— Если она не отвечает, то, что я могу сделать? Я не собираюсь тратить на нее свои силы. Так или иначе, она приедет домой, — сердито сказала она.

Проходили месяцы, но ответа так и не последовало. София не отозвалась даже на письма Пако.

Чикита пыталась поговорить с Анной, но та, завидев ее, тут же скрывалась в доме. Она несколько раз звонила, однако Анна отказывалась с ней разговаривать. Только когда Чикита написала ей письмо, умоляя о встрече, Анна сдалась и согласилась поговорить. Сначала обстановка была крайне натянутой. Они сидели друг напротив друга, напряженные, готовые в любой момент взорваться. Поговорив на нейтральные темы, например о школьной форме Панчито, женщины немного успокоились и начали вести себя так, как будто это была обычная встреча, но обе понимали, что рано или поздно они должны будут обсудить случившееся с их детьми. Чикита не выдержала первой. Она разрыдалась и принялась корить себя:

— О, Анна, я так виновата. Мне так жаль! — Она протянула своей невестке руку.

Анна смахнула слезу.

— Мне тоже жаль. Я знаю, какой вертихвосткой может быть София, поэтому считаю, что они виноваты оба.

Она бы с удовольствием свалила все на Санти, но прекрасно знала, что ее дочь сыграла в этой истории не последнюю роль.

— Мне следовало быть более внимательной, — продолжала стенать Чикита. — Я не видела ничего предосудительного в том, что они проводят столько времени вместе. Всегда так было, и откуда нам было знать, что они поведут себя так безответственно? Они оставались наедине, но мне и в голову не пришло бы, что они могут так подвести нас.

— Я знаю, и именно поэтому Софии будет очень полезно провести какое-то время вдалеке от дома. Надеюсь, что за это время она перерастет свою глупую привязанность.

— Они наверняка поймут, как это глупо, — с надеждой в голосе проговорила Чикита. — Ведь они такие молодые. Это всего лишь юношеское увлечение.

Анна застыла.

— Я бы не сказала, что они всего лишь увлеклись друг другом. Не надо забывать о том, что они спали, — холодно напомнила она.

— Ты права. Конечно, физический аспект их отношений не стоит сбрасывать со счетов, — согласилась Чикита.

— Сексуальный опыт был у Санти. София, несмотря на все ее недостатки, была девственницей и осталась бы такой до своей первой брачной ночи, да поможет ей Бог.

Анна театрально вздохнула.

— А теперь ее мужу придется принять ее такой, какой она стала в результате этой истории. Подпорченный товар.

Чикита хотела напомнить невестке, что на дворе семидесятые годы. Тема секса уже не относилась к разряду запретных. В 1960-е годы мир пережил настоящую сексуальную революцию. Но, если послушать Анну, революция коснулась Европы, но никак не Аргентины.

— Европейские женщины могут опускаться до уровня шлюх, — как-то сказала она. — Моя дочь сохранит девственность до замужества.

— У Санти, конечно, есть сексуальный опыт. Он мужчина, поэтому я не снимаю с него ответственности. Знаю, что нет таких слов, которые загладят мою вину. Я думаю, Санти должен явиться с извинениями лично, — произнесла Чикита, готовая на любые жертвы, лишь бы наладить отношения.

— Я не могу в данный момент встретиться с Санти, — ледяным тоном отрезала Анна. — Ты должна понять, что нервы у меня на пределе. Я не смогу сейчас посмотреть в глаза соблазнителю моей дочери.

Чикита едва не разрыдалась. Ей хотелось защитить сына от таких жестоких нападок, но она промолчала, не желая ссориться с Анной.

— Анна, мы обе страдаем, — осторожно проговорила она. — Давай переживем этот период вместе. Не будет ничего хорошего, если мы начнем бросать друг другу в лицо обвинения. Что сделано, то сделано, и мы не в состоянии повернуть время вспять, хотя я отдала бы все, чтобы изменить прошлое.

— Да, я тоже, — ответила Анна, думая о своих разбитых надеждах. — Пусть меня Бог простит, — понизив голос, сказала она и нахмурилась.

Анна произнесла эти слова шепотом, как будто забыв о присутствии своей невестки. Она грустно улыбнулась, не поднимая взгляда. По крайней мере, они хотя бы поговорили. Вернувшись домой, Чикита обессиленно опустилась на кровать и погрузилась в беспокойный сон. Хотя они и нарушили тяжелое для обеих молчание, она знала, что вернуться к прежним отношениям им вряд ли удастся.

Августину и Рафаэлю сказали, что София влюбилась в своего кузена, поэтому ее немедленно отослали из дому. Отец не стал драматизировать ситуацию, но братья знали, что она приняла серьезный оборот, коль скоро сестру отослали в Европу. Рафаэль, который болел душой за Софию, немедленно отправился к Санти выяснять отношения. Он обвинил его в безответственности. Санти был старше Софии, жил в разных странах, обладал сексуальным опытом, поэтому не должен был поощрять глупые девичьи мечты. Она же была ребенком. Он погубил ее будущее.

— Когда София вернется, я приказываю тебе держаться от нее подальше.

Он, конечно, не знал, что она не вернется, как и того, что Санти планировал отправиться к Софии, как только получит от нее весточку.

Августин радовался скандалу. Ему всегда нравилось все, что было связано с интригами и сплетнями, поэтому он часами обсуждал ситуацию, лежа на траве в компании своих кузенов Анджела, Никито и Себастьяна. Он даже пытался завязать дружбу с Санти, чтобы выведать у него подробности. Спали ли они? Был ли у них настоящий роман? Что на это сказали родители? Что будет, когда София вернется? Он любил ее? Но, к великому разочарованию Августина, ни на один вопрос Санти не спешил давать ответ.

Фернандо пришел в восторг, узнав, в какой переплет попал его брат. Санти упал со своего пьедестала. Упал с сокрушительным треском. Он больше не был тем золотым мальчиком, каким его вечно выставляли родители. Фернандо вдвойне радовал тот факт, что в скандале оказалась замешана София, которая безмерно раздражала его, вмешиваясь в их игры и задирая нос, когда она на пару с заумным Санти бродила по ранчо, глядя на всех сверху вниз. Будет теперь ей наука! Фернандо казалось, что он даже вырос от сознания собственной важности.

Санти пытался держаться, но боль была слишком сильной. Он начал заметнее прихрамывать. Ночами он плакал, так велико было его нетерпение. Он мечтал получить от Софии письмо и поскорее покончить с неопределенностью. Ему нужно было подтверждение того, что она все еще помнит об их уговоре. Теперь, когда София была далеко от него, он как никогда нуждался в ней. Ему хотелось поскорее заверить ее в том, что он все еще любит ее, все еще ждет своего шанса.

Узнав, что София была влюблена в ее брата, Мария закричала на Чикиту:

— Как ты могла не сказать мне, мама? Почему я должна была узнать обо всем от Энкарнасион? Разве ты не доверяешь мне?

Она была в бешенстве и готова была выместить свою обиду на всех. Дядю и тетю она старательно избегала. Мария винила во всем своего брата, поэтому была уверена, что скоро получит от Софии письмо с объяснениями. Она была поражена собственной недальновидности. Почему она ничего не заподозрила? Однако потом Мария вспомнила, как давно, летом, София, доверившись ей, сказала, что любит Санти. Они часто оставляли ее играть с Панчито, а сами отправлялись верхом к заветному дереву. Мария так привыкла к тому, что ее исключают из компании, что ничему не удивлялась. Когда они приглашали ее, она была так благодарна, что не замечала ничего вокруг. Никто ничего не замечал.

София была очень коварна. Однако Мария никогда не думала, что станет жертвой интриг своей любимой кузины. Пару лет назад они сильно повздорили. Возможно, именно тогда ей надо было выслушать Софию, а не нападать на нее с обвинениями. Тогда она открылась бы ей. Мария с грустью подумала, что, возможно, сама виновата в скрытности Софии. Но в глубине души она была очень рассержена и обижена. Когда ожидание письма растянулось на недели, ее чувство отчужденности только усилилось.

Спустя месяц письмо пришло. На имя Санти. Он ходил по комнате, как посаженный в клетку зверь. Каждое утро он ждал появления на туалетном столике тонкого голубого конверта, который решил бы его судьбу. Мигель приказал Чиките просматривать почту и не давать Санти писем, которые придут от Софии. Но сердце Чикиты вскоре смягчилось. Она видела, как несчастен ее сын, как он погружен в тоску, поэтому оставляла почту так, чтобы Санти мог просмотреть ее, до того как она спускалась и выполняла приказание мужа.