После обеда отдыхающие стали собираться, череда машин потянулась из дома отдыха. Таня с Олегом тоже спешили домой: Тане нужно было отвезти Дашу к родителям, чтобы утром не толкаться с ребенком в городском транспорте, а Олег еще должен был подготовить какие-то документы к завтрашнему докладу на ученом совете.
Солнце еще стояло высоко, Даша с удовольствием глядела в окно на проносящиеся мимо красивые сельские домики. Олег тихо, чтобы ребенок не слышал разговора, не глядя на Таню, сказал:
- Танюша, я после тебя не могу спать с женой...
Таня не поняла.
- Ты что, после встреч со мной спишь с женой?
- Конечно, - как само собой разумеющееся сказал Олег. - А как же? Я ведь задержался, жена будет переживать, подозревать. Зачем ее нервировать? В доме всегда должна быть спокойная обстановка.
У Тани зашумело в голове. "После меня спит с женой!" - возмущенно пронеслось у нее в голове. Сделав два глубоких вдоха и выдоха, Таня взяла себя в руки, не сказав вслух ни слова. Отогнав неприятную мысль подальше, спросила:
- А почему не можешь?
- Боюсь назвать ее твоим именем... И вообще, после твоего тела не могу прикасаться к жене.
- И что? - просто так, чтобы не молчать, спросила Таня. - Это плохо?
- Плохо, очень плохо. Я теряю из-за тебя голову...
"Ничего, ты справишься, - подумала Таня. - Один раз справился, - вспомнила она Инессу - и сейчас справишься. Я же справляюсь с тем, что приросла к тебе душой и плотью..."
К Тане Олег все же зашел, несмотря на срочное дело дома. Уходя от Тани, Олег остановился в коридоре и вдруг встал перед Таней на колени:
- Таня, милая, славная, дорогая моя Танюша, пожалуйста, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ! Я тебя умоляю, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ! Я БЕЗ ТЕБЯ НЕ СМОГУ ЖИТЬ! - обхватив Танины колени, он, как ребенок, прижался к Тане.
Внезапный порыв сдавил Тане горло, и она чуть не разрыдалась:
- Олег, милый, я тебя не брошу. Пока ты есть, мне никто в этом мире не нужен!
Олег встал, обнял Таню, стал целовать лицо, глаза, губы, волосы... Это безумие длилось минуты две. Потом Олег совладал с собой, еще раз прижал Таню к себе так сильно, что ей даже стало больно, и, повернувшись, вышел...
За два дня до Нового года Олег притащил Тане и Даше высокую, густую, пьяняще пахнущую морозом, елку. Установив ее, как положено, в деревянную крестовину, Олег спустился к машине и вернулся со старым добрым портфелем, в котором были угощения "от зайца".
- Посмотрим, что нам заяц приготовил, - приговаривал он, вынимая из портфеля палку "праздничного" сервелата, бутылку розового шампанского с этикеткой "Крымское", которое он достал по Таниному спецзаказу, бутылку знакомого хереса ("чтобы потом не возить"), продолговатую баночку сельди, крышка которой открываясь, сворачивалась в трубочку, шпроты в такой же упаковке, две коробки "фруктов в шоколаде" и маленькую баночку красной икры.
"Деликатес!" - мысленно усмехнулась Таня, вспоминая какие грандиозные столы, ломящиеся от домашних заготовок и "министерского продпайка" готовила на Новый год мама.
Красная и черная икра ежегодно занимали достойное место среди тарелок с красной рыбой, белым и красным балыком, дунайской селедочкой, маринованными грибочками, зайцем в белом соусе, привезенном папиными сослуживцами с границы...
Тем не менее, Олегу она была благодарна. Не за продукты, которыми в той, "совковой", стране ее было трудно удивить. Она благодарила его за любовь, о которой ни один из них ни разу не сказал ни слова, но которой были наполнены их отношения, которая сквозила в каждом взгляде и прикосновении...
Новый год Таня собиралась встречать с Дашей вдвоем, так как родители приболели, да и обычно ложились спать сразу после новогодних поздравлений по телевизору. К тому же, Таня так редко проводила время с маленькой дочкой, что посидеть допоздна, вместе поплясать и подурачиться без строгого контроля "взрослых" очень хотелось. Беспокоиться о праздничном столе не приходилось: Таня нарезала традиционные салаты, заложила в холодильник любимое куриное заливное, пожарила несколько свиных биточков и вынула баночки с домашними солеными огурчиками.
Часов в девять она спустилась к телефону-автомату в соседнем доме и позвонила Светлане, чтобы поздравить ее с наступающим Новым годом. Выяснилось, что все Светины планы встречать праздник в семейном кругу по каким-то причинам нарушились, потому Светлана с удовольствием приняла Танино приглашение.
Через час Света с дочкой, ровесницей Даши, вошла в маленькую уютную Танину квартиру.
Поздравления, приветствия, подарки... Потом гости вошли в комнату и порадовались огромной пушистой елке. Девчонки были друг с другом знакомы, поэтому сразу занялись своими игрушками и беседами. Светина Славка была ярче и чуть выше Даши. Темные непослушные вихры короткой стрижки и темно-зеленые глаза резко контрастировали с льняными волосенками Даши. По характеру Славка была заводилой и уже с детства оторвой. Давить на нее было бесполезно, она все равно делала только то, что хотела сама. Впрочем, Даше это не мешало. Славка тут же стала расспрашивать Дашу о классе, девчонках и, разумеется, мальчишках, которым в своем классе она не давала спуску. Девчонки увлеченно болтали о своем, пока мамы весело накрывали на стол, который украсился домашними заготовками "от Светланы" и ее же праздничным пирогом с фруктами.
- Настоящая фруктовая поляна! - восхитилась Таня. - А я так и не научилась готовить сладкое.
- Научишься еще, вся жизнь впереди, - пошутила Света.
После торжественной встречи Нового года все по очереди фотографировали всех, потом попрыгали немного под веселые песенки Голубого огонька, а потом, когда мамы уложили спать уставших девчонок на широкую, "кинг сайз" кровать Тани и Даши, составленную из двух кушеток и накрытую огромным румынским тонким ковром с ангелочками, выключили свет и закрылись на шестиметровой кухне под желтым абажуром, началось настоящее веселье. Девушки вспоминали сотрудников, рассказывали о личной жизни, об удачах и неудачах, подъемах и спадах, обхихикивая свои очередные промахи и нереально красивую будущую жизнь где-то в нереальной красоте и с нереальными "принцами".
Между делом Света спросила:
- А что у вас там произошло во время последней ревизионной поездки по хозяйствам?
- Это когда мы вернулись под утро?
- Ну да. Вы тогда всех здорово напугали.
- Так мы же писали отчеты. Вы что, не читали?
- Да тут какая-то петрушка вышла: Петин отчет ничего не объяснял, а этот тупица водитель вообще ничего не мог написать.
- А мой отчет? Я там такую поэму выдала на трех листах, все очень подробно расписала.
- А вот твоей "поэмы" никто и не видел.
- Ты шутишь? Я ж ее начальнику отдала.
- Ага, а через час ее уже никто не видел.
- Чудно. Может, шеф передал "по назначению"?
- Может, и передал, только мимо нашего носа. А Петька, партизан, не колется.
- Да у вас там все партизаны. А ты не партизанка? - усмехнулась Таня.
- Обычно мы делимся информацией, - проигнорировала Света Танин вопрос,- а тут, гад, не колется никак.
- Да уж, - усмехнулась Татьяна, - еще бы, он там обделался по полной! Представляешь, даже Сайренс перед отъездом заявил, что я там была "единственным мужчиной".
- Да? А мне казалось, что они там за тобой как стая кобелей в собачьей свадьбе бегали.
- Ха! Чуть не передрались! - рассмеялась Таня. - Ты помнишь, как на общей сходке в гостинице "на краю вселенной" Карлуша весь вечер орал: "Клуч!" Это ему Нинка перевела слово на русский, и он доставал меня весь вечер, требуя, чтобы я дала ему ключ от своего номера!.. - заливалась Таня.
- Ну и что, дала? - напряженным голосом, но все еще улыбаясь, спросила Света.
- Как бы не так! - веселилась Таня. - А этот, молодой придурок с ирландской челюстью и вечной жвачкой табака во рту - тоже мне, фраер! - стучал полночи по трубе, требуя, чтобы я спустилась к нему в номер! - хохотала Таня, - хорошо хоть, "этажерка" погнала Карлушу спать, а жвачный "ирландец" сам угомонился.