— Ладно, детка, — сообщил я. — Мы прокатимся.

Я снова установил кресло на сидение и поехал в винный магазин. Выходя из машины, я хотел было оставить детку в салоне, но пресек идею на корню. Пускай я не собирался привязываться, но будь проклят, если бы выпустил ребенка из поля зрения. Я взял детку, и она так уютно устроилась у моего плеча. Я начал привыкать ходить с ребенком на руках.

Под звон дверного колокольчика я вошел в винный магазин и поспешил к отделу с крепкими напитками, столь необходимыми мне на данной стадии напряжения. Детка снова заплакала.

— Все хорошо. Все хорошо, детка, — уверил я, гладя ее по спине. Но она рыдала и рыдала. — Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы отсюда уйдем.

Осматривая полки в поисках любимого ликера, я на кого-то налетел.

— Эй, осторожнее, пожалуйста. Я вообще-то с ребенком, — раздраженно сказал я.

Но стоило мне сверху вниз посмотреть в прекрасные зеленые глаза, как мое сердце бешено заколотилось.

— Думаю, это тебе лучше быть осторожнее. Разве у тебя нет слинга? Ты носишь ее, как шар для боулинга.

— Дженни, что ты здесь нахрен делаешь? — прорычал я.

— А что все здесь делают? Вот ты, например? Решил купить выпивку для своего ребенка?

— Немного виски успокоило бы ее, — пожал я плечами. — Родители мне раньше давали. И все же нет, я хочу купить бутылочку для себя, — пояснил я, прихватив Wild Turkey.

Детка плакала и плакала, причем все громче.

— Ну, похоже, у тебя полно забот.

— А что насчет тебя? — спросил я под крики ребенка. — Что ты здесь забыла? Тебе не нужно быть в своем магазине? Разве разгар рождественской лихорадки не самое удачное время, чтобы продать людям мыло и все такое?

— За магазином присмотрят, ясно? — вздохнула Дженни. — У меня был напряженный день.

По ее тяжелому вздоху я понял, что она подразумевала напряжение не из разряда «не могу решить, с каким вкусом купить мороженое». Что-то основательно снедало Дженни.

— Мне очень не хочется видеть тебя такой, — вздохнул я. Детка у меня на руках продолжала вопить. — Черт, Дженни, я понятия не имею, что мне с ней делать. На этой неделе у меня море дел помимо ребенка.

— Ты что, не можешь найти няню?

— Я искал. Но знаешь, как-то не хочется доверять младенца школьницам.

— Можно мне? — спросила Дженни, протянув к Эмме руки.

Я передал ей ребенка, и она непринужденно его взяла. Совсем иначе, нежели брал я в палате больницы.

— О, какая хорошая девочка. Какая милая малышка, — проворковала Дженни, качая детку. — Как тебя зовут?

— Эмма, — ответил я.

— Эмма, ты просто прелесть. О таком дяде можно только мечтать. Теперь он тебя защитит.

Мне было ненавистно и одновременно приятно наблюдать за Дженни с ребенком на руках. Приятно потому, что у меня теплело на сердце от проявлений ее любви. А ненавистно от осознания того, что всему этому суждено было закончиться.

К тому же Дженни заставила меня вслух произнести имя детки.

— Ты так хорошо с ней управляешься, — неохотно признал я.

Дженни почти моментально успокоила ребенка.

— К сожалению, в бизнесе я не так хороша, как в утешении младенцев, — пожала она плечами.

— Поэтому ты нервничаешь?

— Как ты узнал?

— Почувствовал, — именно тогда мне в голову пришла грандиозная идея. — Эй, Дженни. То, что я сейчас скажу, может показаться безумием, но это не шутка.

— Да? — выгнув бровь, она посмотрела на меня поверх плеча детки.

— Я тут подумал. А что если ты присмотришь за ребенком на этой неделе?

Дженни слабо улыбнулась, но тут же посерьезнела.

— Слушай, Эмма очень милая. Но у меня миллион дел. И я не собираюсь добавлять к списку ребенка, каким бы очаровательным он ни был.

Я потер ладонью подбородок.

— Но, Дженни, больше у меня никого нет.

— Что ты имеешь в виду? У нас в городе полно квалифицированных нянь.

— Но ни одной из них я не доверяю так, как тебе.

— Нет, — покраснела она. — Я вынуждена отказаться, Кейд. Мы не можем снова начинать.

— Что начинать? Мне нужна няня. Ты — единственная, кому я доверяю. Давай же. Я тебе заплачу.

— Очень не хочу тебя расстраивать, но вряд ли семь долларов в час что-то изменят.

Еще минуту я обдумывал имевшиеся варианты. Я понятия не имел, как буду всю неделю следить за деткой. И мне требовался некто серьезнее няньки. Черт, я ведь еще даже подгузники не купил.

— Сколько? — выдавил я, немного встревоженный своей беспомощностью на этих переговорах.

— Сколько чего?

— Я имел в виду, сколько денег ты возьмешь за свои услуги?

— Одна неделя? — Дженни постучала пальцем по кончику носа.

— Именно, — кивнул я. — Сегодня понедельник. Получается, ты нужна мне до конца следующих выходных, — я решил, что к тому времени ребенка уже усыновят. За семь дней вполне реально найти ребенку приемную семью, разве нет?

— Как насчет десяти тысяч долларов? — ухмыльнулась Дженни.

— Ха-ха. Очень смешно.

— Я серьезно. Если тебе нужны мои услуги, они обойдутся тебе в пятизначную сумму. Принимаю только наличные.

У меня отвисла челюсть.

— Дженни, мысли разумно. Это грабеж.

Она сморщила нос.

— Мм, о! Чувствуешь запах?

— Это то, о чем я думаю? — сглотнул я.

— Да. Так пахнет детская неожиданность. А знаешь, я буду лапочкой и приведу Эмму в порядок. Просто дай мне чистый подгузник.

— Ох. Кстати, о подгузниках…

Дженни открыла рот, но из-за запаха тут же закрыла.

— Господи Боже, у тебя что, даже подгузников нет?

Я покачал головой.

— Ладно, тогда она вся твоя! Я куплю себе виски и пойду домой, — продолжила Дженни, протягивая мне детку.

— Ладно, — прорычал я.

— Прошу прощения?

— Ладно. Десять тысяч. А теперь ты поможешь мне найти подгузники? 

Покачивая Эмму и кормя ее из бутылочки, я прошлась по обоим этажам дома Джакса. Мне хотелось размяться, к тому же малышке нравилось, когда ее носили на руках.

Прошло несколько дней, но я до сих пор не чувствовала себя здесь комфортно.

Изначально я не собиралась переезжать, однако ни крошечный офис, ни магазин не подходили для ухода за младенцем. Да и в любом случае, я бы сходила с ума от страха, что Эмма упадет в один из гигантских чанов. Они были закрыты, но ни для кого не секрет, что дети обладают какими-то магическими навыками, поэтому я не решилась брать на себя такой риск.

Кроме того, все детские вещи хранились в этом доме. Перед походом за покупками я заставила Кейда отвезти меня сюда и проверила, нет ли здесь каких-нибудь запасов. Оказалось, что его брат с женой, как и любые хорошие родители, давно все купили. Кейд понятия не имел, что делать с младенцами — и я неохотно признала это восхитительным — поэтому мне пришлось устроить ему короткий мастер-класс на случай чрезвычайной ситуации.

Почти каждая комната была заставлена картонными коробками. Может, дело было в армейской подготовке, но если заходила речь об организации и упаковке, Кейд превращался в машину. Работая по четкой схеме, он распределял все вещи на три категории — «мусор», «пожертвования» и «сувениры для Эммы», отправлявшиеся на долгое хранение.

К счастью, большинство ее фотографий с мамой и папой были убраны в самом начале. Наверное, Кейд решил поскорее от них избавиться и облегчить процесс. Но я все равно успела увидеть несколько снимков счастливой семьи. Сложно было смотреть на них, особенно обнимая Эмму и зная, что она больше никогда не встретится со своими биологическими родителями.

Все казалось ирреальным. У меня сжимался желудок от леденящего страха, происхождения которого я не могла объяснить. Даже в детстве я редко видела брата Кейда. Он был старше нас и вращался в других кругах. За последние несколько лет я пару раз сталкивалась с ним и Джессикой в магазине или в почтовом отделении. Мы вежливо беседовали и хорошо относились друг к другу, но друзьями не были. Я даже не знала их достаточно близко, чтобы оплакивать потерю.