Я понимал, что тороплюсь, и плохая организованность и непродуманность может плохо кончиться, но у меня не было времени, а оставлять этих уродов и дальше коптить небо не хотелось.

Матвиенко этим днем я так и не увидел. Когда стемнело, я вернулся в гостиницу, решив завтра закончить с этим делом и послезавтра отправиться в Сочи. Сливко я займусь по возвращении с моря, не все сразу.

На следующий день я действовал экспромтом: угнал машину неподалеку от посольства Великобритании, сменил номера на наши, чтобы не привлекать внимания — скрутил с первой попавшейся машины. Интереса со стороны сотрудников комитета, что наблюдали за посольством, мне удалось избежать. Их было трое, как я вычислил. В общем, рано утром я подъехал к дому Гусакова. Вышел он вместе с молодой женщиной забитого вида, а когда они разделились, я направился следом за автобусом, на который села моя цель.

При выходе он направился в сторону спецприемника, где работал фотографом. Притершись к обочине, я опустил окно с его стороны и крикнул:

— Борис! Борька! Что, не узнаешь?

Тот остановился и удивленно осмотрел новенькую «Волгу» — я специально подобрал машину поярче, маньяки, как сороки, реагируют на все блестящее.

— Не помню, — с сомнением ответил он.

— Да ты что! Давай садись, подвезу, по дороге и поговорим.

Мельком глянув на уже видные створки приемника, он махнул рукой:

— А давай.

Как только он сел, я ударил его ребром ладони по горлу, и когда он, хрипя, наклонился вперед, уже по шее — вырубая. После чего тронулся с места и отъехал в сторону. Если кто что и видел, то вряд ли что понял: на их глазах я приобнял знакомого, и мы отъехали.

Найдя тихий проулок, переложил тело в багажник, крепко связал его и вставил кляп. Надеюсь, он не задохнется, пока я охочусь на Матвиенко.

— Хм, сразу охотиться за двумя маньяками, у меня такого еще не было, — хмыкнул я, закрывая багажник.

С Матвиенко вообще получилось просто, я застал его как раз в тот момент, когда он с сонным видом выходил из дома с удочками. Повезло, одним словом. Дальше проследил, где он в пригороде вышел из автобуса, и банально сбил его машиной, задев правым крылом. Пока тот орал благим матом, держась за сломанную ногу, вырубил его, связал и поместил к соседу.

После этого я поехал на склад, где все было приготовлено.

Когда оба подонка были привязаны к длинному слесарному столу, я щелкнул пальцем по пиле, отчего та издала мелодичный звон, и обратился к Матвиенко:

— Ну что, помнишь тех двух женщин, что ты изнасиловал и убил четыре и два месяца назад?.. Ох, как побледнел, значит, помнишь…

Сидя на полусгнившем бревне, я задумчиво смотрел на расчлененные трупы. Подозрения подтвердились, никакой привычной волны блаженства после убийства маньяков у меня не было. Я за последние месяцы заметил, что постоянная ранее жажда крови почему-то меня больше не мучает. Про убитых недавно не стоило даже вспоминать, месть — это месть, с жаждой крови ее не путайте.

— Я что, излечился? — растерянно спросил я сам себя. Стянув окровавленную резиновую перчатку, я почесал затылок и снова задумчиво посмотрел на расчлененные тела. — Нет, проверим контрольно на Сливко. Если волны не будет, это подтвердит, что теперь мне не нужно искать маньяков для утоления жажды. Хм, даже не верится, что я излечился… Хотя о чем это я?! Я не хочу этого! Мне нравится охотиться и уничтожать маньяков!

Мой крик эхом пробежался по сараю, но никого этот вопль души не тронул. Перейдя на ругательства, я немного пришел в себя. Тряхнув головой, сказал последнее острое словцо и, злобно пнув одно из тел, стал собираться.

Убрав остатки тел в мешки, я поехал на свалку, где и закопал окровавленные трупы. Доехав до реки, искупался и переоделся в чистую одежду, после чего столкнул «Волгу» в реку — нашел во время купания глубокое место. Инструмент полетел следом. После этого под вечер вернулся в гостиницу, чувствуя бодрость во всем теле и весело напевая себе под нос:

Когда я вышел из вагона на железнодорожном вокзале в Сочи, меня оглушил гомон толпы. Больше всего кричали зазывалы, сдающие комнаты, не уступали им продавцы местных вкусностей. Покрикивали носильщики, предлагая свои услуги. Да и только что прибывшие пассажиры тоже вносили свою лепту.

Оглядевшись, я сквозь толпу направился к стоянке машин. Кроме такси там стояли и частники, зарабатывающие свою копейку в курортный сезон. Оружие было в чемодане, поэтому я был одет в летнюю белую рубашку с короткими рукавами и белые летние штаны. На ногах были плетенки, только на голове ничего не было. Будет время, пробегусь по местным магазинам и прикуплю что-нибудь плетеное, а пока и так нормально.

Осмотрев экспозицию разного автопрома, стоявшую на площади, подошел к ближайшей бежевой «Победе».

— Сколько берешь, отец? — спросил я пожилого усатого хозяина машины, который стоял рядом со связкой ключей в руке, разговаривая с двумя другими владельцами соседних машин.

— Договоримся, — пожал тот плечами.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул я. — Чемодан в багажник, гитару на заднее сиденье. Только осторожней, инструмент хрупкий.

Тот, несмотря на жару, был в слегка потрепанной жизнью коричневой кожаной куртке, видимо отличительный знак владельца машины. Многие из водил были одеты похоже. Водитель быстро и осторожно погрузил мои вещи, пока я устраивался на широком переднем сиденье «Победы».

— Куда едем? В гостиницу? Если брони нет, то дохлое дело. Могу подсказать пару неплохих вариантов для жилья.

— Как вас зовут? — спросил я водителя.

— Тимофей Юрьевич.

— Так вот, Тимофей Юрьевич. Мне родители дом подарили на день варенья, вот нужно вступить во владение.

— Однако, это же сколько твои родители зарабатывают?! — искренне удивился водитель.

— Зарабатывают как все. Просто отцу как инвалиду войны машину дали, а ему без надобности. Продали. Вот, как раз хватило.

— А, ну это может быть… Где дом? — мы как раз тронулись с места, поэтому водитель задал вопрос вовремя.

— Садовая, пятьдесят семь.

— Отличный район. Там частный сектор. Да и от Садовой до моря всего пять минут вниз по улице. Дорого за дом отдали?

— Не знаю, я в это время в пионерском лагере вожатым был, приехал — подарили, — рассеянно ответил я. Ложь легко слетела с языка.

Двадцать минут спустя мы медленно катились по нужной улице, вниз под уклон.

— Где-то тут должен быть, вот уже сорок седьмой дом, — проговорил водитель, стараясь не подавить отпускников, которых на улице было довольно много. Кто шел с моря, а кто, наоборот, после обеда спускался к соленой воде Черного моря.

— Вы не останавливайтесь, мне нужно визуально осмотреть его, потом едем в жилконтору. Будем вступать в права.

— Понял… Вот он. Хм, однако.

— Да уж.

Дом действительно впечатлял. Мало того что он был каменным с железной крышей и маленьким слуховым чердачным окошком, так его еще окружал высокий забор из дикого камня. Сбоку от дома стоял сарай с односкатной крышей. Как и забор, он был сделан из дикого камня. Тень на дом и частично на двор давал небольшой сад, между некоторыми деревьями была растянуты веревки и сушилось белье. Из открытой двери дома в это время вышел мужчина в плавках и стильных затемненных очках. Бледность тела показывала, что он только недавно приехал на курорт. Размер участка по моим прикидкам составлял соток двенадцать, дом занимал треть, немного приходилось на сарай, остальное было отдано саду и крохотным заросшим грядкам. В саду дымилась летняя кухня. Слева мой участок подпирал другой, где стоял похожий дом, тоже крашенный известью, справа подпирал еще один участок, правда, дом там был не таким большим, но зато была большая веранда. Мой будущий дом веранды не имел.