- Он ушел к полноватой шатенке лет тридцати, с ребенком. Вы ее уже видели?- спросила я клиентку.

- Конечно, видела. Много раз. Мы работали вместе, когда выезжали с мужем в командировку в Пермь. А потом она доставала его СМСками. Он говорил, что это связано с работой, и я не обращала внимания. А однажды, перед Новым Годом, я перехватила ее СМСку, пока он выходил из комнаты. Она писала...

Голос женщины сорвался, произнести вслух эту злосчастную СМСку женщина не могла. Видимо, это было выше ее сил. Она слова заплакала:

- Если он уйдет, я сопьюсь и умру!

- Почему сопьетесь? - проигнорировала я вторую часть фразы.

- Я сопьюсь, - упрямо повторила женщина и задохнулась от рыданий.

- Вы часто пьете? - пыталась я сбить накал ее страстей.

- Нет, только иногда рюмочку коньяка, но очень редко.

- А в праздники? - настаивала я, отвлекая ее от основной темы.

- Мы с мужем всегда покупаем хороший коньяк, и даже под Новый Год часто обходимся без шампанского. И в тот год у нас был отличный французский коньяк...

Упоминание о Новом Годе вернуло ее к горькой действительности. Слезы опять закапали на многострадальную блузку.

"Французский коньяк, блин, - подумала я. - А я предпочитаю розовое Крымское шампанское, - унеслась я на мгновение в далекое сладкое шальное прошлое. Так, спокойно, - тут же вернула я себя в душный кабинет."

Упоминание об алкоголе и последующей смерти меня все-таки насторожило. Здесь явно было что-то серьезное.

- А разве несколькими глотками коньяка можно спиться и умереть? - настойчиво вернулась я к скользкой теме. - Вы собираетесь спиваться коньяком?

Женщина перестала плакать и удивленно-заинтересованно ответила:

- Пожалуй, нет, не коньяком.

- А чем? - подвела я ее ближе к опасной теме.

- Наверное, водкой... или даже не водкой, - самогоном. Да, самогоном, уже уверенно ответила она.

- Вы видете себя, пьющей самогон? - с азартом борзой, учуявшей зайца, повела я свою игру.

- Да...пожалуй, - медленно, словно нащупывая в темноте дорогу, ответила женщина.

- Где Вы видите себя пьющей самогон?

- В старом деревянном доме.

- Опишите этот дом. Он большой?

- Нет, не очень. В нем одна комната и кухня с полуразвалившейся печкой,- задумчиво рассматривая только ей видимую картинку, - ответила уже успокоившаяся клиентка.

- Где Вы в этом доме?

- Я сижу на полу, прислонившись к стене. У меня в руках старая бутылка. Большая. Сейчас таких не делают, - как в трансе говорит женщина.

- Откуда у Вас эта бутылка?

- Ее принесла соседка, старуха. Она приходит ко мне раз в неделю, приносит овощи, хлеб и самогон. Иногда мы вместе пьем, а иногда она оставляет еду и бутылку и сразу уходит.

- Это загородный дом? У Вас в хозяйстве есть живность?

- Дом загородный, вернее, деревенский. Он далеко от других домов... Я других домов поблизости не вижу... Может, за лесом... Да, где-то за лесом другие дома. А я живу одна, ни с кем не общаюсь... Только с этой старухой.

- Она Ваша родственница?

Женщина задумывается, словно перелистывает невидимую книгу, и медленно отвечает:

- Она мне посторонний человек. Но у меня есть ребенок...мальчик...ему около семи лет. Я не знаю точно, он давно не живет со мной... Он живет с бабушкой...моей мамой... Она далеко...в городе, а мой сын с ней. Ему там хорошо, ему хорошо с бабушкой, - упорно повторяет женщина, словно пытается в этом убедить не только меня, но и себя.

- Сколько времени Вы живете в этом доме одна? - возвращаю я ее к рассказу о себе, той, далекой себе.

- Два года. Да, почти два года.

- Как Вы оказались в этом доме? Что привело Вас туда?

- Что? Пожалуй, кто. Меня туда привел мой муж.

- Сколько лет Вы прожили в этом доме вместе с мужем?

- С мужем и сыном, - уточняет клиентка. - Мы вместе прожили почти шесть лет. Мы были очень счастливы. Он меня очень любил. Он сам, своими руками построил этот дом. Вернее, отремонтировал времянку, в которой мы с ним прожили первую зиму, а на следующий год вокруг времянки построил дом, сарай, хлев. А времянку потом разобрал. У нас было крепкое, большое хозяйство: птица, корова, лошадь. Я родила сына, и он был счастлив... А потом он нас бросил. Нас с сыном...

- Почему Вы не уехали с сыном к матери?

- Не хотела... Не хотела никого видеть... Сначала занималась хозяйством, потом начала пить, и хозяйство куда-то делось. Может, старуха соседка забрала. Может, живность разбежалась... Я не знаю, я все время пила. У меня все будто высохло внутри.

- Высохло в груди? - переспросила я.

- Внутри, все внутри высохло, - раздраженная моей непонятливостью резко поправила меня женщина.

- От тоски? - посказала я ей.

- Ну да, от тоски, от горя. Он меня бросил... Бросил... Он так меня любил, баюкал, носил на руках, гладил как маленькую по голове... А потом бросил... - Женщина сухо всхлипнула, но слез уже не было, и она только горько вздохнула.

- Вернитесь в дом, - тихо, но настойчиво сказала я. - Вы видете себя сидящей у стены?

- Да, я сижу, прислонившись спиной к стене.

- Почему Вы на полу?

- У меня нет сил подняться. Я умираю.

- Вы видите себя со стороны? - спросила я, сделав ударение на слове "видите". Глагол, означающей действие, или в данном случае, состояние, был гарантом того, что клиентка сейчас не рухнет в обморок, и не покинет свое совсем не бренное, хотя и изящное, тело прямо тут, в моем рабочем кабинете.

- Да, я вижу себя. Я вижу себя со стороны.

- Что Вы видите?

- Я вижу, как у меня закрываются глаза и я, наклонившись направо, сползаю на пол.

Женщина, сидящая напротив меня в кресле, наклонилась направо, проверяя то давнее свое движение, и повторила:

- Да, наклоняюсь направо и падаю на правый бок на пол.

- Вы чувствуете под собой пол?

- Нет, не чувствую. Я ничего не чувствую. Я умерла.

- Вы видите себя сверху? - не даю я ей застрять в этом моменте.

- Да, я вижу внизу свое тело.

- Как долго вы там находитесь после смерти?

- Несколько часов.

- Кто Вас находит в доме?

- Соседка.

- Что она делает, когда находит Ваше тело?

- Тащит на постель, переодевает... Дальше не вижу.

- Хорошо, вернитесь к моменту смерти. Что думает Ваша душа, освободившись от тела?

- Мне легко. Все позади.

- Вы думаете о муже, который Вас бросил там, в том доме?

- Нет. Мне все равно.

- Вы думаете о сыне?

- Он в порядке. Ему с бабушкой лучше, - спокойно говорит она, уже никого ни в чем не убеждая.

- Вы хотите посмотреть свои похороны?

- Нет... да.

- Посмотрите. Как это происходит?

- Там же, недалеко от дома. Меня хоронят мама, соседка и сын. Больше никого нет.

- А Ваш муж?

- Его нет.

- Что Вы чувствуете к Вашему мужу, который не пришел даже на похороны?

- Мне все равно.

- Как Вы относитесь к Вашему мужу, который ушел от Вас в этой жизни к другой женщине?

Женщина вздрагивает, всхлипывает без слез, неожиданно легко вздыхает и говорит:

- Я бы хотела, чтобы он вернулся.

- А если не вернется, Вы сопьетесь и умрете? - с уже позволительной едва заметной иронией спрашиваю я.

- Сопьюсь? Нет, пожалуй. Теперь не сопьюсь.

- Так умрете, без спиртного?

Женщина впервые поднимает на меня удивленные глаза и интересуется:

- Что это было?

- Вы хорошо видели картинку старого дома и свою смерть? - отвечаю я ей вопросом на вопрос.

- Видела все очень четко. Даже ярче, чем в действительности.

- Вы хорошо почувствовали свою смерть? - не отстаю я от нее.

- Да, смерть чувствовала очень явственно.

- О чем же Вы меня спрашиваете?

- Это что, была моя прошлая жизнь?

- Вы не верите в реинкарнацию?

- Не верю... Не знаю...

- Не важно. Что Вы сейчас думаете об уходе Вашего мужа в этой, реальной жизни?

- Не знаю. Но умирать я не собираюсь. А он может ко мне вернуться? - уже спокойно, без истерики спрашивает женщина.