Капитан Петрович вообще покровительствовал всем остальным, не имевшим группы. Имея богатый командный опыт, и, несмотря на возраст, он успешно справлялся с разношерстной толпой из уголовников, бомжей и солдат. Распределяя продовольствие, сумел добиться от вольготных субъектов дисциплины, можно сказать, почти армейской. Умело применяя принцип кнута и пряника, подмял дезертиров, а через них и всех остальных. Петрович со своими «москвичами» теперь бессменно командовал арьергардом. Поддерживал тех, кто шел пешком и охранял тылы. Пора было и Ярославу подумать об увеличении отряда. Олег требовал:

— Довольно жмотиться, люди в хвосте идут пешком, а у тебя пустые кони!

— Кони действительно пустые, только спины у них не казенные.

Людей действительно не хватало. Он присматривался к людям, пытаясь найти подходящих, и найдет, но вовсе не тех, кого советуют.

Олег вновь не потребовал от него разъездов. В разведку сегодня ушли сибиряки. Хорошо, продолжат учебу. Наскоро позавтракав, оседлали лошадей, и еще не тронулась в путь ни одна повозка, когда его кони уже взбивали дорожную пыль.

На сей раз, группа была внушительнее: четверо мужчин и две женщины. Действовали тем методом, что и вчера: уйдя в поля, искали открытое безопасное место с хорошим обзором и начинали занятия. Вначале выездка для женщин, затем упражнения с оружием. Сегодня Ярослав хотел добиться большего, чем вчера.

Люди, разбившись на пары, взяли щиты и старались, удерживая строй, метать болты в цель. При разных действиях: наступлении, отступлении, удержании позиции. Для женщин скидок не было, хотя те быстро уставали, таская на себе кольчуги, шлемы и арбалеты. Порядок действий был такой: прикрываясь большим щитом, двое бойцов заряжали оружие, метали болты. В это время первый номер в паре, (он же стрелок), подхватывал щит, перемещаясь вперед. Второй, (он же заряжающий), бежал вместе с первым, и под защитой щита стрелка, на бегу взводил тетиву. По готовности, первый стрелок брал заряженный арбалет, ставил щит на опору и производил выстрел. Далее процесс повторялся снова. Новым и полезным в этом было то, что строй стрелков приобретал подвижность, не теряя темпа стрельбы.

Ярослав требовал идеальной слаженности не только в парах, но и между парами. Радовало то, что добиться этого можно достаточно быстро, особенно в сравнении с бесконечной учебой лучника. Уже в течение трех часов занятий у арбалетчиков наметились успехи. Они перестали высовываться из‑за щитов и делали дружные залпы. Скорость заряжания повысилась, а темп стрельбы достиг трех выстрелов в минуту, что весьма хорошо, хотя этот результат во многом достигался благодаря совершенным замкам арбалетов. Изготовленные по настоянию Ярослава, они оказались весьма удачной и простой конструкции. Но пренебрегать традиционными луками тоже не следовало, которые имелись в хозяйстве Ярослава. Вторая часть занятий посвящалась именно этому виду оружия. Здесь ожидало разочарование: лучников от природы среди его людей не имелось, но пользоваться луками нужно уметь всем.

В учебе время бежит незаметно — колонна повозок не только догнала их, но и ушла вперед. Пора возвращаться. Когда поравнялись со своими фургонами, Анна с Галиной взмолились:

— Все, не можем больше, хоть убей, не можем.

Действительно, им пришлось сегодня особенно тяжело. В громоздких и тяжеленных хауберках с арбалетами и щитами они совершенно вымотались.

— Хорошо, оставайтесь, — смилостивился он, — снимите хаубержоны, но с коней не слезать до вечера, — (Галина совершено не держалась в седле, и ей нужна была практика).

— Спасибо, — дружно и зло ответили ему женщины.

Солнца клонились за полдень. Снова Ярослав с товарищами ушли на много километров вперёд, обгоняя караван. Покрытые кустами холмы сменились редколесьем, ивняком и никогда не знавшими кос лугами. Пасущиеся стада оленей смущали умы близостью добычи. Кажется, вот они, только протяни руки, но нет, убегающие легконогие лани уже показывают тебе свои подрагивающие хвостики.

— Какие бифштексы убегают, — сожалеет Жиган.

— Да, скоро и нам придется заняться охотой, —  соглашается Ярослав.

— Надоели консервы, —  возмущенно гудит Молчун, самый немногословный член команды.

— Многие уже охотятся, — подводит к мысли Труба.

— Надо отца просить, он охотник хороший, — констатирует Антон.

— Тимофеич у нас вообще на все руки мастер, —  одобрительно заканчивает Ярослав, — но приказа не будет, охотники сейчас рискуют собственными задницами. Сейчас за нами из‑за каждого куста следят. Не будем рисковать.

Как специально в этот момент из‑под куста, сорвался с места, и перебежал дорогу зверёк. То ли заяц, то ли тушканчик. Все дружно засмеялись. Дорога пошла поймой реки, впереди обозначилась водная гладь. Продираясь через заросли ивы, выбрались к побережью, дорога в этом месте совсем заросла. Приметили холм, поросший кустарником, решили устроить там наблюдательный пункт. Долго продирались сквозь прибрежную растительность. Поднялись на него уже пешком, лошади идти не могли. Перед ними раскинулась широкая низменная долина реки, берег и подходы к переправе открытые, лишенные преград, а вот вдоль берега на километры уходил кустарник, с проплешинами илистых речных наносов, а далее — острова, поймы реки.

— Эта река впадает в ту, что течет на север, — пояснил Антон.

Далеко на западе стеной стояли леса, километров десять до них, не меньше.

— Ты посмотри на брод, — подал бинокль Жиган и кивнул головой в сторону реки.

Ярослав взял бинокль.

— Оба–на, приплыли, — посмотрев, он не удержался от возгласа, — и почему к концу дня у нас приключения?

— Ещё полдень, — заметил Дима Молчун, намекая на то, что у них много времени вляпаться в историю.

Вся площадь перекатов, по которому проходил брод через реку, был усеян людьми, то есть орками. На берегу стояли их хижины, грелись собаки. В бинокль были ясно видны сытые морды барбосов.

— Ложись! —  резко скомандовал Ярослав, все забились в кусты, стали натягивать тетивы, готовя на крайний случай оружие.

В это время, вооружившись большими корзинами, взрослые орки и большегрудые обнаженные орчихи ходили по перекатам и ловили рыбу. Они просто выжидали идущих рыбин и накрывали их корзинами. Способ ловли был до слез примитивен и эффективен. Голозадые орчёнки сновали взад–вперед, таская улов и складывая его в корзины, стоящие на берегу. Было заметно, что улов недурен — корзин было много. Похоже, что путешественники попали в момент нереста или нечто вроде того. Рыбы было лом. В то же время и снующих по реки и вдоль нее орков тоже лом — не сосчитать, сотни две или три. В отдалении на обоих берегах стояла стража с копьями в руках, зорко оберегая соплеменников. На берегу имелись хижины, скорее шалаши, что указывало на долговременный характер рыболовства.

— Молчун, и ты, Жиган, всё видели?

Те уверенно мотнули головами.

— Тогда скачите во весь опор, немедленно сообщить увиденное Олегу. Мы остаемся здесь.

Те немедля исчезли среди ветвей. Теперь оставалось только ждать. Спрятали лошадей в зарослях, как смогли, залегли. Ярослав, забившись поглубже в куст, стал рассматривать жизнь орочьего стада.

Она мало чем отличалась от человеческой. Вот двое маленьких орчат, сверкая голыми задницами, тащат одну здоровенную рыбину, которую только что поймала их мать, рослая и крепкая орка, ловко управляющаяся с корзиной. Вот она ждет, совершенно неподвижно, ее черные волосы, собранные в пучок, густым хвостом спускаются до самого пояса. Неожиданно ударяет корзиной по воде, и вот уже в ней плещется рыба, обдавая орчиху веером брызг, вода струится по обнаженному телу. Ее дети, мальчик и девочка, совсем еще малыши, бегут к матери, им сложно преодолевать быстрое течение реки, но они не сдаются. С трудом отрывая взгляд от блестящих на солнце бедер орчихи, Ярослав изучает охрану. Вроде совершенно беспечны, один сидит, опершись на копье, вроде как дремлет. Но место выбрал такое, что к нему не подойдешь незамеченным. А вот старый, совсем седой орк сидит на берегу, плетет корзины. Их сейчас надо много, на всех не хватает. Его окружает десяток ребятишек, тоже пытаются плести, бегают, играют. В общем, идиллия.