— Вы забываетесь! — встав, я гордо выпрямилась, добрым словом вспомнив уроки бабушки. — Извинитесь!

Свидетели с любопытством взирали на спектакль.

Борьба взглядов длилась долгую минуту. Доктор первым отвел взгляд, видимо, опомнившись. Презираемый им аромаг — все же жена полковника.

— Доктор… — с мягкой укоризной проговорила Ингрид, тронув его за рукав, и послала мне извиняющуюся улыбку.

— Извините, — буркнул он неохотно. — Но вы должны немедля уйти!

Я хотела спорить, однако заметила, как инспектор за спиной доктора делает мне какие-то знаки, и неохотно пошла к выходу.

— Какие лекарства она принимала? — требовательно спросил Ильин, видимо, спеша перехватить инициативу.

— Только глазные капли, — с готовностью сообщила домоправительница, легко переметнувшись на его сторону.

— Найдите мне пузырек! — велел он. — Думаю, в нем все дело!

— Конечно, доктор! — она почтительно поклонилась и почти бегом кинулась к неприметной дверце, источая пушистый аромат бергамота.

— Госпожа Мирра, позвольте вас на минутку? — отвлек меня от желчных рассуждений инспектор.

— Разумеется! — я с благодарностью воспользовалась поводом покинуть поле боя.

Не устраивать же безобразный скандал, в самом деле!

Надо думать, доктор твердо вознамерился извести вредную ароматерапию и меня, как ее олицетворение.

Вызванная звонком служанка проводила нас в тихую гостиную.

Бессильная ярость клокотала в груди. Кем себя возомнил этот доктор, что бросается такими словами?!

— Голубушка, успокойтесь, — примиряющим тоном попросил инспектор. Улыбнулся, отчего у глаз собрались лукавые морщинки. — Неужто вы до сей поры не встречали надменных дураков? Выпейте лучше вина.

— Боюсь, это не последняя наша стычка, — заметила я, успокаиваясь.

Инспектор пожал плечами и поспешил сменить тему.

— Наслышан о ваших приключениях у хель, голубушка. — Он заговорщицки понизил тон. — Как же, много наслышан!

— О чем именно? — изобразить полнейшее непонимание удалось с трудом.

— Все, голубушка! Решительно все! — он лукаво подмигнул и погрозил мне пальцем, как строгий дядюшка расшалившейся племяннице. — Вы поосторожнее с Исмиром, голубушка. Неровен час, до господина Ингольва дойдут разговоры…

Пахло от него виноградом: спелыми, нагретыми на солнце кистями, готовыми брызнуть под пальцами сладким соком.

— Вы завербовали дракона в осведомители? Поздравляю!

— Что вы, голубушка! — возразил он, все так же улыбаясь. — Он состоит в ИСА, но совсем в ином качестве…

Похоже, господину Сольбранду очень нравилось меня поддразнивать.

— В каком же?

— Детектива, голубушка, — покровительственно похлопав меня по руке, сообщил он. — Из вольных.

Надо думать, мой непроизвольный вздох доставил ему немалое удовольствие: в виноградный сок аромата будто щедро плеснули рома.

— Выходит, он леденец?! — вырвалось у меня.

Мятный петушок на палочке…

Ингойское сыскное агентство объединяло всех, кто занимался сыском. Полиция отнюдь не собиралась выпускать из рук контроль над «вольными» детективами, которые предоставляли жителям города частные услуги, поэтому все они работали по особой лицензии и подчинялись ИСА.

Однако я впервые слышала, чтобы подобным пробавлялся дракон!

Инспектор рассмеялся и снова подмигнул.

— Именно, голубушка. Именно!

Воспоминания накатили волной: я в одном полотенце под изучающим взглядом Исмира; он несет меня на руках сквозь пургу; согревает собственным телом…

Надеюсь, эти моменты он в своем докладе опустил!

Я почувствовала озноб. Если до Ингольва дойдет хотя бы отзвук слухов… Он учинит мне грандиозный скандал. Хотя между мной и Исмиром не произошло ничего предосудительного, в глазах знакомых наши отношения могут выглядеть совсем иначе. Не зря ведь говорят, что каждый заблуждается в меру своей распущенности!

Приложив немного воображения, можно представить поездку к хель как свидание с любовником. А это даст Ингольву право пусть не на развод, но на раздельное проживание… И я больше никогда не увижу сына.

Боги, милосердные мои боги, только не это! Несмотря на горящий камин за спиной, к сердцу подбирался холод, мысли метались, а пальцы рассеянно гладили мягкий плюш обивки.

— Могу я рассчитывать на вашу скромность? — ледяным тоном поинтересовалась я, гордо подняв голову.

Таковы правила игры: независимо от истинных чувств и поступков на такие предположения следует высказать возмущение. Жена полковника вне подозрений…

С инспектора разом слетело игривое веселье, словно пушистые семена одуванчика, подхваченные ветерком.

— Голубушка, я вовсе не хотел вас смутить! — заверил он совершенно серьезно. — Вы одна из самых достойных женщин, которых я знаю. Но вам стоит поостеречься, чтобы не навлечь на себя неприятности. Простите старика за вольность.

От него пахло хлебом — искренностью.

— Благодарю вас, инспектор! — ответила я, чуть наклонив голову.

Обмен любезностями прервал стук в дверь.

Вошедшая домоправительница прямо пылала от негодования и всепобеждающей уверенности в своей правоте.

— Доктор сказал, это глазные капли! — выпалила она с порога. — Кто-то их украл и подлил госпоже!

— М-да, — протянул инспектор, потирая переносицу. — Мужу надоело ждать наследства?

Любопытно, заметил он хитринку в ее взгляде?

— Позвольте задать вам несколько вопросов? — вмешалась я.

— Конечно! — она величественно склонила покрытую чепцом голову. Как будто фрегат качнул парусами.

— Почему вы послали именно за мной? Ведь ни вы, ни ваша хозяйка никогда ко мне не обращались.

— О, — несколько растерянно протянула она. — Понимаете, моя кузина рассказывала о вас. Она служит госпоже Мундисе. Ну, про то дело с мышьяком.

На последних словах она понизила голос чуть не до шепота.

Я развеселилась. Такими темпами мне вскоре придется получать лицензию ИСА! Вообразив реакцию благоверного, развеселилась еще больше.

— Хорошо, — кивнула я, пряча неуместное веселье. — Значит, вы полагаете, что вашу хозяйку отравили умышленно?

— Именно так! — энергично подтвердила она.

— Кто? — подавшись вперед, спросил инспектор.

— Муж, кто ж еще? — она скривилась, будто глотнула горькой полынной настойки.

— Зачем ему это нужно? — я постаралась, чтобы в голосе прозвучала умеренная заинтересованность и некоторое сомнение — такая смесь вызывает на откровение даже заядлых скептиков.

— Ради денег, конечно же! — энергично всплеснула руками она. — А для чего он еще женился на госпоже?

Тут нечего даже возразить.

— И гувернантка маленькой барышни, дочки госпожи, беременная. Уж в этом-то я не ошибусь, у меня глаз наметан! От него, тут и вопросов нет! Вот он и дал госпоже глазных капель. Пузырек оказался почти пустым, а посыльный от аптекаря только позавчера принес полнехонький!

Инспектор присвистнул.

— Весьма… прозрачный мотив! — заметил он задумчиво. — И топорное исполнение.

— Скажите, а чашку из-под шоколада уже вымыли? — вмешалась я, хмурясь.

— Нет! — покачала головой домоправительница после некоторого размышления.

— Очень топорное, — повторил инспектор.

— Позвольте мне это проверить? — попросила я, встретившись с ним взглядом.

От инспектора исходило явственное сомнение, будто горьковатый запах грейпфрута.

— Вы хотите сделать анализ остатков шоколада? — уточнил он, рассеянно крутя пуговицу. Только взгляд — острый, как осколки синего стекла — выдавал интерес и напряженную работу мысли, и еще всплеск колкого аромата лимонной травы.

— Я бы хотела еще раз осмотреть госпожу Бергрид, — я пожала плечами, — но сомневаюсь, что смогу это сделать. Так что позвольте мне поговорить с доктором Торольвом. Полагаю, он согласится оказать мне небольшую любезность и проверит состав напитка.

— Пожалуй, так и сделаем, голубушка! — решился инспектор. — И вам бы лучше ехать домой.

— В самом деле, — согласилась я, вставая. Бросила взгляд на часы на полке и чуть не всплеснула руками. — Уже время обеда, так что мне действительно пора.