Зачем-то это было, наверное, нужно. Зачем?

У Федорова возникла на этот счет идея. Вот только додумать ее времени не хватило. Один из головного отряда кинул взгляд в сторону и, видимо заметив его, потянул из-за спины автомат.

Шестилап не зевал. Не успел Ларион отдать ему команду, как огромный кот, мгновенно развернувшись, ринулся в лес. Позади прозвучала очередь. Пули принялись стричь кусты, вонзались в стволы деревьев.

К этому времени Федоров и его усатый товарищ уже лежали рядышком в ближайшей лощине, ждали, когда стрельба прекратится чтобы дать деру. Вот она и в самом деле стала стихать.

Кот повернул голову к Лариону, глянул желтым глазом, сказал:

— Это — орда.

— Да, — отозвался ведьмак. — И я, кажется, догадываюсь, как она называется, кто у них командир. Слышал кое-что.

— Они явно идут к городу. А там еще ни о чем не подозревают. Что будем делать?

— Мы кретины, — сказал Шестилап. — Шансы, что мы отсюда не выберемся, очень велики.

— Кто бы сомневался, — пробормотал Ларион. — Хотя у нас был выбор и мы его сделали. Винить некого.

Он приподнял голову над краем баррикады, увидел, как перед ней разворачивается передовой отряд орды. Красиво они, мерзавцы, это делали — четко, слаженно. Чувствовалось, практика была, и нешуточная. Для зрелищности только барабанщиков и горнистов не хватало. Впрочем, были барабанщики, работали, правда, в стороне, не показывались. Где именно — рассматривать он уже не стал, убрал голову. Чувствовал, время вышло. И правильно чувствовал, надо сказать.

Прошло всего лишь мгновение, и по краю баррикады щелкнула пуля.

— Ого, — прокомментировал это Шестилап. — Похоже, за зрелище взимается плата, и немаленькая.

— Ничего бесплатного в этой жизни не бывает, — ответил Федоров. — Ничего.

— Снайпер — это плохо, — совершенно будничным тоном сообщил один из защитников баррикады, пристроившийся рядом, средних лет, с рыжей, «веником» бородой, казавшейся из-за цвета и формы совершенно бутафорской.

— Да неужели? — ухмыльнулся ведьмак. — И что вы сделаете в таком случае?

— Ничего особенного, — послышалось в ответ. — Сейчас придет один из наших снайперов, снимет вражеского и можно будет воевать спокойно.

— А почему подстрелит именно наш? Почему не наоборот?

— Потому, что вражеский — новичок, а у нашего не только все пристреляно, но и позиции подготовлены. В общем, наш победит, можно сказать наверняка.

— О! — промолвил Ларион. — Так вы тут опытные вояки?

— А ты что думал? Неужели за десять лет это первая орда, на нас наскочившая? — ответил рыжебородый. — Все схвачено. Главное — не дать себя врасплох застать, а там — отобьемся. Не в первый раз. Врасплох застать у них благодаря тебе не получилось — значит уйдут несолоно хлебавши. А может, если будут упорны, и останутся. Землю местную удобрять.

— Кто с мечом к нам придет?..

— Что-то вроде того.

Собеседник Федорова, было, ухмыльнулся, но вдруг, взглянув в сторону, осекся. Посмотрев туда же, ведьмак увидел Щербака. Помощник мэра был уже почти рядом. Шел он не очень торопливо, чуть горбился, явно только для того, чтобы баррикада защитила его от снайперов. Никакой паники в его движениях тоже не наблюдалось. Просто человек шел по делу. А к кому оно имеет отношение, догадаться было нетрудно.

Подошел. Остановился почти рядом. Проигнорировал показной зевок с демонстрацией весьма внушительных клыков, устроенный Шестилапом. Сказал:

— Ты и твой зверь были изгнаны из города.

— Выгонишь под пули? — спросил Ларион.

Не хотелось ему сейчас ни оправдываться, ни спорить. Не время сейчас было для этого и не место.

— Нет, не выгоню. Мэр желает поговорить. Велел привести к себе.

— Сказать спасибо за то, что предупредил?

— И это — тоже. А насчет предупредил… Спасибо. Мы ждали их, готовились, но ждали позже. Все, что не делается, видимо, к лучшему.

— Ну хоть поблагодарили, — мрачно сказал Шестилап.

Щербак хмыкнул, окинул его заинтересованным взглядом.

— Ага, все верно. Он и в самом деле у тебя говорящий.

— Он не у меня, — подсказал Ларион. — Он со мной. Товарищ, а не собственность.

— На товарищах не ездят, — парировал помощник мэра.

И даже слегка улыбнулся.

— Ездят, если они согласны именно так помогать общему делу, — ответил кот.

— Ну, пусть будет по-твоему, — чуть ли не миролюбиво сказал Щербак. — Каждый из нас делает что может для своих друзей. Только разные они у нас.

— Стало быть, не обижаешься? — напрямик спросил Ларион.

Хотелось ему прямо сейчас расставить все по своим местам, хотя бы для того, чтобы знать: стоит опасаться выстрела в спину или нет.

— Возможно, и обижаюсь, — ответил Щербак. — Только сейчас не до обид. Воевать надо, спасть город. Ну а про наши дела мы потом поговорим. Кажется мне, что для этого еще представится случай.

И хищно улыбнулся.

Ларион подумал, что упорство — штука, заслуживающая уважения. Впрочем, сейчас и в самом деле главное — защитить город. Все остальное будет потом. Если будет, конечно.

— А мы ничего тут не пропустим? — спросил он.

— Нет, — ответил Щербак, — можешь не волноваться. Командует ордой отнюдь не дурак. Он явно понимает, что если Пушкино не удалось захватить сходу — значит, будет долгая осада и все придется делать по правилам. Мы ведь тоже сюрпризов к их появлению приготовили немало, неприятных сюрпризов.

В голосе его звучала гордость. Надо признать, причина для нее была.

— Наверное, и у орды они тоже есть?

— Да, конечно. Это «мертвая голова». О ней много слухов ходит. Не один город разграбили и уничтожили.

— «Мертвая голова»? Нацики, что ли?

— Нет.

— А почему такое название?

— Ты же знаешь, что у каждой орды есть артефакты, куски «потного» металла, для того чтобы не опасаться ведьм? У этих в обозе не кусок мокрого металла, а настоящая голова ведьмы.

— Вранье чистой воды.

— Кто знает? Говорят, никому не показывают, но что-то точно есть у предводителя орды, в повозке.

— Байки. Можно поспорить, там обычный обломок тарелки.

— А я тоже слышал, — встрял Шестилап. — И именно про голову. Вот бы взглянуть на нее хоть глазком. Любопытно мне, что ведьмы из себя реально представляют.

— Убьем их всех и посмотрим, — сообщил Щербак. — А для того, чтобы это получилось быстрее, пошли к мэру. Он ждет. У него важный разговор.

Ларион и Шестилап переглянулись.

— Пошли, — поторопил Щербак и, не дожидаясь ответа, двинулся от баррикады прочь.

Ладно, почему бы и нет?

— А баррикада? — спросил кот, когда они догнали помощника мэра.

— Я же сказал: она устоит и без вас, — заверил их тот. — Мои люди свое дело знают. Сейчас будет первая атака, орда получит по сопаткам, и их атаман начнет соображать, что орешек твердый.

— А дальше? — спросил Ларион.

— Ну, дальше будет видно. Дело уже к ночи. Думаю, они станут лагерем, а с утречка попытаются вывалить на нас из мешка все, что имеют. Лишь бы у них там не оказалось минометов. Вот тогда они нам дел наделают. Потом, когда все закончится, придется многое восстанавливать.

Он говорил это озабоченно, оглядываясь по сторонам, словно уже видел уничтоженное захватчиками, прикидывал, как все будет ремонтировать, отстраивать. Был уже весь в этих будущих заботах, жил в ими.

А может, он, подумал Ларион, и не очень плохой человек? Хороших людей сейчас не бывает. Время такое. Главное — не быть плохим, как те, например, что сейчас начнут штурмовать баррикаду.

Потом был дом мэра, утративший покой и тишину, освещенный множеством ламп, да не масляных, а настоящих, керосиновых, превращенный в штаб обороны. Сюда то и дело врывались защитники города, для того чтобы о чем-нибудь доложить и тут же получить распоряжения, шли какие-то женщины, некоторые с решительными лицами, некоторые — заплаканные, спешили подростки, вооруженные кто пистолетом, кто обрезом. Эти были серьезны и деловиты, как и положено детям, которым доверили большое, взрослое дело.