В старом зеркале из борделя Лили видела, как он спускает платье с ее плеч. За секунду до того, как оно скользнуло вниз, она прижала ладони к стразам на груди и сообщила:

— У меня имплантаты.

На ней не было лифчика, потому что бретельки виднелись бы под облегающим платьем, и через секунду Такер увидел бы маленькие шрамы под сосками.

— Что? — Он нахмурился в замешательстве.

— У меня грудные имплантаты. У тебя с этим проблемы?

— Это вопрос с подвохом?

Лили покачала головой, когда он взял ее за запястья.

— Некоторым это не нравится.

Такер поднял взгляд от рук Лили и посмотрел на ее отражение в зеркале.

— Тебе так какой-то мужчина сказал?

Она покачала головой.

— Некоторые женщины, сидевшие в моем кресле, упоминали об этом.

— Мужчина никогда не скажет ничего подобного, если только не думает, что это поможет ему заняться сексом. — Он развел ее руки в стороны. На секунду платье задержалось на отвердевших сосках, затем скользнуло вниз до талии. — Лили. — Теплое дыхание коснулось ее виска. — Ты прекрасна.

Платье упало на пол, и Лили оттолкнула его в сторону. Она стояла перед зеркалом в одних лишь белых трусиках — владея салоном, легко поддерживать в зоне бикини идеальный треугольник, спрятанный сейчас под стрингами — но Лили смотрела на свой живот… он был плоским, но не настолько подтянутым, как ей бы хотелось. Она изучила желто-оранжевую лилию размером с ладонь, вытатуированную на внутренней части бедра, которую шесть лет назад считала хорошей идеей.

— А ты врешь, чтобы получить секс? — Лили попыталась повернуться к Такеру лицом, чтобы не смотреть на свое отображение в зеркале, но сильные руки скользнули ей на живот, и Такер притянул ее к себе. Волоски на его груди щекотали ей спину. Лили чувствовала себя закутанной, окруженной его неумолимой страстью.

— Я никогда не солгу тебе, Лили. — Такер накрыл ладонью ее грудь. Твердый сосок коснулся его теплой ладони, и Лили задохнулась. — Ты такая красивая, что мне до боли хочется быть с тобой.

Лили знала это чувство. У нее тоже болело от желания. Все тело. Такер скользнул рукой под маленький треугольник стрингов и коснулся ее там, где болело сильнее всего.

— Ты мокрая, — прошептал он ей на ухо. — Сними свои трусики. Пожалуйста. Стяни их на лодыжки.

Он коснулся большим пальцем ее соска, и Лили снова пришлось сжать колени, чтобы не упасть на пол. Она сделала, как просил Такер, а потом посмотрела на его большие руки — одна лежала у нее на груди, другая между ее ног. Он скользнул пальцами глубже меж ее бедер, и Лили завела руку назад, забралась ладонью под пояс его джинсов, обхватила огромный горячий член и сжала. Подняла другую руку и притянула Такера к себе для поцелуя. Она целовала его долго и страстно, а ее сердце грохотало в груди. Лили нравилось, как Такер касался ее. Она хотела получить каждую частичку его так же сильно, как хотел этого он.

Такер оторвался от губ Лили и посмотрел в ее полуприкрытые голубые глаза. Затем перевел взгляд на зеркало и посмотрел на свои руки на ее теле… на идеальном треугольнике между ног, на свои пальцы, легко касавшиеся розовых сосков. Ее рука сжимала каменный член, подводя Такера к самому краю. Лили расстегнула пуговицы на «Левисах», и Такер вытащил презерватив из заднего кармана за секунду до того, как джинсы упали к его ногам.

— Держись за стол.

Лили переступила через стринги, потом наклонилась вперед и оглянулась на Такера через плечо.

— Ты ведь помнишь, что там запретная территория для мужчин?

— Я никогда не сделаю чего-либо, что тебе не нравится. — Он не хотел сделать ей больно. Он хотел сделать все так хорошо, чтобы Лили захотела еще. Такер стащил боксеры и раскатал презерватив по пенису. — Раздвинь немного ноги для меня.

Лили так и сделала, и он провел рукой по ее ягодицам и меж бедер. Она была мокрой и готовой. Лили выгнула спину, когда Такер скользнул в жаркое удовольствие ее тела. Она была невероятно узкой. Затягивала его глубже и глубже, пока он просто не мог уже погрузиться даже на миллиметр.

Низко застонав, Лили прошептала его имя. Такер посмотрел в зеркало, на свою обнаженную фигуру позади Лили, на ее красивое лицо, обращенное назад, к нему. Моя, подумал он, выходя из нее и снова толкаясь глубже. Лили прижалась ягодицами к его паху. Напряженная, желающая большего. И он дал ей это длинными, мощными толчками. Он двигался в ней. Еще и еще. А его сердце стучало бум-бум-бум. Моя. Моя. Моя. Сквозь шум в ушах и голове Такер услышал, как Лили зовет его. Говорит, что хочет его. Больше. Сильнее.

— Такер, — застонала она так громко, что могли бы услышать и в соседнем округе, когда он почувствовал первый пульсирующий спазм ее оргазма.

Хорошо, подумал Такер на каком-то первобытном уровне. Он был уверен, что они остались вдвоем в салоне, но и обратное его не волновало. Если кто-то был поблизости, то сразу бы понял, чем занимаются Такер с Лили. Понял бы, что они вместе. Что теперь Лили принадлежит ему. Он никогда не считал себя собственником, но когда ее оргазм вытянул его собственное освобождение из самого нутра, то понял, что хочет, чтобы это длилось вечно.

Самое сильное наслаждение из всего, что Такер чувствовал за свою жизнь, волнами прошло по его телу и ударило в самое сердце. Огнем растеклось по коже, сжало внутренности и лишило дыхания. Он наклонился и оперся ладонями о стол рядом с руками Лили. Зарылся лицом в изгиб ее шеи и закрыл глаза.

Как бы ненормально это ни звучало… как бы ненормально это ни чувствовалось… как бы ненормально это ни было — Такер влюбился в Лили даже до того, как зашел в ее салон этим вечером. Он влюбился в нее в первый же день на подъездной дорожке.

— Иисусе, — прошептал он.

Такер никогда не влюблялся так быстро и так сильно, и это чертовски пугало. Пугало сильнее, чем пули талибов, которые пролетали мимо его носа и рядом с левым ухом ударялись в гранитную скалу. В армии его тренировали, как вести себя в бою. В управлении шерифа его тренировали, как разобраться с негодяем, пытающимся сбежать. Но это? Это была новая территория. И тут не существовало тренировок. Не было никакого прикрытия. Никакой возможности дать отпор. Это была просто Лили и то, как она заставляла Такера чувствовать себя.

В понедельник утром Лили заехала на парковку начальной школы Крокетта, приткнула внедорожник у тротуара и повернулась к сыну, сидевшему сзади.

— У меня последний клиент в четыре. Стрижка и укладка, так что я должна быть дома около шести. — Лили передала Пипу его рюкзак с «Энгри бердс». — Что тебе приготовить на ужин?

Молния на красной крутке Пиппена была застегнута до самого подбородка, и он буркнул в нейлоновый воротник:

— Пиццу.