— Но Андрей Андреевич, их же испытывали, — сказать, что командир крейсера был удивлён и взволнован, это было ничего не сказать.

— Испытывали, да не совсем те. Сейчас некоторые детали делаются мягче, чем были на испытаниях. В результате трубки срабатывают недопустимо редко. Да и, похоже, воск, которым заливают отверстия под трубки, флегматезирует пироксилин.

— Но, Андрей Андреевич, что делать? — Добротворский сумел справиться с волнением и внешне снова выглядел спокойным.

— Попадать, Леонид Фёдорович, попадать. Причём с дистанции свыше 60 кабельтовых[4]. Японцы обучили своих комендоров попадать с такой дистанции. Правда, в количестве менее 3 процентов от общего количества выстрелов. Но снарядов будет выпущено много. Так что вы, Леонид Фёдорович, побеспокойтесь. Мишень я вам постараюсь найти. Вот поймаете контрабанду и потренируетесь.

Добротворский только покачал головой в ответ.

— И ещё, Леонид Фёдорович, японцы тоже люди. У них тоже хватает своих проблем. И с взрывателями тоже. Да и долго стрелять в большом темпе японцы не могут.

— Это из-за чего же, Андрей Андреевич?

— Ну, во-первых, японцы похлибче наших матросиков будут. Физически похлибче. И их комендоры наверняка выдохнуться раньше наших. Так что потренируйте расчёты. И подкормите их. И второе, шимоза противная штука. И будет самостоятельно детонировать при выстрелах, в перегретых стволах. До трёх разрывов в стволах главного калибра на корабле за бой.

— Ого, — капитан «Дмитрия Донского» буквально расправил плечи.

— Да, да, Леонид Фёдорович, большая вероятность подобных событий существует, — адмирал отвернулся от иллюминатора, — Так что не отчаиваемся и ищем возможности, как нам победить японцев. Кстати старые трубки, если они сохранились, этой неприятной особенности, не срабатывать, лишены. Так что дайте задание артиллеристам пусть оценят возможность такой замены. Если есть возможность конечно.

Добротворский в ответ, соглашаясь, кивнул.

— А это, — адмирал вернулся к столу, и тяжело опустившись на стул, бросил взгляд, на разложенные на столе листы, — Ближайшее будущее нашего флота. Корабли, которые будут заказаны в ближайшее время. Или модернизированы, по её результатам. Пусть под шпицем обратят внимание. Это оригиналы. Они будут в моём архиве, о котором я вас, Леонид Фёдорович, не дай бог что, попрошу позаботиться. А копии, сделанные через копировальную бумагу, я отправлю. Вот только транспорт-док дочерчу.

— Транспорт-док? — Добротворский наклонился над столом и впился глазами в весьма странный на его взгляд корабль.

— Да. Это то, чего нам с вами катастрофически не хватает. Смесь буксира с плавающим доком. Миноносцы заплывают на опустившуюся под воду доковую часть. Можно и поперёк корабля. Крепятся. Корабль всплывает и везёт полдюжины миноносцев с Балтики в Порт-Артур.

— Да, было бы не плохо, — согласился капитан «Дмитрия Донского», — Но я не вижу котельного отделения.

— А его и нет, вот тут в кормовых настройках стоят новомодные дизеля, как на волжском «Вандале». По моим оценкам десяти таких двигателей хватит, чтобы через редуктор, вращая пять винтов, вести подобный корабль узлах на восьми, на расстояние до 12000 миль. Хотя конечно крайне желательно сократить количество двигателей хотя бы до четырёх. Как и количество винтов.

— Два месяца хода, до Владивостока, Андрей Андреевич?

— Да, эти двигатели будут, позволят долго двигаться, если стабильно. Один из самых перспективных двигателей.

— Хм… Как интересно, — Добротворский внимательно посмотрел на адмирала, — такой крейсер был бы весьма интересен.

— Нет, Леонид Фёдорович, для боевых кораблей эти двигатели не подходят. Слишком большая вибрация и шум. Для боевых кораблей более перспективны турбины. Не смотря на неудачу «Вайпера» и «Кобры» за ними будущие.

— Андрей Андреевич, вы так во многом уверены, можно подумать вы знаете будущее.

Адмирал усмехнулся:

— Скорее вариант будущего. Где этого разговора не было. И икона так и не достигла Порт-Артура.

Добротворский опустил глаза на бумаги:

— Кто ещё будет знать об архиве?

— Мои флаг-офицеры. Но только об его существовании. Возможно, что-то узнают во время бесед. Но всё знать не будут.

— Как я понимаю, мой крейсер будет флагманским?

— Большую часть, большую часть, — ответил уклончиво адмирал, — По крайней мере, архив точно будет здесь до Порт-Артура.

Добротворский кивнул и, подняв глаза произнёс:

— И я могу узнать, за что мне такая честь?

— Да, можете, — ответил адмирал, — Я знаю, что вы способны на действие. Я знаю, что вы, узнав о начале войны, можете без приказа приступите к проверке пароходов на контрабанду. И будите их задерживать. За что вас и снимут с крейсера. Если мы вернёмся в Либаву.

— Спасибо ваше превосходительство, — голос Добротворского изменился, став глуше и в нём появились хрипы, — Спасибо, что предупредили. Учту.

— Да полноте вам, Леонид Фёдорович, у вас на это будет от меня письменный приказ.

— Но, ваше превосходительство, у вас же тоже не будет приказа… — Добротворский буквально впился глазами в адмирала.

— У меня, Леонид Фёдорович, — адмирал грустно усмехнулся, смотря прямо в глаза капитану крейсера, — будет столько взаимоисключающих и априори не выполнимых приказов, что впору поднимать «Сигнал принят, но не понят». Так что семь бед, один ответ. Это будет нужно государю. Это будет нужно богу. Это будет нужно России.

— Именно в таком порядке, ваше превосходительство?

— Да именно в таком порядке, Леонид Фёдорович, — кивнул адмирал и стал собирать исписанные листы в большой самодельный конверт и плотной бумаги, — И возьмите бумаги. Ознакомьтесь при возможности, потом вернёте. Так же распорядитесь, что бы черновики сожгли в котле. А сейчас ступайте. Мне надо собраться, чтобы посетить консульство в Пирее.

— Да, ваше превосходительство, — Добротворский надел фуражку, взял пакет и, отдав честь, произнёс, — Разрешите идти, ваше превосходительство?

— Да, Леонид Фёдорович, ступайте. Время не ждёт.

Солнце уже опускалось за горизонт, когда адмирал Вирениус поднялся по трапу на борт крейсера. И отдав честь флагу, адмирал спросил встретившего его у трапа вахтенного офицера:

— Отец Пётр вернулся?

— Ещё нет, ваше превосходительство. Передать, чтобы батюшка, зашёл к вам?

— Нет, не стоит, — адмирал покачал головой, — Пожалуй, будет правильнее мне посетить корабельную церковь.

Увидев расширяющиеся глаза мичмана, Вирениус позволил себе мысленно усмехнуться, но ровным образом продолжил, направившись в сторону трапа ведущего в сторону адмиральского салона:

— Я сделал сегодня покупку, и её должны были доставить ко мне.

— Свёрток, из оружейного магазина Поулакиса, доставили в ваш салон, ваше превосходительство. Там два карабина системы Манлихера и два пистолета системы Маузер.

— Тогда попросите зайти ко мне старшего судового механика.

И едва успел адмирал распаковать покупку, как в дверь постучались:

— Разрешите, ваше превосходительство? Вызывали? Подполковник Мордовин, старший судовой механик

— Просил зайти, Порфирий Александрович. Вы проходите, хочу посоветоваться, с технически грамотным человеком, по одному вопросу. Так что давай те без чинов. Вот взгляните, приобрёл сегодня, — адмирал указал взглядом на лежавший на столе 8-мм карабин Манлихера образца 1888 года, — карабин Манлихера, под патрон, что используется в китайской армии. Обещали ещё подвезти с полсотни штук.

— Хорошая игрушка, Андрей Андреевич, но к чему она? — усмехнулся подполковник.

— А вы смотрите, Порфирий Александрович, затвор не требует поворота. Движения только поступательные. И можно применить автоматику, за счёт отвода части газов из канала ствола. Тут делаем насадку, присоединённый к трубке, по ней газы давят на поршень, со штоком, который толкает затвор. Потом помещённая в трубку пружина, разжимаясь, возвращает затвор назад.