От такого открытия я даже мотнул головой и усиленно проморгался. Вот и подсказка. Засов установлен только на одной двери! А что это значит? А это значит, что в дверь без засова и замка могут открывать не только снаружи, но и изнутри. Вопрос: как много в подвалах помещений, где люди появляются, не зайдя туда из коридора?

Ай да я, ай да сукин сын! Сорри, Александр Сергеевич, я хотел сказать: «Молодец молоток, вырастешь — кувалдой станешь». Осталось решить, как мимо охраны прошмыгнуть?

Вариантов не много. Отвлечь или изолировать. Первый — я иду в караулку и загораживаю дверной проем. Пока со мною разбираются — Чичка проходит в комнату с телепортом. Второй: запираем охранников в помещении — благо дверь наружу открывается, а скамейку принести недолго. И, пока они ее вышибают, Чичка опять-таки уходит.

Минусы второго варианта. Как только охрана вырвется на свободу, побег пленницы будет раскрыт, и вся фора испарится, как летний туман. Барон ведь знает, куда ведет телепорт. И купца возьмут в оборот по полной программе. На этом этапе фон Шварцреген еще не испугается огласки. Чичка толком ничего не видела, и будет только ее слово против его слова. А в этом времени, насколько мне помнится из пролистанного по диагонали «Домостроя»,[54] женщинам до равноправия еще как до Москвы на карачках ползти. Ее и слушать никто не станет, если муж рядом не встанет.

Минусы первого варианта. Я засвечусь. Сперва сойдет. У меня и легенда наготове, в виде пустого ведра. Но барон не дурак. И как только обнаружится пропажа девицы, вмиг «два плюс два» сложит. Доказать не сможет, но вряд ли они, эти самые доказательства, ему сильно понадобятся. Да и я не уверен, что смогу молчать слишком долго, особенно если пальцы в двери защемить…

Зато этот вариант позволяет выиграть время. Повезет — много времени. Глядишь, пока до пыток дойдет, уже и добровольцы с Гати подтянутся. А если с ними и Носач придет, совсем хорошо. И уж он, насколько я успел понять характер десятника, найдет убедительные слова для барона.

Что ж, решено…

Я поманил к себе Чичку и указал ей на дверь без замка.

— Там внутри Переход. Что тебе предстоит сделать, повторять не буду. Думаю, помнишь. Я сейчас пойду заговаривать зубы караульным, ну а ты действуй…

— Степан…

— Потом. Все потом. Уцелеем сами, поможем Круглею — тогда и поговорим.

— О дяде и о нас — можно и потом, — согласилась девушка, не отрывая взгляда от моих глаз. — А я от себя хочу спасибо сказать.

— Не за что… Цветочек. И остановимся на этом, — я мягко освободился из ее объятий. — Мне сейчас ясность мысли нужна.

— Хорошо, — неожиданно покладисто уступила Чичка. — Но помни, ты мне должен. Так что, будь добр, постарайся уцелеть.

«У нас теперь есть только два выхода… — пронеслось с истерическим смешком в голове. — Либо я ее веду в загс, либо она ведет меня к прокурору!» — «Не надо!» — «Сам не хочу…»

Вот уж действительно, не было печали. Ладно, поживем — увидим, чего там суждено.

— Обещаю…

Не дожидаясь ответной реплики, я выставил впереди себя ведро и, умышленно громко топая, пошел в караулку. Остановился, как и задумал, прямо в дверном проеме, очень надеясь, что ширины моих плеч хватит, чтобы надежно заслонить просвет.

— Ты кто такой? — вскочил на ноги сидевший лицом ко мне стражник. — Откуда тут взялся?

Пьяно таращась на караульных, я пробормотал нечто невнятное и протянул им пустое ведро. Спиной и затылком ощущая, как позади к дверям телепорта прошмыгнула Чичка. Вот они негромко заскрипели, заставив меня изобразить приступ кашля, потом — снова затворились.

— Фридрих… это… еще… — я произнес слова так, словно вытаскивал их изнутри за воротник, и опять показал пустое ведро.

— Эй, Карл! — вскочил второй охранник. — Это же тот самый варвар, что сегодня с нашим капитаном схлестнулся. Похоже, они с Лисом хорошо посидели. Парень за добавкой пошел. Только направление перепутал. Эй, чудило, тебе вверх надо! Понимаешь?

— Да, — четко и внятно ответил я. После чего улегся вдоль порога, чуть повозился, устраиваясь поудобнее, и громко захрапел.

Когда стало понятно, что чересчур подгулявшего варвара нипочем не добудиться, гостеприимство караульных распростерлось еще дальше, — меня перенесли на лежанку и уложили отдыхать дальше. Здраво рассудив, что вряд ли капитан будет сердиться на то, что охранники приютили у себя его собутыльника. Нарушение, конечно, но какая опасность может происходить от смертельно пьяного?

Сначала я притворялся, а потом как-то незаметно для себя самого уснул по-настоящему. Впрочем, чему удивляться? За последние сутки я поспал всего пару часов, да и то — сидя на дереве. Приснилось что-то из детских воспоминаний. Как мы с родителями жгли на даче сухой бурьян, ботву, хворост и пекли в золе картошку. Сновидение было ярким, живым и грустным…

Хотелось бы, чтоб сон продолжался как можно дольше, но увы. Не прошло и пары часов, по моим субъективным ощущениям, как идиллия закончилась.

— Степан! Черт тебя подери. Ты куда подевался?! Степан!

Рык капитана вернул меня к действительности лучше ушата холодной воды. Даже зябко стало. Но я продолжал изображать спящего. Сейчас время работало на нас, и я собирался тянуть его так долго, как удастся.

— Степан! Проклятый варвар… Сбежал, сучий потрох?!

— Капитан! Он здесь. У нас.

Кто-то из охранников рискнул отозваться, опасаясь, что крики Фридриха всполошат весь замок.

— Где это у вас?

— В караулке…

— И какого черта он там делает?

Сапоги затопали по лестнице.

— За вином пришел…

— Зачем?! — шаги стихли, а голос капитана прозвучал совсем близко. — Ты что, пьян?

— Глядя на вас обоих, точно не отказался бы, — присоединился к разговору другой стражник. Из ветеранов, судя по вольности общения с капитаном. — Только у нас тут, кроме бочонка воды, ничего нет.

— Так какого ж…

— Ну, Лис, это ты сам у него спроси, — все так же чуть насмешливо ответил ветеран. — А мы — за сколько купили, за то и продаем. Вон твой варвар, а вот — ведро, с которым он к нам приперся. Сказал, что ты вина хочешь. Потом улегся поперек двери и уснул. Разбудить его мы не сумели…

— Угу… — голос капитана стал задумчивым. — Что-то такое я припоминаю… Сколько ж это мы с ним выжрали? Силен парень. И подраться не дурак, и за добавкой пошел… Если он еще и на мечах не хуже умеет…

— Это вряд ли, капитан, — отозвался и третий из стражников. По голосу никак не моложе того стражника, что я на мосту встретил.

— С чего так, Рубан? — заинтересовался Фридрих.

— Да хаживал я пару раз в молодости с караванами в варварские земли… Эти молодцы больше к топорам или дубинам приучены. Обычный меч им не по руке. Слишком легкий. А двуручник — очень дорого стоит. С железом в тех краях плохо. Сами варить сталь не умеют, а привозная… Сами понимаете. Только на топор или секиру и хватает. Ну а кто беднее — ствол молодого дуба обкорнает, вот и готово оружие. Своими глазами видел, как варвар такой дубиной секача весом в пять центалов[55] одним ударом уложил.

«Спасибо тебе, добрый человек, теперь и мне легче будет объяснять свою косорукость. Потому как с мечом мне и в самом деле только на подготовительные курсы записываться. Кстати, пора бы уже!.. Неизвестно, сколько здесь торчать, может — и всю жизнь. Так что стоит начать осваивать полезную науку. Смешно, да? Человек из развитого капитализма, то есть наследник тех, кто пережил и коллективизацию, и индустриализацию, и даже — календарь майя, готовится в ученики к местной профессуре убойного дела. Ну уж дудки. Закончу этот вестерн с Чичкой и тайнами Круглея, надо будет пораскинуть мозгами и заняться хоть каким-то внесением прогресса в массы народные…»

— Степан, хорош дрыхнуть!

Чьи-то руки ухватили меня за плечо и стали бесцеремонно трясти, как прапорщик грушу.