— Да, конечно.

— Я к нему сегодня ходил, как раз до тебя вернулся, он заинтересовался, просил принести почитать. Думаю, он тебе больше поможет, чем я.

— Когда лучше ему отнести? — после короткого раздумья спросил я.

— Да прямо сейчас. Я бы сам, но он живет через три дома от нас, пока ходил, нога разболелась.

— Так рукопись пока не дописана…

— Ну вот заодно перепишешь и продолжишь. Давай я тебе адрес скажу.

Прогулка к фронтовику прошла хорошо, даже с немалым интересом для меня. И хотя он не очень охотно рассказывал о боях, но поделился некоторым опытом. Рукопись он взял с охоткой, было видно, что этот сорокалетний мужик любил читать, шкафы с множеством книг на это намекали.

В общем, знакомство было удачным для меня, Арсений Петрович Кучер был действительно опытным и нужным мне человеком. Договорившись, что приду за рукописью в следующее воскресенье, я распрощался с семьей Кучера и направился домой. Мне нужно было отдохнуть.

На этом выходной день и закончился. Лег я пораньше, так как следующая неделя обещала быть тяжелой, и нужно было подготовиться к ней как морально, так и физически. Ну, с моральной точки зрения у меня все в порядке, но вот дать отдых телу после месяца тяжелых тренировок все-таки было нужно.

На следующий день, дождавшись, когда останусь в квартире один, я начал готовиться. К этой неделе я шел до-о-олгих семь месяцев, наконец-то месть свершится. С того момента, как меня избили семь подонков, — прошло более восьми месяцев, однако я не собирался и банально не умел прощать. Тем более был повод избавиться от них побыстрее. В слежке я узнал, что те трое ушлепков, что близки к ворам, недавно изнасиловали женщину. Ладно хоть не убили, хоть и изувечили как физически так и морально, отчего женщина загремела в психбольницу с острым расстройством. Жаль, что я в тот момент был на тренировке и узнал об этом позже, подслушав их разговор, а то смог бы предотвратить развлечение подонков. Нет, от них надо избавляться и избавлять народ побыстрее.

Приведя себя в порядок и приняв душ, пока никого не было, я оделся в обычную одежду, то есть так, как меня привыкли видеть. В белую рубашку и черные брюки. В ширпотреб я теперь не одевался. Вышел на улицу и быстрым шагом направился к автобусу. Выйдя через две остановки, я дошел до полуразрушенного бомбежкой здания и, аккуратно разворошив прошлогодние листья, достал вещмешок, в простонародье сидор. Из него вытащил уже другую, неброскую, с зашитыми дырами одежду и ботинки. В общем, такую, в которой ходят достаточно много подростков и которая не привлекает внимания. Еще я надел кепку, чтобы скрыть черты лица. Сам я никогда не носил головных уборов, разве что только зимой. Убрав чистую и новую одежду в сидор, я снова закопал его в листве и вышел на улицу. В общем, замаскировался, даже походку изменил, начав слегка прихрамывать и сутулиться.

Доехав до окраины города, я вышел из автобуса и побежал по тропинке вниз. Нужно было торопиться. На этот день у меня огромное количество планов.

Первым у меня шел Свиридов, одноклассник. В это время согласно результатам устроенной мною слежки, он ходил на рыбалку, поскольку был большим любителем этого дела. Все уже было подготовлено и продумано, поэтому действовал я быстро и не сомневаясь. Да и причина избавиться от него была весомой, ведь он не только участвовал в попытке убить меня, что вменялось ему в вину. Но если я кого-то из этих семерых оставлю в живых, то они обязательно донесут, а этого мне было не нужно, поэтому я избавлялся от них не только в качестве мести, но и убирал свидетелей. Как только они не догадались, что Ромов не сам выпал из окна? Когда-нибудь эта мысль дойдет до них, если уже не дошла. Поэтому и не стоило оставлять их в живых. Хочешь жить — умей вертеться. Этим я и занимался, убирал преграду на своем пути.

Любимым местом для рыбалки у Свиридова была небольшая протока, впадающая в Днепр. В этом месте она густо заросла камышом. В одном из проделанных рыбаками коридорчиков, пробитых до воды, и удил обычно одноклассник.

Может быть, некоторым покажется странным, что я собирался убрать всех оставшихся шестерых ублюдков (Ромов уже поплатился) за один день, а я именно так и собирался сделать, но не хотелось тянуть, лучше сразу закончить с этим делом. Да и другие планы у меня были на эту неделю, не хотелось бы, чтобы они пропали.

Быстро скользя по тропинкам, поворачивая на нужных перекрестках и опуская голову, чтобы козырек кепки скрывал лицо, я наконец дошел до нужного места и, зайдя в проход, шестью прыжками достиг стоявшего ко мне спиной рыбака и нанес ему три молниеносных удара, вырубая.

Быстро проверив, тот ли это, кто мне был нужен, я огляделся — свидетелей не было, хотя где-то рядом звонкими голосами перекликались молодые рыбаки. Быстро сложив удилище, я раздел Свиридова до трусов, аккуратно сложил его вещи. Подтащил парня к кромке воды и опустил туда его голову. Тот начал захлебываться и шевелиться, пришлось добавить по затылку, пока шевеление не прекратилось. Дальше толкнул его подальше от берега в сторону течения. Продолжая оставаться лицом вниз, труп подонка выплыл из камышей, а я, посмотрев на часы (одолжил у отца, своих у меня пока не было), быстрым шагом покинул место свершившегося возмездия.

Второй готов, теперь нужно торопиться. Третий, Алексей Трифонов, обычно в девять часов сорок минут выходил из дома и через парк проходил на стадион, где играл в детско-юношеской футбольной команде, находившейся под эгидой комсомола. В выходные тренировок не было, но перед решающими играми их усилили, поэтому всю эту неделю тренировки будут вестись в ежедневном режиме.

С двумя пересадками я доехал до нужной остановки и вышел у парка. Скрывшись с чужих глаз — побежал.

«Успел», — довольно хмыкнул я, увидев идущую навстречу фигуру в спортивной одежде.

Пришлось замедлить шаг, чтобы мы пересеклись у нужного дерева. Когда мы встретились, я поднял голову, и глаза Трифонова расширились от узнавания, я нанес ему удар в горло и подрубил ногу, от чего он упал на колени, и ударил ему по шее, смещая позвонки. Причина для такого удара была весомой. Я работал под несчастный случай, а если свернуть шею, то любой судмедэксперт поймет, что это убийство, однако если нанести удар, как это сделал я, то тут подойдет любая травма. Даже как если бы споткнулся и ударился шеей о выступавший камень. Бытовая травма, одним словом.

Быстро оглядевшись, нет ли свидетелей, я закинул тело на плечо и тяжело зашагал в заросли. Через сто двадцать два метра остановился у открытого люка теплового коллектора и сбросил труп головой вниз. После чего побежал к остановке.

«Третий есть», — мысленно промурлыкал я, забираясь в подошедший автобус.

Четвертый, Юрий Родимцев, был самым сложным в моем плане. Он записался вожатым в пионерский лагерь и должен был уезжать сегодня. Автобус будет ждать на площади у школы, в назначенном для сбора месте. Родимцева можно было перехватить так, чтобы этого никто не видел, только в одном месте — в подворотне его дома на выходе на улицу Ленина. Три дня планировал, но место для перехвата действительно было одно, его-то я и подготовил.

Успеть я успел, более того, пришлось простоять почти полтора часа, пока не увидел знакомую долговязую фигуру с сумкой на плече, которая свернула в нужную подворотню.

Быстрым шагом догнав его — дворничиха, что гоняла метлой листву, на нас даже не посмотрела — и приобняв одноклассника, зашел вместе с ним в подворотню.

Тот сперва не понял, кто его похлопывает по плечу и дружески обнимает, голос я изменил, но когда он обернулся, чуть не закричал, однако этого сделать я ему не дал. Пробив в горло, дважды нанес удары шилом в висок. Быстро проверив пульс, подошел к стене и, подпрыгнув, достал из ниши монтировку. После чего открыл канализационный люк и сбросил труп вниз, сумка последовала следом. Закрыв люк, я ногой присыпал щели пылью, чтобы было не заметно, что его открывали, и сунув монтировку в рукав куртки — она была короткая, — неспешным шагом направился дальше.