Она рассказывала и словно бы возвращалась назад, домой, в ту страну, которая не имела ничего общего со страшными слухами, ходившими о ней здесь, чьи жители были мирными и законопослушными и, хотя их обычаи, жизненные принципы и мораль несколько отличались от принятых на севере, — они совсем не походили на тех ужасных бандитов, которые бесчинствовали здесь, под землёй. То Сейнэ, которое она знала, и то, с которым только начинала знакомиться, отличались друг от друга так же, как день и ночь.

— Ну и ну! — выдохнула Джесс, когда в рассказе наступила передышка. — Ты не врешь? Там всё действительно так? Никогда бы не подумала, что змеичи могут быть такими! Поэты, учёные… Выходит, мы просто встречаемся с худшими из них. Пёс, мне даже захотелось побывать в этой Аль-Шапоре!

— А расскажи теперь сказку, тётка Лэйса, — набравшись смелости, попросила через некоторое время сестрёнка Джесс, маленькая Айлин. — Ты ведь знаешь сказки?

Лэйса улыбнулась ее непосредственности.

— Я расскажу вам легенду. Старую-старую легенду… Про короля Ульду. — Почему-то ей захотелось сейчас вспомнить именно эту историю. В детстве рассказы о легендарном короле альдийцев, от начала правления которого страна, собственно, и отсчитывала свою историю, были ее самыми любимыми историями.

— А, я знаю, кто это! Дядя Мартьен нам про него рассказывал, — похвасталась своей грамотностью девочка. — Он вообще нам много чего рассказывал, а Мирта даже научил читать и писать… и меня тоже обещал научить, только я еще была тогда маленькая, а теперь…

Неожиданно девочка замолкла, — видимо, вспомнила вчерашние слова Лэйсы, — а потом тихо-тихо спросила:

— Как ты думаешь, его и правда убили? — голос ребёнка дрожал.

Лэйса не знала, что сказать, поэтому так честно и ответила:

— Я не знаю, Яля…

Она сама не хотела верить, что этого веселого, доброго и внимательного человека уже нет в живых, что она никогда больше не увидит его по-детски открытого лица, не услышит подбадривающей шутки, не ощутит рядом надежного плеча… При мысли об этом ей хотелось плакать. За двое суток, проведенных рядом с ним, Мартьен стал ей почти родным. К тому же… к тому же без него ей будет очень трудно выбраться отсюда. «Нет, я не буду сейчас об этом думать», — приказала она себе. И начала рассказывать обещанную легенду.

— Давным-давно, когда мир был юн, а звёзды на небе сияли ярче, чем теперь, и не было ещё на свете ни Империи Тэра, ни других славных государств, земли к северу от этих гор населяли дикие народы. Одно из этих племен звалось вольпи, или детьми Лисицы, другое — народом Барса, иные же называли своими покровителями оленя, волка, рысь и даже куницу. Народы эти жили в дикости, и жизнь их была тяжела. Не знали они металлов, не умели строить домов из камня, питались дичью и ягодами, и часто враждовали между собой.

Предания говорят, что однажды холодной зимой у одной женщины из племени лисицы родился ребенок. Дитя было слабым, и все решили, что мальчик долго не проживёт. Тогда женщина отнесла его в лес и оставила там в надежде, что его подберут премудрые мэллины — древние мудрецы, которые в те времена ещё жили кое-где в потаенных лесных монастырях. Чудеса и волшебство встречались тогда на каждом шагу, и мэллины действительно подобрали мальчика. Они исцелили его и вырастили высоким и сильным мужем, открыв ему свои тайные знания. Но этот юноша, который носил имя Ульда, не пожелал связать свою жизнь с древними мудрецами, ибо стала ему ведома великая печаль этого народа: научившись замедлять бег своих дней, и сделавшись бессмертными, взамен потеряли они способность к деторождению. Дни славы мэллинов прошли, построенные ими прекрасные города стояли опустевшие, а те из мудрецов, которые уцелели в междоусобных войнах, доживали свои дни в лесах, скорбя о многомудрии, кое и привело их народ к гибели.

И ушел тогда Ульда из лесного монастыря, и вернулся к своему народу, и преклонились перед ним люди, видя красоту его и силу. И сделался Ульда тогда вождём племени вольпи, и начал учить своих соплеменников сеять зерно и ковать железо. И стал народ Лисицы сильнейшим среди прочих. Тогда возроптали другие племена, и пошли войною на лисьих сынов.

Но великий Ульда разбил их в битве, ибо были уже у детей Лисицы железные мечи, и доспехи, и наконечники для стрел, а враги их сражались дубинами и камнями.

Победив же врагов, Ульда присоединил их земли к своим, и объединил народы, и нарёк свое государство Альдэ, а себя назвал себя королём.

— С года воцарения короля Ульды и ведём мы свое летоисчисление, а ныне у нас 720-й год. — сочла нужным уточнить молодая женщина.

…И выковал себе Ульда корону из золота, и вставил в неё драгоценные каменья. И сказал тогда король, что корона эта увенчает лишь подлинного короля, а самозванца испепелит на месте. И возлагают с тех пор Золотой Венец короля Ульды на голову каждому новому королю, дабы узнать, истинный ли это правитель, или ложный.

Много славных подвигов совершил наш первый король. Побеждал он неведомых чудовищ, строил дома и корабли, и учил свой народ не бояться неведомого, а познавать его. А в седьмой год от своего воцарения привел он свой народ в покинутый мэллинами город, и повелел селиться во дворцах и башнях, и строить новые дома, и разбивать сады, и заселять другие древние города.

А когда все это было сделано, загрустил король, ибо не было у него жены. И воззвал он тогда: «О где же ты, избранница моя, равная мне?»

И пришла тогда к нему во дворец женщина, красотой своей затмившая всех других — ибо была она из древнего народа, но отказалась от бессмертия ради того, чтобы родить королю детей.

И стала она королевой, и родила Ульде шестерых сынов и дочь, принцессу Мальву.

Говорят, что принцесса та превосходила умом своих братьев, и владела даром предвидения. Королева хотела видеть её следующей правительницей, но король Ульда воспротивился сему решению. Гордостью своею дочь не уступала отцу, и однажды случилась меж ними ссора. Мальва своими вещими словами обрекла отца на безвестную гибель и вечные скитания во тьме после смерти. И отрекся тогда Ульда от своей дочери, и выгнал её из дворца, но пророчество принцессы сбылось — никому не ведомо, как встретил свою кончину великий правитель, и где он похоронен. Тайной окутаны его последние дни…

— Впрочем, некоторые легенды говорят, что, после смерти жены он вновь вернулся в какой-то потаенный меллинский монастырь, — заканчивая свой рассказ, произнесла Лэйса. — Но доподлинно это никому неизвестно…

Однако что-то в привычной концовке рассказа вдруг вызвало у неё странные ассоциации.

«Вечные скитания в темноте после смерти…»

Но прежде чем она успела сформулировать свои мысли, раздался неуверенно прозвучавший голос Мирта:

— А могло так случиться, что король Ульда перед смертью ушел в пещеры, здесь умер и стал… Бессонным?

Молодая женщина вздрогнула — мальчик удивительно точно облёк в слова рождавшееся у нее предчувствие.

«Бессонный — это король Ульда! Мой далёкий предок… Невероятно! — Лэйса помотала головой, свыкаясь с неожиданной догадкой. — И ведь в таком случае становится понятным его обращение ко мне — тогда, во сне, — дочь моя…»

— Кажется… могло! — почему-то шепотом ответила она мальчику.

— …Штреки и квершлаги! — медленно прозвучал в наступившей тишине пораженный голос Джесси. — Вы понимаете, ребята, какую тайну мы только что разгадали?

Но только это великое открытие ничем не могло сейчас помочь четверым людям, сидящим в полной темноте в маленьком гроте, находящемся в том районе, который звался Тупиками Смерти. Некоторое время, обдумывая небывалую догадку, все молчали, потом Джесс опять заговорила:

— Народ! А вы знаете, что где-то здесь должен быть схрон покойного дядьки Пелея? А?

— Знаем, — ответил за всех мальчик. — Только где точно, я не помню…

— Я тоже точно не помню. А жаль, — разочарованно протянула его старшая сестра. — Но что-то мне подсказывает, что скоро нам все равно придется заняться его поисками… потому что через некоторое время мы захотим есть еще сильнее, чем сейчас, а в схроне наверняка должна быть и еда…