Я сижу перед ноутбуком, глядя в девственно-чистый лист ворда, и думаю с чего начать. Чувствую себя как главный герой американского фильма, который развалился за стойкой и собирается рассказать историю своей жизни бармену.

Но не бойтесь, это не автобиография и не попытка обелить себя в собственных глазах.

Исповедь? Возможно, я бы назвала и так, если бы это слово не звучало столь пафосно и избито в наше время.

В этой истории не будет бандитских разборок и скандальных откровений, уж простите, но канал нтв — не мой формат. Я просто постараюсь максимально честно рассказать вам о тех событиях, которые происходили в моей жизни. Возможно, кого-то оскорбит или покоробит моя прямота, а кому-то покажется банально-скучным бредом, все люди разные.

Наверно, вы спросите, зачем я все это пишу? Хороший вопрос…

Просто мне нужно разобраться с тем бардаком, что происходит в моей жизни, а самое лучшее, это изложить все происходящее на бумаге. Разобрать по полочкам, так сказать, тогда, возможно, в моей голове прояснится, и я пойму, как выбраться из этого замкнутого круга.

Знаете, я никогда не задумывалась, какой смысл несет в себе седьмая заповедь. (Не думайте, я не сумасшедшая и не повернутая на религии фанатичка, это имеет прямое отношение к тому, о чем я собираюсь рассказать.) Порывшись в интернете, я откопала вот что: «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Ха, какая ирония судьбы, но сейчас не об этом, к этому вопросу я вернусь позже.

Да, сразу хочу предупредить поборников морали и нравственности, я не нуждаюсь в советах или упреках, так что если вы не приемлите эту тему, советую закончить чтение уже сейчас.

Наверно, чтобы лучше все объяснить, нужно рассказать мою историю с самого начала, с того дня, когда все это закрутилось.

Я часто забываю всякие мелочи, но основополагающие вещи, особенно те, которые изменили мою жизнь, помню во всех деталях.

То утро началось с привычного, но от того еще более неприятного сигнала будильника. Увидев родное, любимое лицо мужа, я не удержалась и широко улыбнулась. Уже пару лет мы проводили так каждое утро, но все еще не привыкли. Алексей сонно улыбнулся в ответ и поцеловал кончик моего носа — очень милый жест, который всегда вызывал во мне прилив нежности. Не спеша мы перешли на кухню, где я начала готовить ему завтрак. Свекровь еще не проснулась, поэтому мы могли насладиться уединением и спокойствием. Как вы уже поняли, мы принадлежали к тому разряду «счастливчиков», что вынуждены жить с родителями. В моем случае мне «повезло» вдвойне, так как я жила с родителя мужа. И хоть со свекровью мне относительно повезло, она не особо лезла в наши с мужем отношения, но уживаться все равно было сложно. Как вы поняли, моя история не из разряда «о крутых тачках, Мальдивах и богатых особняках». Мои родители живут в скромной однушке в спальном районе, а родители мужа почти в центре Москвы в двушке. Выбор, где жить, было сделать очень легко, хотелось верить, что все это ненадолго, до тех пор, пока не накопим на первый взнос рабства ипотеки.

Но, вернемся к тому дню…

— Опять не выспалась? — спросил муж, глядя на темные круги у меня под глазами.

— Да, вчера до трех «сидела» в фотошопе, ретушировала Лерку. — Я стояла в розовой пижаме посреди кухни и, переступая с ноги на ногу, ждала, когда закипит чайник. Длинные, светлые волосы были закручены в «пучок» на затылке — не самый элегантный из моих повседневных образов, но Лешка никогда не жаловался.

— Тебе давно нужно определиться, работа в агентстве или карьера фотографа.

— Давать советы легко! Да, я люблю этим заниматься и людям нравятся мои фотографии, но в техническом плане я полный профан! А пойти на курсы у нас сейчас нет средств, — проговорила я, намазывая варенье на ровные куски хлеба.

— Ты просто боишься, признай, но это должно быть твое желание, я тебя торопить не буду.

— Как же, боюсь, ведь под моим порогом толпа клиентов, жаждущих фотосессии, — скривилась я. — Пока все мои заказчики, это подруги и знакомые…

— Нужно заниматься тем, что нравится, а не разрываться между офисом и ночной ретушью фотографий, как ты!

— Не умничай, ешь свои бутерброды, — огрызнулась я.

— Я твой муж, я не умничаю, я наставляю, — хохотнул Алексей.

— О да… учитель, решил записаться в гуру? — улыбнувшись, я пересела на колени к мужу.

— Сегодня задержусь, встречусь с Леркой после работы, отдам материал.

— Ясно, тогда вечер не планируем, будем смотреть по факту, — муж нежно погладил меня по спине. — На субботу я с ребятами договорился, идем играть в футбол, потом посидим, обсудим игру, буду поздно. — Я сморщила носик, это не в какие ворота не лезло.

— Третьи выходные подряд, не перебор?

— Милая, у всех должно быть хобби, в моем случае — футбол. Я же не ревную тебя к твоим пробежкам?

— О, да… Если б я бегала по нескольку часов каждый выходной, а потом еще обсуждала это пол вечера в баре с подругами, тогда бы я на тебя посмотрела, — я показала Алексею язык. Он был хорошим человеком и не менее хорошим мужем, но с некоторыми чертами его характера я не могла смириться.

— И, кстати, о пробежке, я уже почти опаздываю, жалко упускать такое солнечное утро.

Быстро переодевшись в спортивную форму и зашнуровав кроссовки я, поцеловав мужа, выбежала на улицу.

Холодный утренний воздух ударил прямо в лицо, и я поморщилась, выполняя упражнения, для разогрева мышц. Все же возобновлять пробежки в апреле, не самая хорошая идея, но снег уже сошел, а продолжать ходить в тренажерный зал, когда асфальт был пригоден для бега, я считала преступлением.

Выбежав через арку на главную улицу, направилась прямиком к набережной, постепенно ускоряя темп. Мне всегда нравилось бегать, казалось, именно во время пробежек, я чувствовала себя живой. Весь организм «собирался», превращаясь в один большой механизм, движущийся к цели. Голова была свободной и легкой, что давало возможность рассуждать трезво.

Бег всегда был моим своеобразным убежищем, в котором я могла быть собой, ведь это, одно из того немногого, что я делала для себя.

Я бегу и все проносится мимо в калейдоскопе смазанных красок: машины, дома, люди. Напряжение в мышцах нарастает, но это скорее приятно, и я ускоряю темп бега, проносясь по набережной за десять минут. Боль все нарастает, холодный воздух начал обжигать легкие, каждый вздох дается все тяжелее. Я свернула на узкую улочку, между домов, где движение машин было поменьше, и, чуть привыкнув к ускоренному темпу, двинулась дальше.

Пробежав мимо продуктового магазина и детского сада, привычного маршрута в этом районе, я решила сделать еще круг и повернула на соседнюю улочку, где бегала крайне редко.