Перевод: Александра Йейл

Редактура: Александра Йейл

Вычитка: Александра Йейл

Дизайн обложки: Poison_Princess

Переведено для: https://vk.com/alex_yale

— Пожалуйста, заполните его к прибытию, — с акцентом сказала стюардесса и вручила мне таможенный бланк.

Расслабившись на своем сидении в первом классе, я отпил из пластикового стаканчика и позволил виски согреть мне горло. Огни Лимы, Перу с каждой секундой светили все ярче.

Заполняя бланк, я задумался над седьмым вопросом.

«Надолго ли вы приехали? Вы навещаете кого-то из членов семьи?»

Я провел ладонью по однодневной щетине и фыркнул. На протяжении восьми лет службы мой ответ из раза в раз был одним и тем же.

«Семья? Какая семья?»

Мой сбежавший брат? Родители, отрекшиеся от меня из-за вступления в ряды армии и умершие несколько лет назад?

Ближе всего мне стало понятие «семья», когда я присоединился к команде морской пехоты. С этими парнями я прошел через ад и закрыл бы их собой от пули. И они закрыли бы меня. Экстремально, но такова жизнь. Если у тебя нет чести, какого черта ты живешь?

Тем не менее, в свои двадцать шесть лет я не мог не застопориться на вопросе о семье. Когда я говорил людям, что на праздники сбегаю в какой-нибудь случайный глобальный город, они считали меня странным. Каждое Рождество я отмечал в новом месте — если у меня были отгулы. С моего последнего отпуска минуло два года, прошедших в форте Полк, где я притворялся врагом для молодых парней, которым в конечном итоге предстояло оказаться на поле боя. Недавно истек срок моего контракта, и я обдумывал перспективы, пока, в конце концов, не остался только один вариант: продолжать делать свое дело.

Теперь я ждал известий о том, куда меня распределят на следующие четыре года.

Я ответил на остальные вопросы, и несколько минут спустя самолет пошел на снижение.

Одним большим глотком я допил виски, наслаждаясь тем, как оно обожгло горло. Я не был пьяницей, но иногда алкоголь помогал позабыть то, о чем не хотелось вспоминать. Даже если бы меня заслали в глушь Луизианы, я все равно не собирался возвращаться в Дуглас штата Техас. Да и возвращаться мне было не к кому.

После приземления я прошел таможню и пока ждал багаж, мои мысли потекли произвольным потоком. Лима славилась одной из лучших кухонь в мире, поэтому-то я отправился сюда. Ну, и ради серфинга на побережье. Меня ждала неделя беззаботности и веселья. Никакой ответственности.

Именно так, как мне нравилось.

Достав свой сотовый, я отключил режим полета. В Лиме был Uber? Наверное, нет. В большинстве южноамериканских городов о нем еще даже не слышали. Подключившись к WIFI аэропорта, я решил хотя бы попытаться. Иначе мне пришлось бы ловить такси.

Тогда я и заметил человека, державшего табличку с надписью: «Кейд Хьюстон». В тот же миг мой телефон прогудел не меньше двух дюжин раз.

По моим венам понесся адреналин, и я тут же взбодрился, несмотря на то, что едва успел спуститься по трапу после восьмичасового полета.

Я сделал вид, что не заметил табличку со своим именем. Как знать, вдруг это было какой-то аферой? Я посмотрел на экран телефона с высветившимся на нем десятком сообщений на мой обычный номер и WhatsApp.

Если военно-морскому флоту США нужно с кем-то связаться, он просто берет и связывается.

Я мельком глянул на сообщения. Похоже, все они были на одну тему.

«Дурные вести, сержант. Твой брат скончался. Требуется твое присутствие. Пожалуйста, поспеши домой. Тебе дали двухнедельный отпуск»

От беспокойства у меня напрягся живот. Я годами не разговаривал со своим братом и пускай терзался незначительными угрызениями совести, но не очень-то жаловал козлов. Особенно одного конкретного, бросившего семью и наплевавшего на мои мольбы остаться.

И теперь Джакс умер.

Увидев свою сумку, медленно ползшую ко мне по конвейерной ленте, я глубоко вздохнул.

Я схватил ее и подошел к человеку, державшему табличку с моим именем.

Он ничего не сказал и вряд ли вообще знал английский. Мужчина вручил мне конверт с только что распечатанным билетом. Рейс через два часа.

— Gracias^[1], — кивнул я.

— De nada^[2], — ответил человек. — Lo siento por eso^[3].

Я посмотрел на двери, ведшие к свежему воздуху Лимы и неделе приключений.

Не сегодня.

Развернувшись, я снова прошел таможенный пост и вскоре сел на самолет.

Техас, жди меня. 

— Сегодня ночью будет холодно, — праздно сказала мама на другом конце провода. Она смотрела прогноз погоды на своем ноутбуке, но поскольку я думала о тысяче вещей одновременно, ее голос доносился до меня будто издалека.

Меня воспитали в семье, радеющей за экологию и производившей в нашем городишке натуральные продукты для купания с алоэ вера.

Мои родители были парочкой хиппи, варивших мыло. Но недавно они отошли от дел и передали бизнес мне. Я всегда мечтала о нем, но теперь, заполучив бразды правления в свои руки…

Мне было страшно.

— Да, я слышала, что температура во Флориде упадет до двадцати семи градусов^[4]. Губернатор уже объявил чрезвычайное положение? — отвлеченно спросила я, перебирая просроченные уведомления на своем столе. Я разложила счета по датам и гадливости, после чего спрятала их в сейф для документов возле компьютера.

Так уж вышло, что мне посчастливилось каждый месяц играть в чудесную игру под названием «Как, черт возьми, Дженни разберется с этим бардаком?». Силясь удержаться на плаву, я делала все, что только приходило мне в голову, включая освоение новых рынков.

— Из Канады идет холодный фронт, — сказала мама, пропустив мою реплику мимо ушей. Конечно же, она ведь говорила о погоде в Техасе, а не во Флориде. — Пишут, что сегодня ночью похолодает на восемь градусов. Насколько я знаю, магазин утеплен не так хорошо, как следовало бы.

— Значит, нам повезло, что загорелся один из миксеров, — ответила я, заставив себя улыбнуться. — Теперь в доме тепло.

— Чтобы компенсировать перепад, тебе нужно отрегулировать температуру на плавильных баках. Ты уже это сделала? — уточнила мама, снова проигнорировав мой ответ.

— На каких еще баках? — спросила я, претворяясь невеждой. — О, ты говоришь о ведрах, где плавятся мыло и воск? Самое важное оборудование в магазине, которым я научилась пользоваться еще до того, как с меня сняли брекеты? — для пущей убедительности я позволила себе раздраженно задержать дыхание. — Нет. Я продала их и купила наркотики.

Прошло целых восемь месяцев с тех пор, как я унаследовала семейный бизнес, но лишь недавно поняла, в каком плачевном состоянии он пребывал. Сорок лет назад у нас было три филиала и десять сотрудников. В начале прошлого года, чтобы хоть как-то рассчитаться с возраставшими долгами, папе пришлось продать все, кроме главного склада.

Родители умалчивали обо всех стрессах и финансовых проблемах и старались оградить от них нас с сестрой. Очень жаль, что они ни о чем не рассказывали. Тогда я, возможно, сумела бы помочь или, по крайней мере, лучше подготовиться. Сейчас рынок мыла вырос, и мы стали неконкурентоспособны. «Мыло Шепарда» оказалось в беде.

К тому же я втайне взяла кредит на пятьдесят тысяч долларов.