По официальной версии, посольство Плещеева признано не совсем удачным. В документах сказано, что сановник Османской империи отозвался о Михаиле Андреевиче нелестно: «Пошлины (имеются в виду дипломатический этикет и правила поведения послов) и вежества он не ведал и не ведает, что же это за посол?». Недовольство султана действиями русского посланника было так велико, что Плещеева на некоторое время взяли под стражу и заперли в темнице Семибашенного замка. Это мрачное здание, построенное у городских стен вскоре после завоевания Константинополя Мехмедом II, стало тюрьмой для многих русских дипломатов и купцов.

Чем же так разозлил Плещеев султана? Н.А. Смирнов писал, что недовольство турков Михаил Андреевич вызвал тем, что отказался принять в подарок присланный ему халат и деньги на свое содержание в османской столице, а еще Плещеев наотрез отказался пойти на званый обед к турецким пашам. Прав или не прав был в этой ситуации русский посол, трудно судить однозначно: всех подробностей и истинных причин нам не дано узнать. Однако, несмотря на недовольство, султан Баязид II все же принял у себя во дворце московского посла и даже вручил ему две ответные грамоты для передачи великому Московскому князю.

Из опубликованных архивных документов, в частности из двух ответных грамот турецкого султана Баязида II великому князю Ивану III, предстает картина отнюдь не простой жизни русских купцов и служивых людей в Константинополе XV–XVII веков. Султан, очевидно, был раздосадован переданными ему Плещеевым жалобами русских жителей османской столицы на притеснения и обиды со стороны властей. Баязид II вынужден был объясняться. Возможно, именно в этом кроется истинная причина султанского недовольства русским послом и заточения его в Семибашенный замок?.. Ведь «неверный» из Москвы посмел поставить под сомнение незыблемые устои турецкого государства, да еще и вынудил всемогущего владыку оправдываться?! Получи наказание за дерзость!..

Однако, судя по всему, какие бы человеческие страсти и гордыня ни одолевали всесильного султана, его вынудили отвечать с позиций правителя империи. В первой своей ответной грамоте русскому князю в 1497 году Баязид II писал, что из послания Ивана III он понял: Русское государство хочет мира с Константинополем, что полностью поддерживается турецкой стороной. Султан также одобрил обоюдное стремление двух стран к обмену посольствами. Завершался турецкий документ заверениями в любви и дружбе и пожеланиями здоровья.

Во второй ответной грамоте султан сообщал «о существующих в Турции порядках относительно зауморщины», по которым наследники умершего в Константинополе купца получают лишь половину его имущества, другая же идет в доход государства в качестве пошлины. Очевидно, русская сторона ставила под сомнение такой подход к имуществу своих соотечественников, а также была уверена, что на самом деле так называемая «государственная пошлина» идет не в казну, а на содержание султанского двора и его войска.

Наверное, русские были недалеки от истины в своих подозрениях, так как султан, дабы не провоцировать дальнейших разбирательств на межгосударственном уровне, пошел на многие уступки в отношении Москвы. В частности, в грамоте владыка заверял, что отныне он разрешил турецким кади (судьям) составлять для купцов завещания по их усмотрению на чье-либо имя, а также иные правовые документы. Таким образом была сделана попытка законодательно легализовать пребывание русских служивых в столице Османской империи. Более того, Баязид II приказал столичным чиновникам, своему сыну Мухаммед-султану в Кафе и правителям других городов не притеснять русских купцов: давать им за привезенные товары «правильную цену», «без обиды», не отнимать у них товар насильно или за бесценок. Султан также запретил использовать торговых людей на грязных и тяжелых работах: не заставлять их «носить камни и землю копать». Все эти льготы поднимали статус наших соотечественников как в глазах турецких правительственных чиновников, так и среди местного населения Константинополя.

Внимание, какое придавалось купцам в межгосударственных документах, говорит о довольно высоком уровне русско-турецких торговых отношений в XV–XVI веках.

Великий князь Московский, получив ответные грамоты от Баязида II с заверениями любви и дружбы, направил в 1499 году еще одно посольство к султану. Возглавил его Алексей Голохвастов. Помимо официальных заданий, Голохвастову предписывалось по возможности сгладить впечатление, произведенное на султана Михаилом Плещеевым. По свидетельству историка, «… вместе с посольством Голохвастова в Турцию отправились и русские купцы со своими товарами, среди которых мы видим конскую упряжь, седла, меха, холсты. В Азове и турецкой столице наши купцы приобрели различные ткани, ковры, парчу, драгоценные камни…».

Судя по всему, Алексею Голохвастову удалось успешно справиться с поручениями. В 1500 году он доставил в Москву Ивану III султанскую грамоту, в которой говорилось не только о дружбе, но и провозглашалось право свободной торговли русских купцов во всех турецких городах.

В XVI веке Россия сумела покорить Казанское и Астраханское ханства. В Стамбуле это расценили как серьезную демонстрацию Москвы своей военной мощи. Однако по-прежнему путь русских послов через беспокойные территории Азова и Крымского полуострова к Константинополю был долгим, трудным и опасным.

Нелегко им приходилось и в Стамбуле. Иная вера, непонятные нравы и традиции… Но посланцы Москвы постигали науку дипломатии, свято веря в свое благородное предназначение. Они также знали, как ждут их соотечественники, живущие и работающие в Стамбуле.

Сотни русских торговых людей встречали в константинопольском порту дипломатов-земляков. Для них московские послы были порой единственной связующей ниточкой с Отчизной. Они передавали прошения великому князю, весточки заждавшимся родственникам, жаловались на произвол турецких чиновников, расспрашивали вновь прибывших дипломатов о житье-бытье на родине. Посланцы из Москвы по возможности не отказывали в просьбах, помогали деньгами и советами, а зачастую и выкупали кого-то из плена или из-под ареста. Провинившихся, с точки зрения турецких властей, русских заковывали в кандалы, как рабов, и бросали в тюремные подвалы.

В одном из архивных документов, к примеру, приводилось описание свиты Григория Нащокина, в состав которой входили, помимо русских и турецких посольских людей, двенадцать выкупленных пленных греков, а с ними «возвращались на родину 50 русских пленных, отработавших в Турции свой срок, 25 русских пленных, бежавших из Азова и от ногайцев». Выкупленные Нащокиным из турецкого плена русские вместе с посольством возвратились из Константинополя в Москву в 1593 году.

Многие русские дипломаты, осуществлявшие нелегкую миссию в XV–XVI веках в Турции, забыты. История донесла до нас лишь некоторые из имен…

Михаил Иванов сын Алексеев возглавил посольство в Константинополь в 1512–1513 годах, куда был направлен великим князем Василием Ивановичем в связи с вступлением на османский престол султана Селима I. В наказе послу было приказано: «… на коленях ему не ставитися, ни в землю челом не ударити». Кстати, не попал ли Михаил Алексеев после таких «независимых» наказов в Семибашенный замок за строптивость и несговорчивость?..

В грамоте к новому султану русский князь писал, «чтобы он, посмотрев старые отца своего записи, в которых сказано между великим князем Иваном и Баязидом отцом султана Селима, ходили люди здоровья их видети, послал ныне человека твое здоровье видети да и наше здоровье тебе сказати». В документе содержалось пожелание об осуществлении свободной торговли между двумя странами. Посольство Алексеева являлось не простым актом дипломатической вежливости. Великому князю крайне необходимо было заручиться дружбой с Селимом Грозным, чье имя было связано с крупнейшими завоеваниями Турции в Африке и Азии. С таким сильным партнером важно договариваться на мирных условиях. Посол Алексеев успешно провел переговоры, так как вернулся он на родину в 1514 году не только с султанскими грамотами с заверениями в любви и дружбе, но привез с собой первого турецкого посла в Москве князя Мангуйского Федорита Камала. Хитрый, образованный, прозорливый Федорит Камал немало сделал для налаживания межгосударственных связей Турции и России.