— Эля, это деловое совещание, — безапелляционно возразил ей Тимур.

— Но здесь так ску-учно, — протянула с теми же интонациями Нора.

— Я тебя предупреждал. Ты сама захотела поехать, — пожал плечами ее жених.

— А давай, я тихонечко посижу рядом с тобой, пока вы там свои дела будете обсуждать, — со стеснительной улыбкой попросила Нора, проводя пальчиком по его груди. — Я никому мешать не буду.

— То, что там обсуждается — конфиденциальная информация.

— Ты мне что, не доверяешь?! — в тоне маленькой девочки появились нотки обиды.

— Я никому не доверяю.

— А почему им можно, а мне нельзя? — не унималась Нора. — Потому что ИМ я плачу деньги. И за эти деньги они обязаны хранить коммерческую тайну. У них так написано в договоре. За соблюдение которого они несут юридическую ответственность.

— То есть ты на полном серьезе не собираешься меня туда пускать? — наконец дошло до афродиты.

— Прости, дорогая, — развел руками Тимур.

— Ты… ты… — Нора в сердцах рубанула воздух рукой, развернулась и умчалась по коридору.

Довольный же Тимур еще успел к обсуждению программ для состоятельных гер и умудренных жизненным опытом афин.

Еще какое-то время народ провел в обсуждениях мелких подробностей, но как-то уже без энтузиазма. Тимур посмотрел на часы и присвистнул — рабочий день-то уже закончился! Пока приехали, пока устроились, перекусили, собрались… Вроде и поработали всего ничего. По крайней мере, так ему показалось.

— Ну что, коллеги, не пора ли нам прерваться? Ужин накроют в семь.

Коллеги облегченно засуетились, выражая одобрение решения начальства.

Женька тоже согласно кивнул — в его номере телефон был, и он должен был отзвониться своим ребятам, узнать, есть ли новости.

Сам же Тимур собирался сполоснуться под холодным душем. Обсуждение напоследок программы для пар «Эрот и Психея» на какое-то время взбодрило всех. Анна Павловна даже предложила поменять название на какую-нибудь другую божественную пару, чтобы не вызывать столь очевидных ассоциаций. Котя развела руками и сказала, что счастливых пар в греческом пантеоне раз… И, собственно, всё. Остальное либо плохо кончилось, либо было очередной — тут она хмыкнула — интрижкой Зевса. С другой стороны, сказала она, это, по крайней мере, символично. Секс и душа, как никак. На что Светлана Васильевна добавила, что всё прям как в жизни: с мужской стороны — секс, а с женской — душа.

И тут началось обсуждение того, как эта абстрактная парочка может в планируемом Центре бодисервиться. Все-таки усталость давала о себе знать, и народ понесло. Причем, совсем не в том направлении, в каком следовало. Что там говорить, Тимур исключением не был. Ему очень живо представлялись картинки бодисервиса в СПА-декорациях. С Котей в роли Психеи. В роли Эрота ему, как ни странно, виделся он сам. А в роли секса — секс. Много и разного.

Так что теперь ему нужен был прохладный душ.

Котя с трудом досидела до объявления перерыва. Мало того, что ей нужно было досидеть во что бы то не стало. Она должна была еще и имитировать радостное возбуждение от командной работы, поскольку ближе к концу дня ее собратья и сосестры по проекту однозначно нуждались в эмоциональном допинге. Где бы ей самой этого допинга качнуть?

А впереди еще вторая часть пресловутого марлезонского балета. Ужин. Те же и Зайка.

Нет, ну какая двуличная тварь! Она ему чуть было не поверила тогда, у подъезда. Благо Мозг оказался чуть сильнее того Места, Которое Никто Не Спрашивает. Но которое всегда умудряется сказать свое веское слово.

Нет, решила Котя. На ужин она не пойдет, даже если там омаров будут подавать под черепаховым соусом. Хотя ни того, ни другого она не пробовала. Для таких как она неудачников в холле первого этажа стояли два автомата: один — с шоколадками, другой — с кофе. Голодной не останусь, решила она. Вместо здорового секса — нездоровые его кондитерские заменители.

Котя совершила набег на «машины счастья» и уже устроилась поудобнее в кресле, готовясь утешиться сентиментальным романчиком из планшетки, как в дверь постучали.

Стоило ей отомкнуть замок, как в комнату разгневанной фурией ворвалась Саблезубая Зайка.

— Слушай ты, овца, убери свои грязные копыта от моего жениха! — прошипела блондинка, чуть наклонив корпус вперед и сжав кулаки.

Не то чтобы Котя испугалась, но адреналиновая атака заставила ее кишечник порекомендовать хозяйке избавиться от всего лишнего.

— Вы сейчас вообще к кому обращаетесь? — Котя постаралась выдержать нейтральный тон.

— Не нужно тут строить из себя дуру!

— Я, знаете ли, не люблю копировать чужих ролей, — не осталась в долгу Котя.

— Избавь меня от своих юмористических потуг! Ты поняла меня, сука? Если я еще раз узнаю, что тебя видели рядом с Тимуром, я устрою тебе такое, по сравнению с чем недавние неприятности с твоей репутацией покажутся тебе детскими шалостями, — продолжала шипеть Тимурова мегера.

— То есть я могу сообщить Тимуру Александровичу, что НАШИ неприятности — результат вашего праведного гнева?

— Пытаешься нас поссорить? Ничего у тебя не выйдет! Тимур любит меня! А ты для него — всего лишь очередная шалава. Которые у него всегда были, есть и будут.

— Не понимаю, чем вы так гордитесь, если честно. Но готова подписаться под каждым вашим словом. Итак, вы выполнили свою миссию. Теперь можете быть свободны.

— Ты еще будешь указывать, что мне делать?!

Терпение Коти подошло к концу:

— Миз почти-Альдиева, не соблаговолите ли вы покинуть мой номер? В противном случае мне придется доложить своему работодателю о том, что в моем контракте не значится пункт о необходимости выслушивать бешеных самок в период гона.

Видимо, у блондинки, — как ее там? Норы? — терпение тоже лопнуло, поскольку она бросилась на Котю с кулаками.

Екатерина Андреевна Кошкина тоже успела застать смутное время. Да и по ночному городу ей приходилось ходить нередко. Поэтому она не то чтобы умела драться, но пару-тройку приемов для самообороны знала. Подсечка — это просто. Тянешь противника на себя, перенося его центр тяжести на ближнюю к тебе ногу, и в один шаг переставляешь свою голень ему под коленку и толкаешь от себя. Не драться же с этой идиоткой, в самом-то деле? Как-то это уж совсем пОшло — две бабы, вцепившиеся друг другу в волосы.

Элеонора на падение отреагировала ревом. Вскочила и уже из коридора выкрикнула:

— Ты за это еще заплатишь!

Не успел Тимур заправить футболку в джинсы, как дверь раздался нетерпеливый стук, и в номер ввалилась зареванная Нора.

— Эта… твоя… рекламщица! — выговорила она между всхлипами.

— Что не так с рекламщицей?

— Я зашла к ней спросить, есть ли у нее заварка, а она… Она… — Нора вновь зашлась плачем.

— Что она? — устало спросил Тимур, усаживаясь на кресло.

— Сказала, чтобы я отсюда убиралась. Несла какую-то чушь, что ты принадлежишь ей, что стоит ей только пальчиком поманить, как ты бросишь меня, обзывала разными словами, бросилась на меня…

На словах про «пальчик» в голове Тимура на какой-то момент перемкнуло, и вспышка гнева залила глаза. Но когда он попытался представить себе, как все происходило, картинка никак не складывалась. Дерущаяся Котя? Вот Котю, подсыпающую в стакан Норы слабительное, Тимур мог представить без проблем…

— Ты ничего не путаешь? Может, тебе просто приснился дурной сон?

— Ты меня еще в галлюцинациях обвини!

— Зачем же. С Екатериной Андреевной я обязательно переговорю. Но и с тобой я тоже хотел поговорить. Присаживайся.

Тимур налил для Норы водички из графина. На всякий случай.

— Элеонора, я думаю, нам нужно проститься.

Всхлипы как рукой сняло.

— Ты хочешь, чтобы я уехала уже сегодня? — проговорила Нора.

— Это как ты хочешь, можешь и остаться. Я имею в виду, вообще. Расстаться.

— Тимурчик, милый, я понимаю, у тебя тяжелый период. А тут еще я со своими претензиями. Конечно, я не права. Я уеду, пройдет немного времени, у вас все наладится, и все будет, как прежде.