Разные дороги приводили русских людей в Париж: эмиграция, любознательность, научная деятельность, семейные обстоятельства, творчество, авантюризм, служебные поручения, поиски лучшей доли. Одни их них становились парижанами на короткое время, другие — навсегда.

Неоднозначно складывались судьбы этих людей. Великий город разрушал иллюзии и осуществлял мечты, одаривал удачей и проверял на стойкость испытаниями, удивлял и разочаровывал прибывших издалека. И все же большинство русских, оказавшихся на берегах Сены, объединяла любовь к Парижу и желание подарить ему часть своего таланта, мастерства, знаний.

Писатели, ученые, артисты, рабочие, художники, музыканты — выходцы из России — в разные времена вносили посильную лепту в процветание и преумножение славы Парижа. Одни стали знаменитыми на весь мир, другие лишь изредка упоминаются в истории Франции, третьи забыты и затеряны в прошлом.

Помни, Париж, всех, — счастливых и обездоленных, знатных и простых, — выходцев из России, всех, кто воспевал, защищал, любил тебя.

Глава первая

«Как пройти в Париж?»

«Если Сена создала Париж, студенты с течением времени сделали из него столицу… — Так в середине XX столетия утверждал французский журналист Жан-Поль Клебер. — Студенты (раньше их именовали школярами) во все времена находили здесь свой рай.

Уже в XVII веке на берегах Сены родилась страсть учить и учиться. В ту пору в университете процветало самоуправление, со своими особыми правами, привилегиями и своим правосудием… прилив юношей со всей Европы был столь велик, что они «только с трудом добывали себе пристанище, и число чужеземцев во много раз превосходило число коренных обитателей города…»

… Что открывали для себя в Париже, чем надышались там эти «школяры», оторванные от родимой почвы, которым приходилось лязгать зубами в зимние холода?.. Возможно, они вкусили свободу. И не знают также, что хранит их память о Париже. Но так или иначе Париж они не забудут, и навсегда он останется столицей их юности.

Радость жизни, что так полно представлена извилистой и беспечной рекой, пересекающей столицу, преобладание молодежи, которая, очутившись в новой для нее атмосфере, начинает осознавать свою силу… Таковы безусловно два главных магических свойства Парижа — основной арсенал его очарования, дающего о себе знать буквально на каждом повороте улицы».

Пожалуй, эти слова о студенческом Париже XX века можно отнести и к началу XVTII столетия. Французская столица в то время уже превратилась в мировой центр искусства, литературы, науки.

По всей Европе разнеслось эхо славы актрисы Лекуврёр. Традиции мольеровской остроумной сатиры продолжали Реньяр, Данкур, Лесаж, Дюфрени. В Париже печатались и переписывались студентами первые творения Вольтера, звучала новая музыка XVIII столетия Дандрие и Рамо, появлялись творения скульпторов и живописцев Депорта, Удри, Лемуана, Куапеля, Ланкре, публиковались работы Фенелона, Лесажа, Мариво, Буало.

Преподавать в Сорбоннский университет приглашались лучшие умы Европы того времени. Конечно, и учиться в Париже стремились молодые люди из многих стран.

Во времена Петра I французский язык еще не был так популярен в России, как в правление Екатерины II в XIX веке. Но многие французские слова уже распространились в Российской империи: батальон, гарнизон, марш, пароль, бастион, калибр, мортира и т. д.

В Петровском Морском уставе дано определение: «Флот есть слово французское. Сим словом разумеется множество судов водных вместе идущих, или стоящих, как воинских, так и купецких».

О визите Петра I в Париж упоминал в своем труде мыслитель, философ, писатель Вольтер. Отмечал в мемуарах этот визит как важное событие для России и Франции и известный политический деятель герцог де Сен-Симон.

Пребывание Петра I в Париже произвело благоприятное впечатление на столпов французской науки. Царь был избран иностранным членом Академии наук. С того времени до начала XXI века ее иностранными членами стало более 45 россиян.

Политические преобразования Петра I способствовали появлению в столице Франции студентов — выходцев из России. Считается, что первым русским, не из дворянского сословия, обучавшимся в Парижском университете, стал Василий Кириллович Тредиаковский.

Февраль 1703 года. Астрахань. В семье священника Тредиаковского родился пятый ребенок. Назвали его Василием. В те времена профессию не выбирали. Коль родился поповичем — значит, и самому определяться в священнослужители.

К девяти годам Василий не только прочитал все имеющиеся у отца книги, но и бойко декламировал отрывки из них. Разумеется, это были духовные книги. В ту пору в Астрахани иные не приобретались.

С известными поэтами нередко связаны предания, роковые события, анекдоты. Не миновал этого и Василий Т редиаковский.

Государь Петр Алексеевич, проезжая через Астрахань, услыхал, как маленький сын священника читает наизусть строки из Библии. Царь погладил Василия по голове и почему-то назвал «вечным тружеником».

«Слова государя оказались пророческими. С той поры и стал трудиться не покладая рук…» — вспоминал о знаменательном событии Василий Кириллович.

Произошел ли этот случай на самом деле?

У каждого стихотворца должны оставаться не раскрытые тайны в биографии…

Народная молва приписала Тредиаковскому еще одно высказывание, связанное с Петром I: «От тепла царевой длани я ощутил неодолимое желание постигать науки…».

Возможно, слова государя и тепло его ладони и в самом деле породили в Василии неодолимую любовь к знаниям. В двадцать лет он бежал из дома в Москву, где поступил в Славяно-греко-латинскую академию, в класс риторики.

Судьба студента, не покорившегося воле родителей, известна: голод, нужда, поиск случайных заработков. Не миновала эта чаша и Василия Тредиаковского.

Невзгоды не сломили его. Беглец из отчего дома быстро освоился в Москве и даже написал свои первые стихи, драмы «Тит» и «Язон», «Плач о смерти Петра Великого».

Пошли в народ творения Тредиаковского и иного содержания: удалые, веселые песни, за которые могли не только выгнать из академии, но и заковать в железо.

Спустя много лет Василий Кириллович любил иногда послушать в злачных заведениях написанные им в молодости песни, которые исполнялись уже как народные.

А вот ранние «вирши» и драмы Тредиаковского были утеряны еще при жизни автора.

Что заставило его снова пуститься в бега? Почему, не доучившись в Славяно-греко-латинской академии, в 1726 году он спешно покинул Москву?..

Отправился не куда-нибудь, а — за границу!.. Шаг, по тем временам, — отчаянный.