Рэ-Бэркон отвёл глаза. Он тоже был несколько обескуражен и понимал, что не имеет права сейчас выяснять у принцессы подробности её исчезновения из столицы — крайне подозрительного исчезновения, не до конца похожего на похищения. Вся эта история прояснится, лишь когда наследница престола будет доставлена обратно в Ву-Тэру…
Взгляд рэ-Бэркона упал на спутника принцессы, дотоле неприметно стоявшего чуть в стороне от неё. Бежать ему было некуда, он понимал это и сейчас спокойно стоял, отрешенно глядя мимо солдат куда-то вдаль.
Принцесса. Он слышал о девушке, дочери эмигрантов, приехавшей из Сейнэ, чтобы занять древний престол Империи, но почему-то представлял эту авантюристку, — вышедшую замуж за кровавого тирана, лишь бы приблизиться к вожделенной короне, — маленькой, смазливой и черноволосой, как все сейнийки, А почему он представлял ее так — и сам не смог бы теперь объяснить.
Регина Лаиса Гриэльд. Лэйса. Как просто, как безумно просто! Она ведь даже практически назвала свое имя — однако ему и во сне не могло бы присниться… Да, он понимал, что она не из простой семьи, но то, что незнакомка могла оказаться претенденткой на престол… И зачем ей вообще понадобилось тайно покидать страну — ведь она уже почти достигла своей цели — стать императрицей? Интересно, а она догадывалась, кто он такой?…
«Но, Пёс, до чего же всё-таки обидно погибать вот так — после всех опасностей, пройденных под землей, так нелепо попасть в лапы к…» — Мартьен не успел додумать, ибо голос рэ-Бэркона, обращенный к нему, заставил молодого человека обернуться.
— А вот это уж — встреча так встреча, — голос вельможи, прозванного Кровопийцей, дрожал от возбуждения. Он едва верил своим глазам. — Вы ли это, милорд Мартиан рэ-Кор?
— Он самый… — светским тоном отозвался молодой человек и, окинув рэ-Бэркона презрительным взглядом с головы до пят, неожиданно плюнул ему под ноги. — Но не буду врать, что рад нашей встрече, граф Кровопийца.
«Как же я не догадалась!.. Как я не узнала! Эти благородные манеры, которые не могла скрыть даже напускная небрежность… и прекрасные черты лица — как на старых альдийских портретах…»
Ногти Лэйсы до крови впивались ей в ладони, но лицо оставалось по-прежнему бесстрастным — только побледнело чуть-чуть, но под слоем грязи это было не заметно.
«Почему я не поняла?!..»
…Мартиан рэ-Кор. Младший сын убитого два года назад назад императора Тэры Корсида II, рожденный его второй женой, коренной альдийкой по происхождению, представительницей одного из чудом уцелевших в Тэре благородных альдийских семей. После смерти двух своих старших братьев, сыновей покойного императора от первой жены, — законный наследник престола, согласно тэрским обычаям.
Еще один законный наследник — а, следовательно, злейший враг Корилада.
Замершая от ужаса Лэйса словно во сне увидела, как побагровевший от нанесенного оскорбления рэ-Бэркон поднимает руку и со всего размаху отвешивает стоящему перед ним светловолосому молодому человеку пощёчину. Тот вздрагивает от удара, мгновение стоит неподвижно и внезапно, — так стремительно, что никто не успевает остановить его, — бросается на графа. И вот они оба уже катятся, сцепившись, по дорожной пыли…
Подчиняясь резкой команде своего офицера, несколько сейнийских солдат быстро спешились и кинулись на подмогу графу. Через несколько мгновений они крепко держали светловолосого чужеземца, и озлобленный рэ-Бэркон принялся методично избивать лишенного возможности сопротивляться давнего врага.
…Брак с альдийкой вызвал неодобрение у большинства приближенных покойного императора. «Ну понравилась государю белобрысая девица, ну поразвлёкся он с нею — но зачем жениться-то? — гласило придворное мнение. — Тем более, что одна жена у него уже есть — родовитая тэрка Зинзия, подарившая империи двух маленьких принцев».
Но то ли красавица-блондинка Альмена действительно запала в сердце Корсиду Кровавому, то ли император хотел таким образом обезопасить своего будущего ребенка, но он женился на ней — вторым браком, что в те времена встречалось уже достаточно редко, и не особенно одобрялось даже тэрскими ревнителями традиций. Впрочем, через некоторое время, под влиянием первой жены и её родственников, Корсид все же осознал неправильность своего поступка, но менять статус своей второй жены не стал, а лишь отправил ее вместе с маленьким сыном в отдаленное имение на юго-западе страны, вблизи от гор Снежного Барса.
Там, в бедном поместье вдали от столицы, и вырос принц Мартиан. Матери, — хотя и любившей его своеобразной любовью, — никогда не было до него дела. С каждым прожитым годом она все больше времени проводила в размышлениях и молитвах, а ребенок был для нее постоянным напоминанием о шаткости собственного положения в этом мире. Очень быстро эту шаткость осознал и мальчик. Он вообще рос не по годам смышленым ребенком. Воспитатели радовались его уму — но огорчались безалаберности и непоседливости.
С юных лет мальчик много времени проводил с деревенскими детьми, а когда чуть подрос — и вообще стал надолго пропадать из дома. Возвращался он обычно через день-два, весь в грязи и синяках. Никакие угрозы и увещевания со стороны матери не действовали на него, и вскоре она окончательно махнула на сына рукой, позволив ему рисковать собой сколько угодно. Она знала, что жизнь его в любом случае не будет долгой: умрет Корсид — и его сыновья от первой жены не станут церемониться ни с младшим братом, ни с его матерью…
Когда Мартьену исполнилось семнадцать лет, император пожелал взглянуть на своего младшего сына и юный принц был привезен ко двору, где прожил два года, ставшие для него временем тяжелых испытаний. Мартьен не любил дворцовый этикет, ему были чужды светские условности и правила, ему претили лицемерие, продажность и корыстолюбие, пышным цветом процветавшие при дворе его отца. Он терпеть не мог большинство придворных, и не считал нужным скрывать свое презрение к ним. В результате за два года он приобрел множество могущественных врагов, которых останавливал от решительных действий только страх перед его отцом.
Но однажды произошел случай, после которого Корсид был вынужден отправить своего отпрыска обратно в поместье, — от греха подальше. Причиной этому послужила дуэль, на которую Мартьен вызвал брата императрицы Зинзии, графа Реола рэ-Бэркона, в запале прилюдно обозвавшего непотребным словом его мать. Гибкий и подвижный, молодой принц оказался великолепным фехтовальщиком и легко победил довольно таки тяжеловесного графа. Но Мартиан допустил ошибку — вместо того, чтобы убить обидчика, он пощадил его, заставив прилюдно принести извинения. Позору графа было немало свидетелей… Такого оскорбления рэ-Бэркон простить не мог и дал себе зарок когда-нибудь жестоко отомстить унизившему ему малолетке. Целых два года, прошедшие со времени смерти императора Корсида, рэ-Бэркон повсюду искал своего врага. Искали его и многие другие могущественные недруги — ибо после смерти Корсида II и его сыновей Мартиан был первым претендентом на престол. Но после смерти своей матери, тихо скончавшейся во сне за несколько недель до убийства императора и начавшейся вслед за ним гражданской войны, юный принц куда-то бесследно пропал и остальные претенденты через некоторое время скинули его со счетов, сочтя погибшим. И кто же мог предположить, что он в буквальном смысле этого выражения «ушел в тень», примкнув к сообществу вольных рудокопов — своих давних друзей, — и вел жизнь искателя приключений в знакомых ему с детства древних подземельях…
— Жаль прерывать вас, граф, но, надеюсь, вы понимаете, что подарок, который я приготовила моему драгоценному супругу, надо доставить к нему живым? — непривычно властный голос Регины Лаисы едва просочился через багровую пелену ненависти, затянувшую сознание рэ-Бэркона, увлеченного расправой с давним недругом.
Кровопийца, нанеся еще несколько болезненных пинков своему беспомощному противнику, наконец, отвлекся и медленно повернулся к супруге своего господина. Она выглядела вполне удовлетворенной и по-прежнему сохраняла королевскую величественность и спокойствие. Промелькнувшее было где-то по краю сознания графа подозрение, касающееся возможного сговора между исчезнувшей при загадочных обстоятельствах наследницей престола и мятежным принцем, так и не успело сформироваться, развеянное ледяным спокойствием её голоса: