Подтягиваю ремень сумки выше на плече; моя обувь скользит по снегу, пока я бегу к нему. Его взгляд не отрывается от Калеба, и я подхожу к нему, когда он делает шаг вперед, уклоняясь от меня в сторону. Кидаю сумку и, прежде чем он подойдет ближе к дому, бросаюсь на него, оборачивая руки вокруг его шеи, словно замок.

Каждый мускул в его теле напрягается, когда я закрепляю ноги вокруг его талии, цепляясь словно пиявка, потому что сейчас мне нужно, чтобы он не смог просто так избавиться от меня.

— Келли, — говорит он вполголоса, не держась за меня. — Отпусти меня.

Я быстро качаю головой.

— Нет, пожалуйста, просто вернись в грузовик.

Его волосы касаются моей щеки, когда он качает головой.

— Келли…я не могу. — Его голос звучит приглушенно, и я правда верю, что он думает, что не может уйти.

— Но ты можешь. — Выдыхаю напротив его уха, когда зарываюсь лицом в его шею. — Ради меня.

Кажется, я подобрала какие-то волшебные слова, и он неожиданно идет к грузовику, медленно, но идет.

Потом я слышу слова Калеба: «Ого, так она не бросила тебя. Я уж подумал, она превращается в маленькую шлюшку».

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — повторяю я словно мантру, когда он начинает шагать вперед. — Пожалуйста, не делай этого. Ты нужен мне. Ты нужен мне. Ты нужен мне.

Я закрываю глаза, когда слышу скрип открывающейся двери, а затем еще один скрип. Внезапно становится шумно.

Сначала я слышу голос Люка:

— Почему бы тебе не закрыть свой поганый рот и не вернуться внутрь, прежде чем ты получишь очередного пинка.

— О, я собираюсь выдвигать обвинения, — отвечает Калеб. — Грандиозный, любимейший, и очевидно самоубийственный футболист пойдет на дно.

А затем я слышу свою маму:

— Келли Лоуренс иди сюда сейчас же. Я говорила тебе держаться от него подальше.

Я чувствую, как грудь Кайдена вздымается вместе с моей, когда он пытается вздохнуть вместе со мной, шагая то вперед, то назад, словно не может решить куда идти или что делать.

— Келли Лойренс! — кричит мама, и голос эхом разливается по улицам, что собаки начинают лаять. — Это рождественские каникулы. Ты должна быть здесь со своей семьей.

Но я и так со своей семьей. Я взываю к каждой последней крупицы храбрости, что до этого цвела внутри меня, отрываюсь от плеч Кайдена и уверенно встречаю его пристальный взгляд.

— Пожалуйста, забери меня отсюда, — умоляю его срывающимся голосом. Гнев быстро затухает в его зрачках, когда он прикрывает глаза. — Я не смогу без тебя.

Мы как будто снова сливаемся вместе, и наши сердца стучат в унисон, хаотично и дико, но все равно вместе. И это все, что имеет значение. Только он и я, защищены от криков и воплей, окружающих нас. Он отступает к грузовику, держа меня, и открывает дверцу. Не отрывая от меня взгляда, забирается внутрь и закрывает дверь. Теплый воздух окутывает нас, пока мы держимся друг за друга. Через несколько секунд дверь со стороны водителя открывается, и Сет запрыгивает в салон, за ним Люк. Крик наполняет кабину, но звук печки и стерео заглушают их. Когда мы отъезжаем, я понимаю, что не одинока в этом мире. Я в грузовике, полном людей, которые заботятся обо мне достаточно, чтобы не спрашивать из-за чего была вся эта суета. В один прекрасный день я им все объясню.

Кайден начинает поглаживать своей рукой мой затылок, и его пульс отдается через кончики пальцев. Он продолжает целовать мою голову и бормотать, что все будет хорошо. Только не уверена, он говорит это мне или себе.

Когда чувствую, что грузовик выезжает на дорогу, я наконец, оглядываюсь на дом. Мама стоит посередине подъездной дорожки на снегу без куртки и обуви. Ей должно быть холодно, но ее лицо выглядит красным в тусклом свете крыльца. Папа стоит на ступеньках, одетый в джинсы и его любимый свитер, почесывая голову. А Калеба нигде не видно.

Я хочу, чтобы так оно всегда и было. Хочу, чтобы он просто исчез, а мама и папа махали мне на дороге, позволив жить той жизнью, которой я должна была жить давным-давно.

Кайден

Могу сказать, что она беспокоится обо мне, и я уверен, что если бы мы были одни, она бы сказала мне, что мы не обязаны ехать. Она думает, что я могу развалиться на части, но единственное время, когда я не сломлен полностью – это когда нахожусь рядом с ней. По крайней мере, я так думал, пока с Люком ждал, когда она с Сетом выйдут из гаража.

Люк курит сигарету, пока мы ждем. Никто не произносит и слова, Люк вдыхает и выдыхает, после того, как делает затяжку, печка приглушает холодный воздух, проникающий через открытое окно.

— Ладно, — произносит он, высовывая руку в открытое окно и стряхивая пепел. — Я просто хочу знать одну вещь.

Я всматриваюсь в гараж перед нами, а свет фар освещает следы шин на снегу.

— И, какую же? — спрашиваю, не уверенный, хочу ли слышать его ответ.

Он снова берет сигарету в рот, бросая пачку на приборную панель. Делает глубокий вдох и выдыхает дым, расслабляясь на сиденье.

— Стоило ли оно того?

— Драка с Калебом?— уточняю, не глядя на него.

Запах дыма становится сильнее, потому что он делает еще одну затяжку.

— Да.

Мой пристальный взгляд устремляется к комнате над гаражом. Откуда льется свет, и я вижу фигуры Келли и Сета двигающиеся взад и вперед перед окном. Я помню, что мы с Келли сделали в прошлый раз, когда были там, как она себя чувствовала, когда я был внутри нее – как я себя чувствовал.

— Да. — Это маленькое слово, которое в действительности ничего не значит, но все же что-то означает. На самом деле, думаю, оно означает нечто большее, чем я готов признаться самому себе.

Люк снова кладет сигарету в рот, и бумага увядает в оранжевом свечении, потому что он делает затяжной вздох.

— Так…у тебя все хорошо?

Я барабаню пальцами по верхней части дверной ручки.

— Да, я в порядке.

Он зажимает сигарету между пальцами и убирает ее изо рта, выдыхая дым, что заполняет кабину.

— Ты уверен потому… потому что, если тебе когда-нибудь понадобиться поговорить или что-нибудь еще, я рядом.

Это наш самый серьезный разговор, который был у нас когда-либо, и думаю, что знаю почему он его завел. Старшая сестра Люка – Эми, покончила с собой. После того как это произошло, однажды ночью, он был полностью опустошен и плакал передо мной, обвиняя себя, что не замечал никаких признаков.

Я киваю.

— Правда, я в порядке.

Люк и я затихаем, пока Келли и Сет не выходят, и я вновь начинаю расслабляться. Но тогда весь Ад вырывается из Преисподние, потому что боковая дверь дома распахивается.

— Да не может быть, — говорит Люк, когда Калеб шагает наружу. — Дерьмо, Кайден…

Я уже вылезаю. Мои кулаки сжаты, адреналин зашкаливает в теле, и я не представляю, что собираюсь сделать. Все эмоции с той ночи вновь поглощают меня, и хорошие и плохие. Калеб видит меня и подливает масло в огонь, бушующий внутри меня. Я собираюсь сделать то, что, вероятно, разрушит мою жизнь навсегда, когда Келли кидается на меня. Она продолжает умолять меня остановиться, ради нее. Но Калеб не останавливается, называя ее шлюшкой, и мне хочется убить его. Я на самом деле чувствую это, мне нужно забить его до смерти, и все чувства «за», чтобы это произошло.

Тогда Келли смотрит на меня своими красивыми голубыми глазами и выглядит так, будто вот-вот заплачет. Она произносит 5 маленьких слов, что меняют мою жизнь и оставляют шрам в моей душе навсегда.

— Я не смогу без тебя, — шепчет она, держась за меня, словно я ее спасательный круг.

Внезапно я осознаю, что ничего не смогу сделать с ним, потому что это причинит ей большую боль, нежели Калебу. Поэтому я отхожу и забираюсь в грузовик, хватаясь за нее, чтобы удержать себя от падения в темноту.

~ ~ ~

Никто не говорит на протяжении большей части дороги. Кажется, что каждый из нас боится первым подать голос, а еще больше боимся услышать, что именно покинет наши рты. Голова Келли лежит у меня на плече, а ее пальцы двигаются по внутренней части моего запястья. Знаю, что она может почувствовать заживающие шрамы на коже, и это вызывает у меня чувство неловкости, но я не отстраняюсь. Если ей нужно прикоснуться ко мне, то она может сделать это.