Разница же оказалась в следующем: при смешивании образцов крови, принадлежащих к разным группам, красные кровяные тельца одной из них слипаются вместе, образуя аморфную массу. При смешивании образцов крови, принадлежащих к одной и той же группе, такого никогда не происходит. В лабораторных условиях это выглядит, конечно, интересно; в организме же живого человека такая реакция оказывается смертоносной, поскольку слипшиеся комки красных кровяных телец забивают жизненно важные сосуды почек, печени, сердца, мозга…

Так, наконец, было получено удовлетворительное объяснение тому разнообразию результатов, которое сопутствовало попыткам переливания крови, имевшим место ранее XX века. На протяжении всей истории человечества врачам периодически приходило в голову восполнить смертельную кровопотерю своего пациента путем переливания крови от другого человека. Иногда эта процедура приводила к спасению больного, чаще — к его смерти.

В XX веке переливание крови превратилось в безопасную и общераспространенную процедуру. Для этого оказалось необходимым выполнение всего тишь одного условия — чтобы донор и реципиент принадлежали к одной группе крови или, в крайнем случае, чтобы группа крови донора входила в список совместимых с группой крови реципиента.

Группа крови — наследственный признак, передающийся по определенной закономерности, так что кровь может не только «подсказать», допустимо ли в данном случае ее переливание, но и немного рассказать о родственных связях.

Например, у отца и матери, имеющих группу крови А (II), не может родиться ребенок с группой крови В (III).

Если обнаруживается, что группа крови их ребенка — все же В (III), то одно из двух: либо младенца случайно подменили в роддоме, либо его настоящий отец — совсем другой мужчина. Многочисленные родственники в таком случае могут дружно и страстно заверять, что у ребенка нос и подбородок точь-в-точь как у отца, но это все уже ничего не значит. Даже если нос и подбородок действительно похожи — это не более чем совпадение. В таком случае кровь подсказывает со стопроцентной точностью, и тут уж ничего не поделаешь. Остается только надеяться, что в лаборатории что-то напутали с анализами.

Кровь таит в себе сведения о родственных отношениях и более широкого характера. К примеру, такой фактор группы крови, как отрицательный резус-фактор (Rh-), в достаточной степени распространен среди европейцев и их потомков, обитающих на других континентах. А в крови аборигенов Азии, Африки, Австралии и Америки он практически не встречается.

В самой же Европе концентрация обладателей отрицательного резус-фактора выше всего среди басков, проживающих в Испанских Пиренеях, — там доля носителей этого фактора составляет около трети всего населения. Возможно, баски являются наиболее чистыми современными представителями «древнеевропейского» населения, которое впоследствии по всей Европе тысячелетиями разбавлялось пришельцами из Азии и Северной Африки.

Предположение о том, что баски — последние представители праевропейцев, косвенно подтверждается и тем фактом, что их язык не является родственным ни одному языку на Земле.

Отслеживая изменение соотношения различных групп крови у населения по мере передвижения по земному шару, ученые пытались составить карту массовых миграций прошлого. Группа крови В постепенно исчезает по мере передвижения по Европе с востока на запад, от Уральских гор до Атлантического океана; возможно, что таким образом отмечены волны нашествий азиатских захватчиков — гуннов, монголов и прочих, поскольку самая высокая на Земле концентрация населения с группой крови В наблюдается в Центральной Азии. По группам крови населения можно также отследить нашествия австралийцев на север и японцев — на запад.

Пытаться отслеживать все это только по четырем основным группам крови очень сложно — все четыре имеют очень широкое распространение, и соотношения их не очень сильно меняются от региона к региону.

К счастью, за последние полвека было открыто множество дополнительных групп крови. Количество возможных сочетаний этих типов в крови одного отдельно взятого человека составляет 1 152 900 000 000 000 000 даже с учетом того, что некоторые из них являются крайне малораспространенными.

Эта огромная цифра в 400 миллионов раз превышает численность всего населения земного шара. Поэтому вполне вероятно, что если бы существовала лаборатория, где можно было бы протестировать кровь на наличие каждой из известных науке групп крови (а таких лабораторий в мире, к сожалению, нет), то в ней могли бы отличить кровь любого человека от крови любого другого (за исключением разве что однояйцовых близнецов).

Так что, возможно, каждый из нас все время носит с собой визитную карточку. Если полностью типировать вашу кровь, то любой сотрудник лаборатории, произведя соответствующие анализы, сможет сказать: «Я уверен, это кровь Джона Ду!»

С помощью подробного анализа можно будет раз и навсегда выяснить любые родственные отношения — от установления отцовства до вычерчивания маршрутов блуждания полинезийцев или пути попадания индейцев в Америку.

Однако интересующимся такими маршрутами антропологам следует поторопиться. С появлением автомобилей народы стали перемешиваться гораздо быстрее, а сейчас, с массовым использованием пассажирской авиации, и океаны перестали быть серьезной преградой для смешивания различных кровей. Если тенденция окажется стойкой, то уже через несколько поколений нельзя будет толком проследить никакие миграции прошлого.

В целом все вышеизложенное говорит о том, что кровь может, по крайней мере теоретически, поведать нам о том, кто мы такие.

Интересно, можем ли мы извлечь из нее другие сведения о себе? Например, о том, здоровы мы или больны, если больны — то чем и насколько серьезно. Или, еще лучше, можно ли по анализу крови предсказать, когда и чем нам еще только предстоит заболеть?

Да, по крайней мере теоретически, кровь может нам все это рассказать. На правильно заданный вопрос она всегда даст точный ответ.

И дело тут не в праздном любопытстве — стремление заглянуть в предсказывающий будущее хрустальный шар является одним из сильнейших желаний человека. Все мы становимся жертвами болезней, и чем больше мы знаем о них, тем проще нам с ними бороться — замедлять ход их течения, выздоравливать, а лучше всего предотвратить сам факт заболевания.

Известно, что чем раньше диагностировано заболевание, тем легче его лечить. Любое достаточно далеко зашедшее заболевание проявляется в виде симптомов, или его никто не признал бы за болезнь. Но организм ведь борется с недугом с самого начала, и если уж дошло до симптомов — значит, битва уже в значительной степени проиграна, по крайней мере на данном этапе. Следовательно, лучше всего результат лечения будет в том случае, если с болезнью начать бороться задолго до того, как симптомы станут заметны невооруженным глазом.

Любая деятельность организма, хоть здорового, хоть больного, отражается в сложном химическом составе крови. Давайте рассмотрим это положение на примере диабета.

Диабетик, чья болезнь зашла уже достаточно далеко, теряет в весе, хотя и ест очень много (см. главу 3); он много пьет и много мочится. Его мучают зуд, нарывы и ряд других, более серьезных, хоть и менее заметных, расстройств. К этому моменту дела большого уже очень плохи, он практически неизлечим.

Причина диабета — в нехватке одного определенного гормона, инсулина. Инсулин управляет уровни в крови глюкозы — одного из видов сахара. По мере уменьшения в крови инсулина концентрация глюкозы возрастает до тех пор, пока глюкоза не начинает попадать даже в мочу. Наличие глюкозы в моче позволяет диагностировать диабет на той стадии, когда больного еще можно спасти.

Но для того, чтобы он мог продолжать комфортную жизнь, эта стадия болезни все равно является уже слишком запущенной. Можно брать на анализ саму кровь и проверять, не является ли концентрация глюкозы в ней повышенной, пусть и не настолько, чтобы глюкоза попадала в мочу. Или, более того, можно «проверить на прочность» те участки биохимии организма, которые отвечают за концентрацию глюкозы. Тогда сразу станет ясно, дадут ли системы контроля уровня глюкозы в организме сбой в случае повышенной нагрузки, даже если в нормальной ситуации все показатели пока в норме. Таким образом можно диагностировать диабет на самой ранней стадии.