Мы прорабатываем каждый сустав, заставляя расслабиться, из-за моих действий время от времени он издает низкий мурлыкающий звук. Внизу живота все напрягается, и я пытаюсь расслабиться, но каждый раз от его стона мои мышцы сжимаются все сильнее и туже.

Ненавижу, что это происходит со мной.

Похоже, процесс расслабления этого мужчины заводит меня по максимуму.

Что ж, теперь я хотя бы не безработная.

Уделяя особое внимание круглой и плотной вершине его плеч, я дышу медленно и глубоко. Я растягиваю и перекатываю его плечи, а потом приступаю к надостной мышце — небольшой, но чаще всего травмируемой части из четырех составляющих ротаторную манжету плеча.

Теперь уже не только Тейт тяжело дышит, но и я.

Тренер свистит:

— Отлично, хватит возиться с плечами. Встретимся завтра в 6 утра и будь готов к бою. А теперь иди, ешь. И лучше бы целую чертову корову!

Ремингтон поднимает меня с пола, где мы работали над его спиной, его голубые глаза блестят и он сжимает мои пальцы на секундочку дольше, чем требуется.

— Еще не готова на меня взобраться?

Мне требуется пару секунд, чтобы вспомнить о нашей беседе в самолете, и я ухмыляюсь.

— Пока нет. Но не переживай. Если будешь тренироваться в том же духе, то я вскарабкаюсь на тебя, прежде чем ты опомнишься.

Он смеется, оборачивает полотенце вокруг шеи и направляется к душевым, а спустя пару часов, до меня доходит, что он, наверное, спит как убитый после таких тренировок. Я, в свою очередь, не могу уснуть. С тех пор, как мы приехали, я уже трижды сжимала свои трицепсы, убеждаясь, что я вовсе не толстая, но все равно не могу понять, что же значило его «хмм».

Я думаю про самолет, про его руки на моих руках, про его голубые глаза, смотрящие на мое лицо и про то, как он прошелся по мне взглядом, когда я подходила к нему для растяжки. Я думаю о том, как он дразнил меня и забавлялся эти три дня, и никак не могу взять в толк, почему все это заставляет мои внутренности сжиматься, почему я чувствую эту горячую дрожь.

Мои надпочечники взорвутся, если так будет и дальше.

Я стараюсь думать о чем-нибудь другом, но мои ноги под простынями ходят ходуном, а необходимость выбраться отсюда и устроить пробежку убивает меня. Хотелось бы мне рвануть со всей мочи, почувствовать эндорфины вместо этого непонятного звона в нервных окончаниях, вместо этого странного желания, которое расцветает во мне каждый раз, когда я вижу Ремингтона Тейта. Хоть я и не призналась в этом Мелани, я была уверена, что в ту первую ночь в Сиэтле Ремингтон хотел меня, просто не понимаю, как так вышло, что в результате я получила работу, а не его.

Но ведь я этого хотела, не так ли? Работу.

Да вот только в качестве расплаты за новую работу я подвергаюсь сексуальным пыткам. Не проблема. Завтра буду сильнее стараться выбросить его из головы. С таким решением я схватила с прикроватной тумбочки свой плеер, заставляя себя слушать любые песни, кроме тех, что он включал для меня.

— Реми! Вызовите уже Реми! РЕМИНГТОООООН!

Кучка женщин, сидящих позади меня орут, что есть сил.

Так что, вы можете понять, как на самом деле трудно не думать о человеке, ведь все вокруг меня настойчиво требуют его, особенно, когда мое тело переполнено адреналином из-за грядущего боя.

Это очень знакомое чувство, фактически, кипит во мне, как только я села посреди зрителей в Подземелье в Атланте, ожидая, когда Ремингтон взойдет на ринг. У меня такое чувство, будто это я соревнуюсь, и мое тело совершенно готово. Внутри меня проносится горячая кровь, мой организм переполнен гормонами, и разум кажется таким ясным, как очищенный кристалл. Мои ноги неподвижны, и такие же руки, но это просто обман. Подготовительная тишина. Когда внешне все спокойные, а внутри пылает огонь. Это та минута, когда все затихает и собирается внутри так, что когда придет время взорваться, это будет с усиленной точностью, так что ваша энергия высвобождается в отлично спланированном взрыве.

Даже сейчас, я помню мою идеальную позицию на корточках на стартовой линии, то, как все мои чувства, казалось, заострены на звук стартового выстрела, где всё — и я имею в виду всё — пробуждается от этого звука, и в доли секунды твоя стойка превращается в очень быстрый бег.

Сейчас, кажется, все, чего я жду — это услышать, как объявляют его имя, и когда наконец я слышу:

— РЕМИНГТОН ТЕЙТ, РАААААЗРЫВНОЙ! — новые ощущения охватывают меня, и мне некуда бежать, и нет спасения от того, что творится с моим телом, осталась только невероятно сильная жажда, питающаяся теми самыми гормонами, что производит мое тело, и которых я не в силах остановить.

Я встаю со своего места, как и все остальные зрители, и это все, что могу сделать, видя, как он идет на ринг только ему известной манерой. Мгновенно толпа обалдевает от него, и я также схожу с ума. Вот он, делающий самоуверенный поворот — это живая женская, дышащая фантазия. Торчащие черные волосы, загорелая грудь, улыбка с ямочками, убийственная улыбка — это все в арсенале Ремингтона Тейта. Он — само совершенство, и меня охватывает новый всплеск гормонов, когда я делаю так, как вся толпа и стаю его зрителем. Он так откровенен в этих низких шортах для бокса и так поразительно сексуален, что становится центром моего внимания.

Центром. Моего. Мира.

С тех пор, как я перестала соревноваться, я набрала лишних килограмм, и сейчас их больше на целых восемнадцать процентов. Я круглее, чем когда-либо была, с небольшим прибавлением к моему заду, и с хорошим дополнением к моей груди. Но я еще никогда так не чувствовала свое тело, все его внутренние и внешние части, как, когда общаюсь с этим мужчиной. Я просто даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь к этому привыкнуть, остановить такое его влияние на меня, сказать самой себе: «Да, этот мужчина выводит мое тело из-под контроля».

— И сейчас, известный и знаменитый Оуэн Уилкс, «Ирландская Саранча»!

В то время как его вздорный красноволосый противник идет на ринг, голубые глаза Ремингтона проносятся над толпой, пока не замечают меня. Наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание. У него появились ямочки, формируя идеальную улыбку, которая захватывает меня, возбуждая все мои нервные окончания.

Когда прозвучал гонг, я все еще улыбалась, как идиотка, и хоть я и не хотела этого, но все же я задержала дыхание во время просмотра. Ремингтон выглядел почти как скучавший ротвейлер, в то время как его противник, «Саранча», кажется, прыгал вокруг него по рингу, как дитя кенгуру.

Он быстро его нокаутировал, и из-за того, что он выигрывает, он борется с новыми соперниками, одним за другим. Пит сказал мне, что только последние восемь финалистов в каждом городе будут соревноваться в следующем назначенном месте, и это все будет идти к большому поединку в конце тура, в Нью-Йорке, где только лучшие двое мужчин будут участвовать в долгом 16-раундовом бою, вместо горстки 3-раундовых боев.

Сейчас Ремингтон сражается с мужчиной, больше похожим на борца, чем на боксера. Его брюшные мышцы отвислые и огромные, и он почти в два раза шире Тейта. Меня охватило ужасное чувство, и я вскочила на ноги с тихим «нет!» на мгновение, когда мужчина, которого называют «Мясник» наносит удар в грудную клетку Реми. Это был очень сильный удар, и я услышала, как у Реми вырвался вздох.

Даже когда он легко восстанавливается, меня все равно охватывает страх, и мое сердце не перестает колотиться в груди. Закусив губу, я наблюдаю, как он наносит Мяснику несколько совершенных ударов. Он так плавно движется, каждая часть его тела гибкая и сильная, он просто завораживает меня своими движениями, и поэтому я иногда даже забываю, что он борется против кого-то.

Я люблю наблюдать за этими сильными ногами с толстыми мышцами, как они балансируют и движутся мощно и ловко. Я люблю каждый изгиб его квадрицепсов, плеч, бицепсов, его татуировку, окружающую руки как виноградная лоза, при этом только подчеркивая превосходство сформирования его плеч и бицепсов.