— Что, опять кого-то резать пришлось?

Завотделением пожал плечами:

— Так разучились же на Руси женщины рожать. Поскольку в поле не пашут, хлебА не жнут, за скотиной не ходют… Отбились от рук: кони скачут, избы горят.

— И не говори. Каждая первая — хворая, каждая вторая — больная, — согласилась Лиза, роняя себя в кресло.

— А ты мне язык не заговаривай. Откуда такая цветущая?

— От верблюда! — и она показала Стасу язык.

— Это ты в смысле: «попутного ему ветра в горбатую спину»?

— Все не так плохо, — хохотнула Лиза. — Я даже рассчитываю на продолжение. Но знаешь, вы, мужчины, та-акие предсказуемые…

— Не могу спорить. У нас, мужчин, это называется «здравым смыслом». А столь ценимая тобой «непредсказуемость» представительниц прекрасного пола обычно именуется «женской логикой». Что ты там учудила?

— В целях индивидуального осеменения провела операцию по захвату спермоносителя. Без наркоза.

— Дура ты, Лизка. Опять взялась за старое?

— Нет, этот вполне так себе молод. И хорош. И умен. И здоров. Да я просто не смогла удержаться! nbsp; Станислав Борисович рассмеялся, сняв очки и вытирая слезы. Успокоившись, он вполне серьезно произнес:

— Лиз, ну куда ты торопишься? Встретишь путного мужика, выйдешь за него замуж, там и детей нарожаешь.

— За последние 12 часов ты второй, кто говорит мне по путных мужиков. Тенденция пугает. А по поводу остального… Мне тридцать пять. В моем возрасте первородящие уже даже не старовозрастные, а древневозрастные.

— Ты прекрасно знаешь, что и за сорок женщины нормально рожают первенцев…

— Рожают. Но ждать до сорока в надежде на мифического Путного Мужика, которого в глаза никто не видел, я не хочу.

— Ребенку нужен отец, Лиза.

— Будем решать проблемы по мере их поступления. И кончай уже со своими мудрыми советами. Раз ты такой умный, почему же ты такой неженатый?

— Ли-иза, — произнес Стас тоном «ай-ай-ай!» и покачал головой. — Какая ты сегодня недобрая девочка!

— Я очень добрая девочка сегодня. Поэтому рассказывай, что у нас?

— Оставил две истории на столе, посмотри, по твоей части. Вчера поступили.

— Малый срок, угроза?

— Угу. Койки были, принял. Анна Ильинична у нас опять с сердцем, возьмешь ее палаты в понедельник?

— Да как я могу отказать? На пенсию бы ей уже пора. Лет двадцать как.

— Ага! А работать кто будет?

— Молодым везде у нас дорога!

— Вот и пусть… себе катятся… Мы живем в удивительной стране, Лиза, где министр здравоохранения официально называет уровень выпускников «бессовестно» низким. Представь, каков он на самом деле. Ладно, давай по сорок капель, да я уже поеду домой. Пост сдал.

— Пост принял! Мне, чур, сорок капель в кофе. Еще работать.

— Да ну?! Ладно, о работе… Обрати внимание за девочку во второй палате…

Под привычный профессиональный разговор, потягивая горький напиток с ноткой алкоголя, Лиза расслабилась. Что ни говори, а жизнь — прекрасна!

Утром, на трезвый взгляд, великолепное пари уже не казалось Змею столь уж великолепным. Субботним утром Женьке даже потянуться было в лом, не то что покорять фригидные вершины отечественного феминизма. И пусть бы она радовалась жизни со своим Маленьким Другом, неутомимым, как приснопамятный Энерджазер в глубине его души… Опять же, что она там для него понапридумает? Хотя, а вот интересно, ЧТО она для него понапридумает?..

Во-вторых, Змея напрягала необходимость сдавать анализы. С другой стороны, и самому не плохо было бы убедиться на предмет своего здоровья. Нахаляву и без необходимости посещать КВД. А то мало ли что могло пробраться в дорогой его сердцу организм и бессимптомно пустить там свои корни?

Третьим в списке непоняток стоял секс «в чем мать родила». Прям совсем-совсем. При мысли о незащищенном половом акте яички привычно подтянулись. И не столько от возбуждения, сколько от ощущения опасности. Бэби-сюрпрайз, Мендельсон, кольцевание, склоки, упреки и условно-досрочное в виде развода за минусом изрядной части имущества — не слишком ли высока плата за удовольствие?

Стоп, сказал Женька сам себе. Чувак, это же Ведьма! Ведь-ма! Мужики для нее — человеческие особи с ущербной 46-й хромосомой. Ей наверняка в детстве просто забыли сказать, что все девочки мечтают выйти за них замуж. Опять же, никто не отменял банального «вынуть».

Таким образом, подытожил Женька, пари было следствием здравого размышления, а не наплыва гормонов и оттока крови вниз.

Во всяком случае, разумное зерно в нем отыскать можно.

Если постараться.

В воскресенье Женьке удалось оторвать Ленчика от компьютера и вытащить его в бар. Итогом стало знакомство с двумя премилыми девицами, которые были вполне непрочь. Но разбитной вид девах в самый неподходящий момент напомнил Змею фразу Лизы о том, что презервативы не дают стопроцентной гарантии от ЗППП, и запал пропал.

Понедельник у Змея начался с мысли о свидании с Лизой. Точнее, с ее девайсами для сбора анализов. Как и было оговорено, Змей подъехал к часу к роддому. Ведьма предупредила, что лучше на сотовый не звонить, поэтому он прошел в приемный покой.

— Здравствуйте, мне бы Елизавету Серегеевну Бестужеву, — вежливо спросил он у бабульки в цветастом халатике.

— У нее сегодня нет часов консультаций, — сурово ответила та. Образцовый цербер. Хоть сейчас к себе на работу бери.

— Она меня ждет. Передайте, что Евгений Горский подошел.

Недоверчивая старушка насупив бровки набрала по внутреннему номер и передала слова Змея. Несколько раз сказала «да» и положила трубку.

— Ждите, молодой человек. Она спустится, — назидательно озвучила счастливая обладательница цветастого наряда. Но любопытство оказалось сильнее профессиональной компетентности.

— А вот вы здесь по какому вопросу? — понитересовалась приемно-покойница.

— По личному, — стушевался Женька.

— А-а-а… — недоверчиво оглядела его церберша. Но смилостивилась и пояснила: — Лизаветсергевна у нас в городе лучший специалист по сохранению беременности на малом сроке. Ее иногда даже «ведьмой» поэтому называют, — это точно, согласился Женька. — Настолько ей удается вытягивать почти безнадежные случаи.

— А что же она у себя в консультации не принимает? — удивился Змей.

— Так платный прием-то у нас отменили, — пожаловалась бабулька. — А на учет по беременности к ней и так практически только по прописке ставят. Потому что часы приема-то, они же не резиновые.

— Про какие такие нерезиновые изделия разговор? — послышался за спиной знакомый насмешливый голос.

Женька повернулся.

Свеженькая, без следов косметики на лице, в беленьком халатике пред ним стояла Лиза.

— Елизавета Сергеевна, говорят, с вам договаривались, — церберша приветливо замахала хвостом.

— Да-да, Анастасия Степановна! Я смотровую на минутку займу, мне нужно анализы взять.

Во взгляде бабульки на Женьку мелькнул триумф, типа: «А говорил — по личному».

Женька побрел за Лизой.

Лиза прошла к стульчику возле стола, присела и, поиграв бровью, поинтересовалась:

— Как ты на счет старого доброго сюжета «Пациент и медсестра»?

— Это в счет пари?

— Нет, считай это бесплатным бонусом. Ну, давай сюда. Смелее, смелее. Как-то раньше за тобой стеснительности не водилось, — Лиза стала выставлять перед собой «материалы и оборудование»: пузырек с жидкостью, мешочек с ваткой, пробирку и одноразовый урогенитальный зонд. Однажды Женька уже оставлял свой неповторимый след на таком же. Ощущения остались далеко не возбуждающие.

— Так обычно я вставляю, а не мне, — заметил Змей и продолжил, глядя на натягивающую стерильные перчатки Ведьму: — За тобой такой брезгливости тоже раньше не замечалось.

— Это не брезгливость, это уважение к труду лаборанта, который будет мазок обрабатывать. Подходи, золотой, позолочу… что-нибудь.

Женька встал перед Лизой. Очень двусмысленная диспозиция получилась. Лизка подмигнула и потянулась к ремню и молнии брюк. Высвободив член, слегка припухший от внимания и ситуации в целом, она пояснила: