет, только не это! Будь моей музой, моим вдохновением, моей Грейс! — Он взял ее руки и прижал их к своей необъятной груди. — Как писал Китс…

Негромкий звук предотвратил очередную вспышку красноречия Кристофера Боули. Грейс так и не поняла, был ли это смешок, фырканье, или чуть скрипнуло кресло, когда Рич просто поудобнее устроился в нем. Но звук заставил стоявшего в дверях Криса обернуться и уставиться на незнакомца с недоумением.

Глаза Слейда светились откровенным весельем. Должно быть, все-таки это было фырканье, решила Грейс, неделикатный результат подавленного хохота. Какого черта он задирает нос, подумала она, подсознательно употребляя любимое выражение отца. Однако почему-то смутилась и высвободила свои руки.

Кто такой Ричард Слейд, чтобы смеяться над Кристофером Боули? Крис — прекрасный парень, умный, чуткий, благородный, а если у него есть привычка вечно цитировать классиков, что же…

— Извини, — улыбаясь, сказал Крис. — Я не знал, что ты не одна.

Грейс посмотрела в сторону Рича, поднявшегося с кресла в ожидании, когда его представят. Да, это следовало сделать уже давно. Но разве она не предупредила Слейда, что его здесь не слишком жалуют? Разве обязан узник быть вежливым со своим тюремщиком?

— Ричард Слейд, — пересилив себя, сказала Грейс, — рада представить тебя Кристоферу Боули. Крис — профессор, историк литературы, преподает английскую поэзию в университете. Блестяще владеет слогом. Он помогает нашей фирме писать рекламные тексты.

Неторопливо подойдя поближе, Рич протянул Кристоферу руку для приветствия. Когда оба мужчины оказались рядом, Грейс заметила, что Ричард Слейд — первый ее знакомый, не выглядевший рядом с Крисом карликом. Оба были высокими, под два метра. Но в сравнении с тренированным и подтянутым Ричем знаток поэзии смотрелся каким-то неухоженным и похожим на сонного медведя.

— Ваш любимый автор, полагаю, Шекспир? — поинтересовался Рич. — Я всегда поражался его гению.

— Да, очень рад, что мы единомышленники в этом вопросе, — ответил Крис, энергично тряся его руку.

— И среди его пьес «Гамлет» — самая близкая вам по духу?

— Естественно. Я даже разрабатываю сейчас одну программу для школ, где «Гамлет» займет достойное место. Видите ли… — И Кристофер Боули стал с увлечением развивать перед Ричем основные идеи своего замысла.

Грейс смотрела на мужчин как загипнотизированная. Она так долго ненавидела Рича, что уже совсем забыла, каким обаятельным мог он быть. Ей не надо было поддерживать беседу. Остроумные замечания Рича легко выуживали информацию из собеседника — так же, как когда-то вытягивали доверительные признания из семнадцатилетней девушки.

— Так вы пойдете с нами? — услышала Грейс голос профессора. — Я как раз собирался похитить мисс Мэдок и заставить ее пригласить меня на пир богов. За счет «Мэдокс компани», разумеется. Мы, университетские профессора, можем позволить себе только сандвичи, увы!