Гровс рассматривал потолок самолета, пытаясь восстановить в памяти годы в Рино. И вдруг вспомнил. Эта женщина утверждала, что, по слухам, у него есть сокровище. И просила, чтобы он показал ей тайник. Он был настолько пьян, что нарушил собственные правила. Но никакие слухи после этого не пошли. Значит, ее подослали? Гровс вытер пот с лица в безуспешной попытке скрыть сожаление и злость. Сделав глубокий вдох, он сказал.

— Ладно, скажите мне вот что. Почему я? Почему это случилось со мной и с вами тоже?

По лицу Скэрроу скользнула легкая всезнающая улыбка.

— Потому что мы избраны.

«О чем он, черт возьми, толкует?» — подумал Гровс.

— Кем, для чего? Это выше моего разумения. — Он встал и зашагал по салону, потирая шею и расплескивая виски.

— Успокойтесь и выслушайте меня. Для начала присядьте и сделайте несколько глубоких вдохов. Я принес вам добрые вести, а не дурные. Садитесь, пожалуйста.

«Черт побери!» Гровс мысленно сделал себе выговор. Он позволил Скэрроу заметить, что потерял контроль над собой. Этот человек, этот чужак хочет проникнуть в его частный мир, вокруг которого Гровс десятилетиями выстраивал стену, чтобы держать людей на расстоянии. Как он мог это допустить? Почему этот человек сумел так легко ослепить его? Надо восстановить самообладание. Больше никаких промахов. Больше не терять контроль.

— Да уж, лучше бы им и впрямь оказаться добрыми. — Он вернулся на диван.

Скэрроу поставил бокал.

— Я не отношусь легкомысленно к слову «избран». Как Христос был избран создателем вселенной, так же были избраны вы и я. Христос получил дар бессмертия и может править своим царством вечно. Вы и я избраны, чтобы вечно существовала вселенная, в которой могут быть такие царства, как его.

Гровс расхохотался.

— Это самое смешное, что я когда-либо слышал. Должен вам сказать, мистер Скэрроу, я думаю, что у вас не все дома.

— Вы сомневаетесь в том, что не стареете?

Гровс после некоторых колебаний покачал головой.

— Сколько раз вы получали смертельные раны — и выжили? У вас есть шрамы от пуль и стрел, но вы, вопреки всему, сидите сейчас здесь. Желаете видеть пять смертельных ран, нанесенных мне кинжалами захвативших меня испанцев? Если бы не платок, мой прах сейчас лежал бы под булыжником площади в Мехико.

— Не нужно, — Гровс поднял руку. — Сказали — и достаточно.

— Вы поняли, что получили дар с помощью силы платка, и по этой же причине Христос смог, получив смертельные раны при распятии, восстать из мертвых? Разве вы не восстали из мертвых, как и он?

Гровс продолжал смотреть на Скэрроу, а внутри у него росла тревога. Его выбило из колеи то, что его воскрешение сравнивают с воскресением Христа. Ослабевшим голосом он сказал:

— Я допускаю все это. Но все еще не понимаю насчет избранности. И если на то пошло, что вы имели в виду, предлагая стать партнерами?

— Я мог бы сказать, что это предрешено судьбой, но я не считаю, что вы обязаны принять все без объяснений. Поэтому я изложу понятными вам словами. Я верю, что польза, которую мы принесем друг другу, оправдает партнерство. Как говорится, целое больше, чем сумма частей.

— Мистер Скэрроу…

— Хавьер.

Гровс кивнул, но он еще не был готов обращаться к этому человеку по имени.

— Поскольку вы потратили столько времени и сил, чтобы выследить и изучить меня, вы знаете, что я обладаю огромным богатством и могуществом. Консорциум Гровса состоит из сотен корпораций и занимается всем, от пищевой промышленности до нефтедобычи. Я владею даже одной компанией, которая производит ракетные двигатели для космической программы, и еще одной, которая разрабатывает секретные военные технологии. Даже если я больше ни бакса не заработаю, у меня все равно прорва денег. — Он поставил бокал на стеклянный столик. — Теперь вы добавили к этому то, что я переживу всех ныне живущих, кроме, видимо, вас. — Он откинулся на спинку мягкого дивана, радуясь, что сумел вернуть себе контроль над разговором и скоро выгонит этого человека как авантюриста и мошенника. — Итак, мистер Скэрроу, просветите меня. Если бы вы были моим партнером, что вы могли бы сделать для меня?

Скэрроу прожег его взглядом, сила которого почти парализовала Гровса. Уверенность, которую ковбой обрел секунду назад, испарилась. Скэрроу наклонился вперед, его лицо стало суровым и непреклонным, а в глазах появилось выражение величественное и притягательное, какого Гровс никогда не видел прежде.

— Уильям, за эти годы вы не раз заключали контракты, которые казались вашему окружению глупыми. Никто не понимал, насколько блестящи эти безумные сделки, никто не думал, что столетие спустя они принесут миллионы. У вас есть способность обращать все вокруг себя в прибыль, как Мидас превращал все в золото. Правда, в отличие от царя Мидаса, вы начали с золота и сделали из него еще больше золота. В этом я и вижу вашу проблему. У вас есть богатство, но мы оба знаем, что вы не богаты духовно. Да, вы можете купить все, что захотите, никакая цена не будет для вас слишком высокой. Вы доказали это тысячи раз. Но делает ли вас счастливым каждое ваше новое завоевание?

Гровс вытер тонкую пленку испарины, снова выступившей на лбу.

— Конечно, нет. Вы даже не пленник своего успеха, вы в плену того, что считаете проклятьем. Вы убеждаетесь в этом каждый раз, когда смотритесь в зеркало. Что я могу для вас сделать? Доказать, что ваша встреча с платком — это не проклятье, а благословение, счастливый случай. Больше не надо будет прятаться за стеной секретности. Я подниму вас на такую духовную ступень, о которой раньше вы не имели представления, на более высокий уровень сознания. Я покажу вам, что день, когда вы нашли плат Вероники, был счастливейшим днем в вашей жизни. И что я могу сделать для вас то, чего никто больше не сможет.

Скэрроу сделал паузу и сочувственно кивнул Гровсу, как будто действительно понимал всю пустоту и бессмысленность его жизни. Как бы ни хотел Гровс, чтобы этот человек ушел, исчез из его жизни вместе со своими искусительными речами, теперь он должен был понять, что же предлагает ему Скэрроу. Иначе он будет вечно жалеть об этом.

— Хорошо, мистер Скэрроу, вот вам мое согласие. Что вы можете предложить такого, чего я не могу достичь сам? — Ожидая ответа, он чувствовал, что по спине ползет холодок.

— Я могу сделать вас богом.

Солнце, поднимающееся над горами Голдфилд, залило город оранжевым светом. Коснувшись земли, «Боинг-727» сбросил скорость и покатил к комплексу «Гровс Авионикс», раскинувшемуся в северо-восточном углу международного аэропорта Финикса Скай-Харбор.

Скэрроу наблюдал за проплывающим мимо пустынным пейзажем, пока самолет пересекал бетонированную площадку перед частным ангаром. Он знал, что совсем скоро самолет остановится, двери откроются и все выгрузятся наружу. До этого момента Гровс реагировал предсказуемо, по крайней мере, пока не подвергся высшему искушению — стать таким же, как он, божеством. Осмыслить это за столь короткое время сложно для кого угодно. Но, долгое время наблюдая за ковбоем-промышленником, он был уверен, что именно сейчас в долгой жизни Гровса наступило время, когда он наиболее уязвим. Постоянная необходимость прятаться, менять внешность, лгать и обманывать мучила Гровса. Его ужасала перспектива быть раскрытым и превратиться для всего мира в циркового уродца, которого всю оставшуюся вечность будут тыкать иголками ученые и психиатры. Чтобы избежать этого, он был готов на многое. Гровс цеплялся за последние остатки здравого смысла, опасно балансируя на берегу той реки, где реальность и фантазия текут одним потоком, и различить их невозможно. Ему нужно было нечто необычайное, то, что нельзя купить за все его деньги, только это могло бы его спасти. Поэтому Скэрроу предложил ему вдобавок к бессмертию жизнь в славе и уважении. Он был уверен, что ковбой согласится. Это всего лишь вопрос времени. Но время подходит к концу. Судный день близится.