Андрею этого хватило, поэтому кивнув, он сказал:

— Ужин готов, накрывать?

— Накрывайте. Где профессор?

— Да все там же. Как получил новую пачку бумаги, так мы его вообще не видим. Все какие-то даты вспомнить пытается.

— Понятно. Слушай Андрей, я вот что думаю, тебе не кажется, что эти два дня охрану дома лучше вести в усиленном режиме?

— Уже. Дом охраняет три человека, пока остальные отдыхают, так что с этой стороны не беспокойся, парни опытные, знают что делать.

— Хорошо. Да и пригласите Карла Фридриховича к ужину, в конце концов. А то мы это бледное приведение уже пол дня не видели, — сказал я, доставая из-за пазухи стопку бумаги.

— Ну что, тихо? — спросил я к двум часам следующего дня.

Стоящий у окна Андрей в полном снаряжении осназа, спокойно ответил:

— Тихо.

— У адмирала назначена встреча на одиннадцать часов. Три часа прошло, видимо тут все делается без спешки.

Приехали за нами только через полтора часа. Среди солдат лейб-гвардии выделялся военно-морской мундир адмирала Нахимова. Он лично приехал с приглашением от Императора Всероссийского.

— Выходим, — сказал я, оглядывая всех присутствующих в комнате. Кроме своих, в ней никого не было.

Роли уже были распределены, поэтому подхватив сумку, мы с профессором направились к выходу. Аля и Андрей обеспечивали наш тыл, так что насчет этого мы не беспокоились. У нас было семь дней, для работы с Императором. Именно столько я выделил времени перед отправкой обратно в сорок первый.

Открыв дверь, я вышел на крыльцо дома, к которому уже подходил Нахимов, его сопровождал гвардейский офицер в каком-то звании.

— Здравствуйте, Александр Геннадьевич. Прекрасный охотничий костюм, — сказал Нахимов, осмотрев мой камуфляж. Профессор был в местном одеянии.

— Здравствуйте, Павел Степанович. Это военная форма, — коротко ответил я, мельком глянув на остановившегося рядом с адмиралом офицера.

— Вы можете говорить при полковнике Оболенском, он в курсе, — понял меня адмирал.

— В наше время войны идут совсем по-другому, и приходиться подстраиваться под нее, это касается и формы. Чем незаметнее солдат или офицер, тем лучше.

— А парады? Балы? — спросил полковник.

— Для этого есть парадная форма, сейчас я в полевой, — так же коротко пояснил я.

— Понятно, — протянули офицеры, задумчиво рассматривая мое одеяние.

— Чаю, кофе? — спросил я.

— Нет, Государь ждет, очень вы заинтересовали его. Поэтому прошу в карету, не откладывая ни на минуту, — ответил Нахимов. По-видимому, они действительно торопились, даже гвардейцы, которые остались за территорией, продолжали находиться в седле

— Ясно. Это даже лучше. Профессор, прошу вас на выход, — крикнул я в глубину дома, Карл Фридрихович не выходил, ожидал моего сигнала внутри.

'М-да, явление Христа народу!' — подумал я, когда профессор с сияющими глазами вышел на свежий воздух, и стал долго трясти руку адмирала, здороваясь, при этом говоря, что ему никто не поверит, что он здоровался с таким легендарным человеком.

— Карл Фридрихович, может все-таки поедем? — спросил я, указывая на карету, которая стопроцентно была из каретного двора Императора, слишком дорогая на вид.

— Да-да, конечно.

Наконец мы вчетвером, даже полковник со своей саблей уместился довольно комфортно, выехали со двора и трясясь по брусчатке направились в неизвестном направлении. Я и вправду не знал куда, шторы были закрыты.

'Удивительная выдержка у человека, знает, откуда мы, а ничего не спрашивает!' — уважительно подумал я о полковнике.

Ехали мы почти час, постоянные повороты не давали определиться, куда мы едем, но меня это особо не волновало. Как привезли, так и отвезут обратно. Главное чтобы план сработал, и Государь адекватно встретил потомков.

В отличие от меня, профессор не был так спокоен как я. У него был зуд ученого, и хотя он не был историком, сдавал только общее направление, единственное, что у него было, это хорошая память, и он действительно помогал делать курсовую другу об этих временах, так что кое-что запомнил. Так вот видя исторических персонажей, он аж подпрыгивал он нетерпения что-то спросить. Хотя это может быть такие дороги, меня тоже подбрасывало.

Наконец мы остановились, и полковник прервал затянувшееся молчание:

— Приехали. Прошу вас господа следовать за мной, — после чего первым вышел из кареты.

Карета остановилась ровно у больших двустворчатых дверей, так что нам пришлось сделать всего два шага, чтобы войти через открытые двери в большое помещение, где лакей принял шляпу профессора и легкую накидку. Адмирал с полковником только сняли… нечто, что они носили на головах, и держа их в руках проследовали в следующее помещение. А вот там была охрана, причем сразу было видно, что хлеб они едят не зря, нас быстро обыскали, извлекли у меня штык-нож, из наплечных ножен, и на этом обыск закончился. Почему-то сумку профессора они заглянули только мельком, увидев, что там только бумаги закрыли ее.

'Зря хвалил!' — подумал я.

— Прошу за мной господа, — указал нам на дверь полковник, и прошел в следующее помещение, с шестью дверями, подойдя к тем, где стояли двое гвардейцев, он что-то сказал, те мгновенно вытянулись и застыли.

Лично открыв дверь, полковник вошел, мы с замыкающим нашу процессию Нахимовым, вошли вслед за полковником, в красиво оформленное помещение.

'Черт. Хочу себе так же квартиру оформить!' — была первая моя мысль, как только я вошел. И только потом я осмотрелся.

Кроме меня, профессора, адмирала и полковника, в этом я бы не сказал что большом помещении, находилось еще три человека. Один стоял у окна спиной к нам и наблюдал за чем-то, чего я со своего места не видел. Другой сидел за столом и что-то деловито писал, третий ходил с места на место и о чем-то усиленно думал.

— Ладно, сдаюсь, кто из них Император? — спросил я у профессора. А так как голос я и не думал понижать, то обернулись ко мне все.

— Вроде тот, что у окна, — тихо ответил он.

'Тот, что у окна' с интересом смотрел на нас холодными глазами, что-то обдумывая.

— Да? — с сомнением спросил я.

— Кхм, — прочистил горло полковник, и сказал: — Государь, разрешите представить вам полковника Демина, Александра Геннадьевича, и его спутника профессора математических наук, Карла Фридриховича Трауперга.

Представив нас, он коротко представил и Государя:

— Император Всероссийский Николай Павлович.

Несколько секунд мы с интересом рассматривали друг друга, после чего я не опуская глаз, спокойно сказал:

— Приятно познакомиться ваше Имперское Величество, — видимо я сказал что-то не так, как раздались тихие смешки, перешедшие в хохот.

— Прошу, — указал нам Император на стулья, сам же сел в кресло, буржуй, я его себе присмотрел.

Мы сели на стулья, и пока никто ничего не успел сказать, решил брать быка за рога:

— Ну что, начнем?

Двое неизвестных, которых почему-то не представили, видимо по приказу Николая Первого, оказались генералом-фельдмаршалом Паскевичем, и министром финансов графом Киселевым. Видимо это были его доверенные лица. Выпив еще бокал сока, местные почему-то удивились, что я не пью, и лакеи принесли яблочного сока, я осмотрелся. Правитель со своими людьми, продолжали о чем-то говорить с профессором мы же с адмиралом сидели на диване и стульях и лениво переговаривались, не участвуя в разговоре. Николай Павлович быстро выяснил, что информацией я не владею, и затер меня в сторону, общаясь только с профессором. Пока ему нужна была информация о будущем, о политике он будет говорить со мной, так что я не особенно беспокоился. Однако наговориться за такой короткий день они не успели, поэтому нам были предоставлены комнаты.

Закончили они только через три дня, я вообще-то на два рассчитывал, но и так пойдет.

— Прошу вас Александр Геннадьевич, присаживайтесь, — указал Государь на кресло перед собой.