Кроме того, он стал бы не лучшим мужем. У него были собственные демоны, которые беспокоили его в жизни, а не в ночных кошмарах.

Внутри Даниэль все дрогнуло, когда она увидела голодный взгляд Йена, и он не имел ничего общего с едой. Когда его веки открылись и его глаза взглянули на нее, Даниэль забыла, как дышать.

Она никогда раньше не видела такого желания и такой жажды. Это заставило ее чувствовать себя живой. Желанной. Трепещущей.

Как будто она всю свою жизнь ждала Йена для того, чтобы стать той, кем она должна была быть. Это не имело смысла, но он и не был нужен. Не для нее.

То, что она чувствовала, когда была рядом с Йеном, было именно тем, что она искала. Она думала, что такое может быть только в мечтах.

Вместо этого, он стоял перед ней, как мифический воин, храбрый и сильный и полный тоски, такой глубокой, что она чувствовала это в своей душе.

— Ты не должна была покидать гостиницу, — сказал Йен.

Даниэль пожала плечами и шагнула к нему.

— Я видела, как ты борешься со своим богом, и я не знала, кем был Харон.

— Ты хотела защитить меня?

— Да.

— Даже если зло внутри меня? Даже если мой бог мог взять верх надо мной?

— Даже тогда.

Йен отвернулся и сглотнул.

— Почему?

То, что он не мог смотреть ей в глаза и задал этот вопрос, чуть не разбило Даниэль сердце. Она сократила расстояние между ними и положила руку на его сердце.

— Из-за этого.

Его взгляд обратился к ней.

— Почему?

— Из-за твоего сердца, Йен. Ты можешь иметь зло внутри себя, но сам ты не зло. Несмотря на борьбу со своим богом, ты обещал отвести меня в замок Маклаудов. Ты поставил мои запросы и чьи-то еще выше своих собственных.

— Я делаю то, что считаю правильным.

Она улыбнулась.

— Точно.

— Харон мог убить тебя, — сказал Йен, его лоб наморщился, когда он нахмурился.

— Он мог бы попробовать. Ты не позволил бы ему сделать это.

Тепло распространилось по телу Даниэль, когда ладони Йена поднялись, слегка сжав ее руки. Она никогда не чувствовала искушение рядом с мужчиной раньше. Ох, никогда раньше она так никого не желала, никогда мужчина не заставлял ее так… гореть… как это делал Йен.

И никогда не сгорала от страсти.

Йен обвел ее взглядом, пылающим такой темной силой, что перехватывало дыхание. Казалось, время остановилось, их сердца бились в унисон. Даниэль учащенно задышала, когда он наклонил свою голову в ее сторону, медленно, очень медленно.

Ее губы раскрылись, а сердце бешено заколотилось, когда его взгляд опустился к ее губам. Непроизвольно ее глаза закрылись, в ожидании поцелуя.

Его щека прикоснулась к ее, гладкая от недавнего бритья. Она подняла лицо, желая почувствовать его, узнать Йена так близко, как только возможно.

Наконец, его губы нашли ее.

Даниэль наклонилась к нему, когда его ладони скользнули по ее спине, его руки держали ее в крепких объятьях, пока его губы прикоснулись к ее губам раз, другой.

Она затаила дыхание в ожидании большего. И он не разочаровал.

Йен наклонил голову и захватил ее рот в поцелуе, смакуя, исследуя. Поцелуй, который сначала был мягким, нетерпеливым, а затем превратился в голодный и требовательный. Ненасытный.

Дрожь глубокого, неподдельного удовольствия пронзила ее и поселилась между ее ног. Никто и никогда не целовал ее так основательно, и с такой жаждой.

Он углубил поцелуй, пока их языки продолжали поединок. Подстегивая ее желание, заставляя ее тело открыться ему. У Даниэль даже мысли не было оттолкнуть его. Она хотела Йена целиком и полностью.

Стон сорвался с ее губ, когда Йен повернул их так, что Даниэль оказалась у двери, а твердые мускулы его тела прижались к ней спереди.

Ее груди набухли, соски затвердели, когда его рука двинулась по ее боку, и палец задел нижнюю часть ее груди. Даниэль гладила его по рубашке на груди, но затем ее руки скользнули вверх и обернулись вокруг его шеи.

Он застонал, когда ее ноготки нежно царапнули его кожу. Даниэль была поглощена его неистовым поцелуем, полным чувственности и нужды, которые совпадали с ее собственными.

Когда его рука сместилась к чаше ее груди, обжигая сквозь тонкий хлопок ее сорочки, Даниэль простонала Йену в рот. Но стон перешел во всхлип, когда его большой палец потерся вокруг ее соска.

— Ради всего Святого, я хочу большего, — сказал Йен, целуя ее щеку и переходя на шею.

Даниэль склонила голову назад, закрыв глаза, пока его рот и язык прокладывали дорожку поцелуев от шеи до ее ключицы. Она крепче ухватила его за плечо, когда он отстранил ее от двери и обхватил спину рукой.

Она открыла глаза и увидела, что он наблюдает за ней, его рот навис над ее грудью.

— Да, — сказала она хриплым низким голосом. — Пожалуйста.

Медленная, типично мужская улыбка украсила его рот за секунду до того, как его губы сжали ее сосок.

Даниэль закричала от изысканного удовольствия. Его язык увлажнил ткань, но даже тонкий материал не мог отнять того восторга, который он дарил ей.

Ее бедра терлись о его, пока желание тлело в ее животе, и постепенно выросло до пожара, который поглощал ее. Пожирал.

Захлестнул ее.

Йен знал, что он должен отпустить Даниэль, но он не мог. После того, как он познал ее вкус, в нем не осталось сил уйти. Он должен взять ее сейчас. Она была в его крови, в его душе.

Ее пальцы дергали пуговицы на его рубашке, пока она изо всех сил пыталась избавиться от нее. Йен улыбнулся тому, что ее руки дрожали, потому что он заставил их дрожать.

Затем ее нежные руки коснулись его голой груди. Йен застонал и стал сосать ее темные соски еще сильнее. Ее вздохи стали чаще, стоны удовольствия громче.

Йен поднял голову для еще одного поцелуя, приподнимая ее на руках. Он застонал в муках, когда ее ноги обернулись вокруг него так, что ее жар прижался к его ноющему возбуждению.

Он подошел к кровати, пораженный тем, что такая красивая, особенная женщина находится в его объятиях. Женщина, которая открыла для него новый мир. Женщина, которая вытащила его из добровольной изоляции, из его пещеры, в новое время.

Йен остановился, когда его колени уперлись в кровать. Даниэль опустила ноги так, чтобы встать на колени на матрасе.

Она прекратила поцелуй, позволяя своим рукам ласкать его широкую грудь в распахнутой рубашке. Нужда и похоть, захватили мысли Йена с такой скоростью, что он едва мог стоять.

Но желание, затуманившее ее изумрудные глаза, заставило его сердце биться быстрее.

Он не знал, как смог удержать руки подальше от нее, когда она стянула его рубашку с плеч и бросила на пол. Йен закрыл глаза и чуть отклонился, застонав, когда пальцы Даниель ухватились за пояс его джинсов и расстегнули их.

Йен схватился за свои штаны, чтобы стянуть их самому, но она остановила его. Его глаза распахнулись и нашли ее соблазнительную улыбку.

— Позволь мне, — сказала она, прежде чем запечатлеть поцелуй над его сердцем и подняться с постели.

Она повернула его и легонько толкнула, чтобы он опустился на матрас. Затем она начала снимать с него сапоги. Когда второй ударился о пол, она взяла его за руки и потянула вверх, чтобы поставить на ноги.

Даниэль никогда не устанет наблюдать за ним. Йен был совершенством во всех смыслах этого слова. Каждый мускул его тела был отточенным, скульптурным. Он был произведением искусства. Люди проводят множество часов в день в тренажерных залах, пытаясь добиться того, что было естественным для Йена.

Она встала на цыпочки и прижалась губами к его губам, а ее руки ухватились за пояс его джинсов. Прервав поцелуй, она опустилась и потянула его брюки вниз за собой.

Он скинул джинсы, прежде чем это сделала она и Даниэль, улыбнувшись, провела руками по его мускулистым ногам. Его грудь резко сужалась к талии и, позволив взгляду блуждать по его телу, она открыла для себя великолепный вид на то, что пряталось в паре джинсов.