Я в деревне, состоящей из глиняных домов с соломенными крышами. Большой костер освещает ночь, и все едят, пьют и бегают вокруг в костюмах. Вопит музыка, и люди танцуют вокруг костра, швыряя в него разные вещи.

Налицо все признаки празднования, но люди чересчур встревожены. Они украдкой оглядываются в темноту за их спинами, и слышится лишь несколько смешков. Большой костер отбрасывает длинные тени на склон, которые выплясывают, словно зловещие существа.

Возможно, я пугаюсь потому, что люди в костюмах монстров, для меня слишком натуральных. Нет резины и пластика, которые напоминали бы мне, что это всего лишь костюм. Эти люди носят кожу, головы животных и когти, которые выглядят слишком по-настоящему, чтобы чувствовать себя комфортно.

Раффи возвышается неподалеку в тени, наполовину открыв свои белоснежные крылья. Вид его широких плеч, мускулистых рук и ореола крыльев за спиной захватывает дух. Тот факт, что у него больше нет крыльев вне этого сна, огорчает меня.

Сельские жители смотрят на него, особенно когда проходят мимо, но их взгляды не шокированные или испуганные, как я ожидала. Они ведут себя так, словно привыкли видеть ангелов и не уделяют им слишком много внимания.

Правда, только мужчины не уделяют.

Женщины, напротив, околачиваются рядом с ним. Почему-то я не удивлена.

Женщины носят темные платья, похожие на шторы. Вокруг их глаз нарисованы темные круги, а губы пылают кроваво-красным. У одной есть рог дьявола. У некоторых на руках когти. У остальных есть козьи шкуры с копытами и рогами и слишком яркий макияж.

Они выглядят странно, по-варварски, и вспышки пламени делают их вид еще более первобытным.

Несмотря на крылья, Раффи — единственный, кто выглядит "нормально".

Странно, но мой разум во сне — это разум Раффи. Я вижу людей так, как их видит он, а его мнение довольно грубо. Сравнивая с идеальностью ангелов, эти Дочери Человеческие уродливые и воняют, как свиньи. Он пытается представить, что его Хранители могли бы увидеть в них. Он же не видит ничего, стоящего даже незначительного выговора, намного меньшего, чем Преисподняя.

Даже если он мог бы закрыть глаза на их внешность и поведение, у них нет крыльев. Как его ангелы могли переварить это?

— Где наши мужья? — спрашивает одна из женщин.

Она говорит на гортанном языке, который я бы не поняла наяву.

— Их приговорили к Преисподней за то, что они женились на Дочерях Человеческих, — он хорошо контролирует свой голос, но в нем проскакивают оттенки злости.

Они были его лучшими воинами и хорошими друзьями.

Женщины начинают плакать.

— Надолго ли?

— До Судного Дня, когда им вынесут приговор. Вы не увидите их снова.

Женщины рыдают в объятиях друг друга.

— А как же наши дети?

Раффи молчит. Как можно сказать матери, что он здесь затем, чтобы выследить и убить её детей? Он пришел на землю, чтобы избавить Хранителей от боли убийства своих детей. Даже если они нефилимы — монстры, которые едят человеческое мясо, — какое же это извращенное наказание для отца?

Он не мог этого позволить, особенно своим солдатам.

— Ты здесь, чтобы наказать нас?

— Я здесь, чтобы защитить вас, — он не планировал защищать жен.

Но Хранители просили его. Умоляли. Он не мог понять того, что его свирепые воины о чем-то умоляли, тем более за Дочерей Человеческих.

— От чего?

— Жены Хранителей будут отданы адским тварям. Они придут за вами сегодня ночью. Нам нужно увести вас в безопасное место. Пойдемте.

Я оглядываюсь вокруг на костюмы и на костер и понимаю, что это должно быть какая-то древняя версия Хэллоуина, когда монстры и демоны якобы бродили по улицам. И сегодня ночью они действительно придут.

Женщины, испугавшись, хватаются друг за друга.

— Я сказала тебе оставаться вне дел ангелов и богов, — сказала седая женщина, которая обнимает женщину моложе. Она одета в шкуру ягненка с мордой, которая опущена на её лоб. К морде прикреплены клыки, наподобие саблезубого зверя.

Раффи выходит из деревни.

— Вы можете пойти со мной или остаться. Я могу помочь только тем, кто хочет принять помощь.

Старая женщина подталкивает молодую в сторону Раффи. Другие идут следом, сбившись в кучу и спешат идти быстрее, как какой-то странный зверинец.

Музыка играет возле костра, когда они уходят от него. Темп ускоряется, и ритм пульсирует, пока женское дыхание не выравнивается в такт ему.

Лишь я думаю о том, что вот-вот грянет крещендо, как музыка останавливается.

В ночи плачет ребенок.

И внезапно замолкает, прямо на середине крика. Обрывается слишком резко, чтобы причина его остановки была естественной, и гнетущая тишина заставляет волосы на моем затылке встать дыбом.

Душераздирающе рыдает женщина. В этом плаче нет удивления, только боль и траур.

Мне хочется бежать одновременно и к огню, чтобы проверить в порядке ли ребенок и прочь от этих варварских местных жителей. Женщины, кажется, в основном не удивлены и не обеспокоены тем, что произошло у огня, как будто все это часть обычного ритуала.

Я хочу сказать Раффи, что не все люди такие же. Сказать, что я не похожа на этих людей. Но я всего лишь призрак в своем собственном сне.

Раффи в полной готовности бесшумно достает меч.

Они приближаются.

Когда музыка звучит снова, на этот раз в сопровождении голоса, Раффи оборачивается, чтобы посмотреть назад.

По склону скользят тени.

Бегущие и припадающие к земле. С чахлыми черными крыльями. Похожие на истощенных мужчин.

Я не знаю, кто они, но первобытные инстинкты в моем мозгу узнают их даже во сне, так как мое сердце ускоряет свой ритм, а инстинкты шепчут: беги, беги, беги.

Тени прыгают на нас.

Двое из них приземляются на женщину, сбивая ее с ног. Они цепляются за нее. Она умоляет Раффи помочь, ее глаза полны ужаса.

Один из его воинов любил эту Дочь Человеческую. Отдал свою жизнь за нее. Переживал за нее даже тогда, когда отправлялся в Преисподнюю. Раффи не понимал почему, но все же сочувствовал ему.

Раффи скидывает одну из адских тварей, приземлившуюся на него, и атакует мечем демонов, нападающих на женщин.

Затем происходит что-то странное.

Странное даже для сна.

Движения Раффи замедляются.

А также и все остальное, за исключением меня.

Я раньше никогда не видела замедленные сны. Я вижу почти каждую его мышцу, поскольку Раффи перемещает меч в руке и обрушивает его на адских тварей, цепляющихся за падших женщин. Когда одна из тварей издает предсмертные крики, я получаю возможность как следует рассмотреть ее. У нее морщинистое и сплющенное лицо летучей мыши с острыми клыками. Очень уродливое, по моему мнению. Я инстинктивно поднимаю руку, чтобы блокировать медленно движущиеся брызги крови, но тут понимаю, что меч Раффи у меня в руках, даже не смотря на то, что сейчас передо мной он убивает этим мечом адских тварей.

Видна каждая черта Раффи, крошащего демонов, которые продолжают его атаковать. Поскольку движения замедленны, я могу перенять его позицию, то, как он переносит вес и держит меч.

Когда он значительно сокращает ряды монстров, сон словно останавливается. А потом повторяется сначала.

Это как обучающее видео органического вида.

Должно быть, меня сильно расстроило неумение обращаться с мечом, раз я смогла придумать все это.

Во сне моя голова начинает болеть из-за подобных мыслей.

Я поднимаю свой меч, подражая позиции Раффи. Почему бы и нет? Он самый лучший фехтовальщик, и, возможно, мое подсознание просто воспроизводит те детали, которые мой бодрствующий мозг не смог вспомнить. Я пытаюсь повторить движение за Раффи, но должно быть, делаю что-то неправильно, так как то же движение повторяется заново.

Я пробую снова. Раффи переходит к следующему движению и выписывает мечом круг, отклоняется назад, а после совершает в воздухе полную восьмерку.