— Зависит…

Свинцовая пуля переместилась Сэйди в желудок.

— От..?

Он собирается отшить ее?

— От двух вещей. — Винс поднял палец. — Если ты сможешь избежать привязанности ко мне. — Второй палец присоединился к первому. — Ты не бросишь меня наедине со стояком, как сделала это на свадьбе кузины.

От облегчения Сэйди улыбнулась. Раз они устанавливают правила, она добавит парочку своих, просто чтобы было поровну. Господь свидетель, Винс любил, чтобы все были в расчете.

— Я могу избежать привязанностей. Просто хочу быть уверенной, что и ты тоже сможешь. — Она подумала о своих последних отношениях. То, что парень казался беспроигрышным вариантом, не означало, что он всегда сможет удержать дистанцию. — Если я разденусь, тебе лучше сделать так, чтобы это стоило потраченного мною времени.

— Милая, я думаю, вполне можно сказать, что я могу сделать так, чтобы это стоило потраченного времени, даже когда ты одета. Просто удостоверься, что это будет стоить потраченного мною времени.

Едва Винс поднял руку, чтобы постучать в большую дубовую дверь, как одна створка отворилась. Свет из холла заливал сзади золотистые волосы Сэйди, и Винс с трудом различал ее лицо. Весь вечер то дурацкая шляпа, то ночные тени прятали от него эти голубые глаза. А ему нравились глаза Сэйди. Ну, и остальные части тела тоже.

— Я подумала, что ты мог заблудиться. — Сэйди немного задыхалась, как будто бежала. Ее толстовка и сапоги исчезли, и теперь на ней была обтягивающая футболка, которая очень подходила к голубым глазам, которые так нравились Винсу.

— Я не заблудился. — Он заехал на заправку, чтобы взять упаковку презервативов и закрыть магазин. Шагнув в огромный холл, Винс огляделся. Отметил воловью кожу и оленьи рога, и старинные монеты. — Здесь есть кто-то еще? — Он знал, что мистер Холлоуэл в больнице, но это вовсе не значило, что дом пуст.

— Только я.

— Большой дом для одной девушки.

— Ага. — Сэйди толкнула его к уже закрытой двери, и Винс позволил ей сделать это. — Думаю, я тебе кое-что задолжала. — Она провела ладонями вверх по его груди, и у Винса поджалась мошонка, атласной сумочкой обхватив яйца. — Когда мы были в комнате невесты на свадьбе моей кузины, я убежала, так и не поблагодарив тебя. — Сэйди прижалась к нему и поцеловала в шею. — Меня учили быть вежливой. — Потянула полы его рубашки. — Ты хорошо пахнешь. Спасибо.

Винс не понял: его благодарят за то, что от него не разит, или за тот оргазм? Но пока Сэйди расстегивала ему рубашку — это не имело значения.

— Всегда пожалуйста.

— В школе шарма меня учили денно и нощно делать так, чтобы люди чувствовали, что им рады. Это было правилом номер один. — Она слегка царапнула живот и грудь Винса, сминая полы его рубашки. — Ты чувствуешь, что тебе здесь рады, Винс?

Он втянул воздух. За всю жизнь Винса раздевало множество женщин: проблем, чтобы найти тех, которые хотели его раздеть и потрогать, у него не возникало. Но руки Сэйди, скорее, дразнили. И ему это нравилось.

— Да. Но я бы почувствовал сильнее, если бы ты сделала техасский поклон. Голая. У моего паха.

Сэйди рассмеялась ему в шею, и жар ее дыхания разлился по груди Винса.

— Так вот о чем ты думал, когда Диан демонстрировала тот поклон? — Она стянула ему рубашку через голову и бросила на пол.

— Не о ней. О тебе.

Сделав шаг назад, Сэйди глубоко вдохнула. Ее взгляд задержался на груди Винса и мышцах его пресса, и желание сгустилось где-то в горле.

— Боже правый. Ты выглядишь отретушированным. — Она прижала теплую ладонь к теплому животу Винса, и пришел его черед сделать глубокий вдох. — Как будто кто-то вырезал в фотошопе все самое лучшее в тебе и поместил на открытку.

Он обхватил ее лицо ладонями и притянул к себе:

— Ты еще не видела все самое лучшее.

— Я хочу получить все самое лучшее от тебя, Винс.

Он поцеловал ее приоткрытым ртом.

— А я хочу получить все самое лучшее от тебя, — и поцеловал ее снова.

Жаркие, жадные поцелуи, которые заставляли подскакивать его давление и посылали волны жара по коже. Страстные, властные поцелуи, которые делали его член твердым и изнывающим от желания. Долгие, глубокие поцелуи, которые заставляли желать большего. Сэйди была вкусной. Как долгий, горячий, страстный, грязный секс. Она пробежалась пальцами по его груди, провела ладонями по обнаженному животу. Взялась за пояс брюк и коснулась большими пальцами низа живота Винса. Прикосновение тут. Прикосновение там. Легкие касания сводили его с ума и заставляли член становиться каменно-твердым.

Отстранившись, Сэйди подняла взгляд. Ее глаза были ярко-голубыми и какими-то опьяненными.

— Ты такой красивый, Винс. Хочу съесть тебя. — Она поцеловала впадинку на его горле. — Один сочный кусочек за другим.

А Винсу хотелось ответить любезностью на любезность. Один кусочек за другим ото всех сочных местечек Сэйди. Если бы ее руки не скользнули ему в штаны, он бы, возможно, сказал ей об этом, но сейчас у него возникли трудности с дыханием. Винс потянулся к подолу ее футболки, но Сэйди перехватила его запястья и прижала ладони к двери.

— Держись за стояк, Винс. И я не имею в виду твой стояк.

Винс хмыкнул. Только вот смешок вышел у него немного сдавленным.

— Что ты задумала? — Он не был фанатом связывания.

— Смотри. И увидишь.

И Винс так и сделал. Он смотрел, как она расстегивает его штаны и спускает их вниз. На нем были серые боксеры, и Сэйди прижала руку к мягкому хлопку и выпуклости твердого члена. Провела жаркими губами по всему телу Винса. По плечам и груди. А затем опустилась на колени и вылизала ему живот. Винс низко стонал и боролся с потребностью запустить пальцы ей в волосы. И притянуть ее ближе.

Сэйди дразняще касалась его пальцами, когда стягивала боксеры, высвобождая член. Горячая головка задела ей щеку.

— Просто прекрасно.

— Не разочарована? — спросил, хотя и знал ответ, Винс: конечно, он — не порно-звезда, но одарен более чем достаточно, чтобы выполнять свои обязанности.

— Пока нет. — Сэйди обхватила ладонью его член и подняла глаза. — Когда я закончу, ты будешь мне должен.

— Сорок центов?

Она ласкала его нежной ладонью, и если бы Винс отпустил себя, то мог бы кончить прямо сейчас. Но у него еще оставались силы, чтобы держать свои желания в узде. Недолго.

— По крайней мере, доллар и сорок центов.

Сэйди поцеловала головку члена, затем лизнула, будто тот — мороженое. И как раз когда Винс подумал, что больше не сможет вынести эту пытку, она приоткрыла свои жаркие влажные губы и взяла его член в рот, втянула глубоко и провела ладонью до самого основания. Винс сжал колени и стукнулся затылком о дверь. Боже, не позволяй этой женщине останавливаться, думал он, впиваясь пальцами в дерево, чтобы удержаться и не схватить Сэйди за волосы. Не позволяй ей останавливаться, даже чтобы поговорить. Винс не возражал против грязных разговорчиков. Они ему даже нравились, но ничто не может испортить минет так, как это делает болтовня.

Благодаря многолетним тренировкам, Винсу удалось успокоить дыхание. Он равномерно втягивал воздух в легкие, пока Сэйди затягивала его все дальше и дальше в пучину наслаждения. Она ласкала его руками и жарким бархатным ртом, а он пытался продлить удовольствие. Пытался удержаться, но Сэйди вытянула яростный оргазм прямо из средоточия самого естества Винса. Из самой его сердцевины. Оргазм, который пронесся по всему его телу и выплеснулся ей в рот. Винс застонал, низко и хрипло, и попытался что-то сказать. Сэйди же оставалась с ним до самого конца. Затем натянула ему нижнее белье и брюки и скользнула вверх по его телу.

— Это стоит доллар и сорок центов?

— Даже доллар и сорок пять. — Винс провел ладонями вверх и вниз по ее спине и ягодицам. — Спасибо.

— Всегда пожалуйста. — Она поцеловала его в шею, лаская руками плечи и грудь. Затем сказала что-то, что он не расслышал.