– У нас могло бы быть намного более холодное рождество.

– Мы сидим здесь, – сказала она, проигнорировав его замечание, – превращая биологически опасную пустошь в Джеймстаун для трансгенов.

– Не будь так строга к этому месту. Или к себе. Ты достигла многого.

Она знала, что называя Терминал Сити Джеймстауном была несколько резка. "Джеймстауны" – это современные Гуверсвили, которые возникали в постимпульсный период и были названы в честь тогдашнего президента Майкла Джеймса. Терминал Сити стал чем-то подобным. (Прим. пер. Гувервиль – это типичное название для городов бездомных, которые возникали в США во времена Великой Депрессии).

– Да, у нас могло бы быть более холодное рождество, – наконец согласилась она. – Я не знаю, что со мной, Логан. Это как будто у меня что-то зудит, а почесаться я не могу.

Он посмотрел на нее.

– Мне знакомо это чувство.

На щеках Макс появился предательский румянец.

Она махнула Джем, чтобы та принесла Логану кофе.

Настоящая причина того, что она и Логан не могли жить долго и счастливо заключалась в покойной и не оплакиваемой сучке, которую Макс знала под именем Ренфро. Это случилось в штаб-квартире Мантикоры, вскоре после того, как Макс сожгла здание, когда Ренфро заразила Макс вирусом, бомбой, единственной целью которой было убить Логана.

Фактически, Ренфро сделала любое прикосновение Макс к Логану смертельным для него.

Рождество всегда приносит мысли о доме, не так ли? Макс задумалась. Нравилось ей это или нет, для нее и других трансгенов – выглядели ли они "нормально" как X5 или были мутантами вроде Джошуа и Дикса – для них Мантикора была домом.

Результатом генетических экспериментов, невиданных в масштабах целого мира, беженцы из Мантикоры были уродами, и большая часть города не даст им забыть это. После отъезда полковника Дональда Лайдекера, "суррогатного отца" Мантикоры, командование приняла на себя Ренфро. Она была главной, когда схватили Макс.

Прежде чем Макс удалось бежать, Ренфро и ее команда бессовестных ученых – нацистам, возможно, пришлось бы по вкусу иметь этих «сумасшедших врачей» своими сотрудниками – заразили Макс вирусом, который наносит ущерб только одному человеку на земле: Логану Кейлу. Если Макс и Логан коснутся в любом случае, он получит вирус… или, скорее, вирус получит его:Логан умрет в течение двадцати четырех часов.

По этой причине, они оба были осторожны и не соприкасались, и постоянно носили перчатки, и длинные брюки в теплую погоду… и даже в интимных ситуациях, как эта, когда они сидели за столиком в ресторане, пара хранила почтительное расстояние, как школьники на первом свидании.

Ранее в этом году у них была возможность увидеть, что произойдет, если вирус не контролировать.Когда Макс ловила Келпи – хамелеона, ставшего серийным убийцей, – он смог каким-то образом заразиться. Так как Келпи был увлечен Макс, его конечной целью был Логан, точнее он хотел стать Логаном, чтобы занять его место рядом с Макс. Когда Келпи начал свое превращение, сделавшее его псевдо-Логаном, Макс дотронулась до изменяющегося трансгена, и этого было достаточно для того, чтобы передать вирус, к несчастью для Келпи.

Макс и ее друзья: Логан, Чудачка Синди, Алек, Джошуа и другие – были свидетелями мучений и смерти Келпи. С тех пор Макс еще внимательней следила за тем, чтобы она и мужчина, которого она любит, никогда не прикасались друг к другу. Неважно что: легкий поцелуй, соприкосновение рук, даже формальное объятие могут стать смертельными для него.

Джем принесла Логану дымящуюся чашку кофе, поставила перед ним и тепло улыбнулась. Логан улыбнулся в ответ.

– Как Ева? – спросил он официантку.

В ночь после кризиса с заложниками Джем Пони, Джем решила, что, поскольку ее младенец был первым трансгеном, рожденным на свободе, ребенок должен быть назван в честь первой женщины в мире… значит, Ева.

– Она уже стоит, и хочет идти,- ответила тонкая, привлекательная официантка, – хотя она еще не готова. С ней будет много хлопот.

– Уже стоит? – переспросил пораженный Логан. – В шесть месяцев?

Макс только улыбнулась.

– Хорошие гены, то есть очень, очень хорошие гены. С каждым из нас, X5, было так же.

Логан удивленно поднял голову, затем отхлебнул свой кофе. Джем вернулась обратно за стойку. Макс провела рукой по лицу и глубоко вздохнула.

– Ты выглядишь побитой, – сказал он. – Очень плохо, что тебя генетический улучшали не для того, чтобы быть мэром, а убийцей.

Она слабо ухмыльнулась в ответ.

– Вот как я устала, даже дурацкая шутка вроде этой вызывает у меня улыбку.

Он фыркнул:

– Может и дурацкая. Но ты улыбнулась.

– Я улыбнулась, – призналась Макс.

– И есть много вещей, за которые мы должны быть благодарны.

– Да, есть. Я кажусь неблагодарной…?

– О, да.

Макс только покачала головой.

– Прости… Я не была запрограммирована быть лидером… Я одиночка. Коммандос.

После очередного глотка кофе, Логан сказал:

– Ну, одиночнка ты или нет, на крыше много людей, ожидающих тебя.

– Да?

– Джошуа, Алек, Чудачка Синди, Мол. Я думаю, Дикс и Люк тоже там. Скетчи тоже… даже если ты хочешь сбросить его задницу с крыши.

– Теперь ты меня искушаешь… Но там холодно.

Последние две недели погода была отвратительной, даже по меркам Сиэтла. Температура колебалась около нуля, ветер дул со скоростью тридцать-сорок миль в час с порывами до пятидесяти.

Логан посмотрел на нее.

– Я не вижу, чтобы ты была одета в пальто. И не ты ли рассказывала мне как задерживала дыхание на пять минут? Под толстым слоем льда. Когда бежала из Мантикоры.

– Это не значит, что мне понравилось.

– Где твой Рождественский дух?

– Рождество в Мантикоре не вселило в меня ностальгию по этому празднику.

– Как насчет твоей приемной семьи?

– Да, это было чудесно, особенно когда мой приемный отец напился и забросил мою приемную сестру на дерево.

Встряхнув головой, Логан спросил:

– А кто говорил про уголь в носок, мисс Гринч? Тебе нужно приобщиться к святочному духу.

– Я знаю способ, но он не связан с холодной крышей.

– Какой же тогда?

– Сидеть с тобой у камина. Как называлась та старая песня? "Жареные каштаны"?

– Смотри, – сказал он, и его улыбка осветила все вокруг. – У меня есть для тебя немного рождественского настроения.

Эта его улыбка, показывающая белоснежные зубы и ямочки на щеках. Она любила эту улыбку, она любила в нем практически все. Сейчас у нее были тудные времена, и она знала, что ему тоже нелегко. Они оба знали, что чувствуют, и, возможно, этого было достаточно.

Каждый из них был так занят в последнее время, что практически не видел другого. Логан продолжал использовать Зоркого как мощную машину пропаганды трансгенов, а Макс всегда решала какие-нибудь проблемы Терминал Сити, требующие ее внимания. Если это не были проблемы с водоснабжением, то нарушение правил проживания, или выбор логотипа для нового ремесленного или антикварного магазина.

Может она и не интересовалась такими бытовыми мелочами пару месяцев назад, но сейчас эти повседневные заботы, казалось, занимали все ее время. Провести хотя бы пару минут наедине с Логаном было все равно, что наконец переплыть Паджет Саунд.

– Почему бы нам просто не пойти туда, посмотреть, что это банда хочет, и уйти оттуда? – предложил Логан.

Она игриво покачала головой.

– У меня есть идея получше.

– Какая?

– Сбежать от них.

Он серьезно покачал головой.

– Ты знаешь, что мы не можем.

Она фыркнула.

– Отлично, мы пойдем на крышу и сделаем все, что оин хотят… но есть одно условие.

– Да?

– Остаток вечера будет только наш. Тихий вечер вместе. Начиная с того, что я буду готовить тебе ужин. Я собираюсь официально бросить сегодня вегетарианство.

Теперь она полностью захватила его внимание.

– Только для нас двоих? – переспросил он.