Новостей оказалось немало у обеих сторон. Начать с того, что все семь дней, пока Ярослав отсутствовал, не прекращались попытки похищения людей, но те, наученные горьким опытом, более не давали оркам такой возможности.

Местное племя вело себя иначе, чем встреченное ранее. Они не предпринимали попыток перекрыть дорогу и вступить в бой. Они действовали малыми группами, обстреливая из луков повозки с переселенцами. Прячась в кустах и зарослях, поражали людей и лошадей. Особенно досталось лошадям, многие из которых оказались ранены, а несколько убиты. Людям досталось не меньше, но убитых слава богу не имелось. Дикари пытались ночью красть из повозок различные вещи, причём попытки воровства и проникновения в лагерь предпринимались еженощно. Только с завершением перехода каравана через перевал, подобные выходки сошли на нет. За перевалом территория считалась ничейной, и дикари снизили своё рвение.

Имели место попытки угона лошадей, что у землян считалось нонсенсом. Они почему‑то считали, что лошади должны бояться орков. Но эти, похоже, были неправильные, и не знали, о том каким надлежит быть настоящему орку. По причине разгула орочьей преступности были усилены меры охраны обоза.

К группе Ярослава причислили последние остатки от некогда большой группы бездомных, обманом включённых в состав экспедиции и, хотя среди них не было стариков и людей старше тридцати лет, контингент это был ещё тот. Им достались самые последние, никому не нужные шесть человек. Четыре мужчины и две женщины. С этими людьми закончили своё существование группы бомжей и зеков. Весь их контингент оказался распределён по остальным отрядам. Станиславу удалось вооружить их по минимуму: копьями, щитами и мечами, сформировав этим самым небольшую группу поддержки.

Только ночью, когда оказались рассказаны все новости переселенцев, а Ярослав в третий раз излагал историю погони, удалось вырваться от восторжённых спутников и явиться к Олегу с докладом. Тот прервал его попытку начать в четвёртый раз:

— Не надо, я присутствовал в вашей палатке и слышал эту историю по крайней мере дважды, постарайся доложить то, что осталось за рамками рассказа.

Тот задумался, и Олег пригласил его сесть на раскладной стул, стоящий в палатке командира экспедиции. Ярослав сел и, ещё немного подумав, постарался обобщить результаты рейда.

— Как я и думал, мы на сегодняшний день не располагаем подготовленным контингентом для подобных операций, то, что нам удалось вернуться, лишь чистая случайность и результат стечения многих обстоятельств. Серьёзных потерь удалось избежать благодаря нерасторопности дикарей, не ожидавших от нас такой прыти и наличию у нас лошадей. Двое раненых — это лично моя вина как неопытного командира. В первом случае я должен был заранее предположить засаду на опасном участке, обойти её и не терять двух людей из отряда. Во втором сложнее — трудно предугадать действия охотившегося зверя, но мы после удачного бегства расслабились и были за это наказаны…

— Какие из этого следуют выводы? — деловито прервал Олег.

— Выводы простые, — бодро пояснил Ярослав, — впредь не предпринимать без крайней необходимости подобных рейдов, а если необходимость появится, осуществлять их большими силами. Второе: наладить охрану лагеря на стоянке и колонны в пути.

— Охрана налажена, — вновь прервал его Олег, — порочная практика отдельных групп, собранных по принципу территориальности, прекращена. Мы сформировали четыре взвода, две роты и перемешали часть людей. Постепенно вводим армейские порядки, это должно повысить дисциплину и укрепить общность людей. Введены армейские звания и чины. Ты теперь у нас командир роты, что по званию равносильно капитану. Так что поздравляю с присвоением очередного звания. Кстати, каким было твоё звание в армии России?

— Старшина, — четко ответил Ярослав.

— Род войск? — заинтересованно добавил Олег.

— Артиллерия.

— Прекрасно. Отныне тебе подчинены два взвода. Твой собственный «арбалетчиков» и капитана Петровича. Взводных и сержантов, назначишь сам.

— Прошу принять мой самоотвод на должность командира роты, — по–армейски четко заявил Ярослав, — я не обладаю необходимыми командирскими качествами и опытом. Рейд, мною проведённый, считаю, закончился неудачно по моей вине.

— Считаю рейд удачным уже потому, что вы вернулись, не твоя вина, что избежать ранений не удалось. Самоотвод не принимается, и это окончательно. Отныне ты командир роты, до тех пор, пока тебя не убьют, или я не найду другого.

— Что‑нибудь ещё? — задал вопрос Олег.

— Да, об этом я никому не говорил, но в посёлке дикарей встретил существо, похожее на человека, обладающее, как мне показалось, телепатическими способностями, оно пыталось заставить Геннадия говорить, но не смогло этого сделать.

— А вот с этого места поподробнее, — встрепенулся Олег.

Ярослав рассказал о встрече с колдуном, но для страховки опустил момент, связанный с бриллиантовым жезлом.

— Подобных существ я не встречал, но слышал. Их создают под действием магии из колдунов средней руки. Как происходит этот процесс, естественно, неизвестно, но в результате получаются очень сильные волшебники. Воздействие на организм с помощью мутаций настолько велико, что при этом теряется человеческий облик. Красный цвет кожи можно объяснить увеличением количества капилляров на поверхности тела. Для чего проводились такие изменения, неизвестно, но ясно одно: нам следует держаться от подобных существ подальше. Очень хорошо, что ты не дал обнаружить себя, будем надеяться, что наши действия сочтут простым побегом.

Ярослав был крайне удивлен ответом, несмотря на то что сам видел все собственными глазами.

— Сомневаюсь. Орки видели наш конный отряд и как отнесутся к этому, неизвестно, — засомневался Ярослав.

— Что сделано, то сделано, теперь поздно и ничего не исправишь. Есть ещё интересное?

— Вроде всё рассказал, — сознался тот, — но за последнюю пару недель накопилось много вопросов. Некоторые из них я уже задавал, и ты обещал дать ответ в будущем, по–моему, время настало.

— Хорошо, сегодня уже поздно, а завтра утром я отвечу, раз обещал, на твои вопросы, но только на те, на которые смогу дать ответ.

День начинался в хлопотах. После завтрака Ярослав собрал порученное ему подразделение, так называемую роту. Жалкое зрелище — семьдесят человек сброда. Хотя люди постарались вооружиться по максимуму, но только единицы имели полные комплекты экипировки. Не только амуниция, но даже длина самодельных копий поражала разнообразием, а что уж говорить о щитах. Москвичи во главе с Павлом Петровичем имели, ещё с Земли, пластиковые щиты, отличавшиеся не большими размерами и относящиеся к так называемым рыцарским типам. Многие из них имели доспехи, состоящие из кольчуг или кирас, но численно комплектов полного вооружения на поверку оказалось лишь восемь штук. Остальные двадцать четыре человека его взвода, которому было присвоено нумерация четвёртого «копейщиков», вовсе не имели защитного вооружения, кроме щитов. Да и те отличались значительным разнообразием. Среди них были и захваченные в бою орочьи, лёгкие, удобные, но слабо защищавшие от обстрела. Были и вновь изготавливаемые на походе, крупные и тяжёлые павезы. Эти выходили из‑под рубанка столяра экспедиции Петровича, мастера замечательного, но понятия не имевшего о боевом щите. Побывав под обстрелом лучников–дикарей, люди посчитали за благо иметь большие неповоротливые павезы. За ними хорошо укрываться от обстрела, но в ближнем бою становились тяжкой обузой.

Идя вдоль вяло построившихся людей четвёртого взвода, Ярослав напряжённо размышлял о необходимых мерах по усилению боеспособности. Если, находясь на одном месте, из них за месяц можно создать нечто напоминающее строй, то на ходу это невыполнимо. Он подозвал к себе капитана и своего заместителя Станислава, но вначале обратился ко всем: