Ник убрал руку с ее груди и нежно погладил по щеке. Клер прикрыла глаза. Он поцеловал ее в закрытые веки, затем снова склонился к припухшим губам, касаясь их мягкими, ласкающими движениями. Наконец Ник отстранился от нее и посмотрел многообещающим взглядом.

Клер почувствовала, что, когда он смотрит на нее так, она готова отдать ему все. Что угодно, когда угодно и где угодно.

Самолет приземлился в Сан-Франциско в девять вечера. Клер, которой казалось, что она слишком нервничает, чтобы спать в самолете, заснула почти сразу после взлета. Ник разбудил ее за полчаса до посадки, чтобы она успела привести себя в порядок и выпить чашку чая. Клер успела даже полюбоваться красотой вечернего Сан-Франциско, когда самолет делал круг над городом. Лента крошечных огней очерчивала легко узнаваемую линию величественного моста Золотые ворота, и сердце Клер учащенно забилось.

В аэропорту их ждал лимузин. Ник объяснил ей, что «Каллахэн Интернэшнл» имеет офис на побережье.

— Первые три-четыре дня мы проведем в Сент-Морисе, — сказал Ник, когда они сели в автомобиль. — Потом поедем в Монтерей, где я снял дом. А если ты захочешь, мы на пару дней остановимся в Напе.

Клер не приходилось бывать за пределами Хьюстона. Перспектива увидеть места, о которых она только читала или которые видела в кино, не могла не радовать ее. Она посмотрела на мужа с благодарной улыбкой. Рука Ника легко, но в то же время по-хозяйски легла на ее колено. Намек, содержащийся в этом прикосновении, против воли ускорил биение ее пульса.

Сент-Морис полностью оправдал ожидания. Старинный с изысканной и элегантной архитектурой город. Они остановились в отеле на Ноб-Хилл, где были встречены с уже привычной для Клер обходительностью — она знала, что Ника так встречают везде. Их номер «люкс» располагался на верхнем этаже отеля. Войдя, Клер увидела просторную гостиную с большим мраморным камином, перед которым находился сервированный к ужину столик. На буфете стояли корзинка с фруктами и блюдо с паштетом, сырами и крекерами. Бутылка шампанского охлаждалась в ведерке со льдом. Повсюду были цветы: розы, гардении, камелии и крошечные орхидеи. Номер включал в себя небольшую террасу. Ее дверь была открыта, и свежий бриз врывался в комнату. Пока Ник показывал носильщику, куда поставить чемоданы, Клер подошла к двери террасы. С нее открывался чудесный вид на горы. Вдали виднелся залив. На террасе росли цветы в ящиках и горшках, стоял обеденный стол со стульями и несколько шезлонгов. Клер облокотилась на перила. Внизу мерцали огни, отзвуки городского шума наполняли ночной воздух. На террасе было прохладно, и Клер начала зябнуть. Только она хотела вернуться в комнату, как сильные руки Ника обняли ее. Она с наслаждением откинулась назад. Ник обхватил ее руками крест-накрест и принялся растирать ее озябшие плечи.

— Ты замерзла, — сказал ей Ник на ухо, и теплое дыхание защекотало ей кожу. Он прикоснулся губами к ее шее, и Клер снова вздрогнула, на этот раз уже не от холода, а от теплой волны желания, которую вызвали в ней эти легкие щекочущие поцелуи. Ник сжал зубами мочку ее уха и легонько прикусил.

— Пойдем, — сказал он, беря ее за руку.

Она послушно двинулась следом за ним в спальню. Просторная комната была слабо освещена светом ламп, стоящих на прикроватных столиках. Зеленые атласные шторы на окнах были задернуты. Здесь тоже был камин — уменьшенная копия того, что в гостиной. Кремовое покрывало на широкой кровати было приглашающе откинуто. При виде кровати, столь откровенно доминирующей в спальне, Клер неожиданно залилась краской. Она поспешно отвела глаза в сторону.

— Я решил, что, поскольку уже поздно и день был утомительным, мы можем поужинать у себя в номере, — сказал Ник.

— Хорошо, — согласилась Клер, оглядываясь вокруг. — Тогда я приму ванну и переоденусь.

— Можешь не торопиться, — сказал он. — Я воспользуюсь второй ванной.

После того, как Ник оставил ее одну, Клер наполнила ванну горячей водой, добавив ароматную соль, и с наслаждением погрузилась в воду. Ванна была нечастым удовольствием для нее. За последние годы из-за постоянной нехватки времени она привыкла обходиться душем. Сейчас она откинула голову назад и закрыла глаза. Это было восхитительно.

Освежившись и расслабившись, Клер вытерлась теплым зеленым махровым полотенцем. Потом надела тонкие кружевные трусики, светло-желтую шелковую ночную сорочку с кружевными вставками и такого же цвета пеньюар. Сунув ноги в желтые атласные шлепанцы, она тщательно расчесала волосы и нанесла на лицо легкий макияж — немного блеска для губ и небольшой штрих теней и туши, чтобы подчеркнуть глаза.

Она окинула себя взглядом в зеркале. Перед ней была красивая женщина с неуверенностью в глазах и нервной улыбкой. Женщина, готовящаяся к встрече со своим мужем. Женщина, больше всего на свете боящаяся разочаровать его.

Пока она принимала ванну и переодевалась, Ник тоже готовился к предстоящей ночи. Прежде всего, зажег камин в гостиной, потом сделал то же самое в спальне. Он улыбнулся, услышав, как Клер напевает в ванной. Ник прошел в другую ванную и принял горячий душ. Вытершись насухо и плеснув на себя чуть-чуть одеколона, он надел бархатный халат.

Когда прибыл ужин, Ник наградил официанта щедрыми чаевыми и отпустил, сказав, что все сделает сам. Он зажег свечи на маленьком столике у камина, откупорил шампанское, поставил диск с концертом Рахманинова и выключил верхний свет. Затем устроился в кресле и стал ждать. И вот его ожидание кончилось. Ник не мог оторвать от нее глаз. Хотя он приложил старания, чтобы заказать изысканный, соблазняющий ужин, единственным блюдом, которое он хотел попробовать, была Клер. Сейчас она выглядела еще красивее, чем в свадебном платье. Тонкая ткань сорочки и пеньюара облегала ее фигуру, очерчивая при движении все изгибы тела, вырисовывая каждую восхитительную округлость и впадинку. Когда она вышла к нему, сопровождаемая легким шелестом бледно-желтого шелка, его сердце рванулось вверх и замерло в восхищении.

Они не могли есть. Суп из омаров, зеленый салат, слоеные круассаны, жареный палтус в лимонном соусе, молодой картофель и свежий аспарагус едва удостоились их внимания. Зато они пили шампанское, и Ник намеренно медленно потягивал его из своего бокала, хотя тело было напряжено от желания, и он едва мог сдерживать себя, чтобы немедленно не заключить Клер в объятия. Ник наслаждался каждым мгновением, растягивая ожидание, чтобы, потом сильнее почувствовать наслаждение.

Ему нравилось просто смотреть на Клер. Отблески пламени играли на ее лице и волосах, и она казалась юной богиней в прекрасном золотистом одеянии. Он заметил штрихи легкой косметики на ее лице и улыбнулся. Это был признак того, что она хотела ему нравиться.

Наконец шампанское кончилось. Ник поставил бокал и встал. Он медленно обошел вокруг стола и взял Клер за руку. Теплая ручка казалась маленькой и хрупкой. Он сжал ее ладонь и помог встать. Когда Ник привлек ее к себе, то почувствовал дрожь, пробежавшую по ее телу.

— Не бойся, маленькая, — прошептал он.

— Я не боюсь.

Ник улыбнулся. Затем поцеловал ее — мягким, нежным поцелуем. Руки Клер обвились вокруг его шеи, ее рот приоткрылся навстречу горячим губам. Жаркая волна окатила Ника, но он приказал себе не спешить и прервал поцелуй. Он хотел, чтобы эта первая ночь доставила удовольствие им обоим, а это означало, что он не должен терять контроль над собой. Снова взяв Клер за руку, он повел жену в спальню.

Не выпуская ее руки, Ник погасил лампы. Теперь комнату освещало только пламя камина. Не отрывая взгляда от ее глаз, он начал развязывать ленты пеньюара. Пеньюар соскользнул с плеч Клер, и она осталась в сорочке с глубоким вырезом. Пламя камина освещало ее со спины, и очертания тела просвечивали сквозь тонкий шелк.

Клер стояла неподвижно. Ник привлек ее к себе, и она без колебания подняла лицо для поцелуя. На этот раз поцелуй был более страстным. Сейчас Ник уже не мог удержаться и проник в ее рот языком. Сердце начало вырываться из груди, и он с трудом оторвал губы от влажного рта, желая целовать всю ее. Ник начал с шеи, медленно продвигаясь вниз. Нетерпеливые руки гладили Клер по спине и бедрам. Когда горячие губы достигли ее груди, и она затрепетала, его тело отозвалось ответным трепетом. Он спустил с плеч Клер тонкие бретели сорочки, и та последовала за пеньюаром.