«Опять за свое! Прямо партизанка!»

То, что я нашел кейс, для ребят из моей конторы должно было быть неожиданностью. Но когда из посольства пришла шифровка о том, что я лечу в Москву с непонятной «диппочтой», мои дорогие начальники все поняли. Дальнейшее при нынешней суматохе — дело техники.

— Ты пить хочешь? — Прямо перед моим лицом снова возникли большие голубые глаза и круглое, как по циркулю, лицо.

«До чего у нее здоровая кожа. Просто кровь с молоком!»

— Нет, не хочу.

— Кофе или чай?

— Пожалуй, попозже.

— Ты расстроился, что придется пять лет сидеть в Бразилии? Но так нужно. Для тебя в первую очередь. Мы будем учить язык, ездить по стране, она большая, интересная, я о ней читала. Через пять лет мы изменимся, но не постареем. Потому что не будем волноваться. Стареют только тогда, когда много волнуются. Мы будем говорить только по-португальски. У нас будет хороший дом. В большом городе, но на окраине, где много зелени. И обязательно с бассейном. Чтобы дети могли купаться, когда жарко.

«Так влипнуть. И дороги назад нет».

— И мы поедем на пару недель большой семьей во Флориду или в Мексику. Лучше в Мексику. Во Флориду опасно.

«А ведь так все и будет, — думал я. — Эта Мальвина — рок. Все, что она говорит, — сбудется».

Подошла стюардесса:

— В Рабате только техническая посадка. Пассажиры до Рио-де-Жанейро должны оставаться на борту.

«Все продумали, — злился я. — Чтобы не сбежал!»

Мальвина повернулась ко мне, взяла за руку:

— Самое главное, чтобы нам хватило денег. Как ты думаешь, сколько они дадут за камни?

Я даже не видел этих камней.

— Не знаю. Главное, чтобы не обманули.

— Нет, эти люди не обманут. Дадут настоящую цену. Но и не больше. А нам на них нужно прожить всю жизнь. Больше никто нам помогать не будет.

«Не так уж все радужно, — подумал я. — Не хватает еще остаться без денег! Интересно, знают они про пистолет и деньги в кейсе?»

— Там еще…

Я засомневался, говорить или нет. Но потом решил, никуда не денешься. Все равно придется при ней открывать кейс.

— Там еще есть деньги.

— Много?

— Много.

— Их надо оттуда вынуть. Не отдавать же кейс вместе с ними!

Она повертела кейс в руках, потом вернула:

— Я сейчас.

И исчезла.

Вернулась быстро, с ножичком от маникюрного прибора, и принялась осторожно снимать с кейса пластилин.

Я набрал номера, кейс открылся.

— Ой! — она увидала пистолет. — Это тот самый?

Я удивился:

— Какой?

И потом совершенно непроизвольно выпалил:

— Да.

А сам подумал: «Ну, что я говорю! Дурак! Рисуюсь перед Мальвиной».

— Ты из этого? — она показала на револьвер. И погладила меня по колену. — Я горжусь тобой.

— Что будем делать с деньгами? — спросил я.

— Сейчас.

Она вынула из сумочки пару долларов и снова исчезла.

Вернулась тоже быстро. С белым полиэтиленовым пакетом какого-то «фри-шопа».

— Открой свой чемодан.

Я открыл. Она вытащила из чемодана пижаму, положила на дно фри-шоповского пакета, потом, осторожно приоткрыв кейс, взяла первую пачку, не торопясь, пересчитала и начала ловко перекладывать пачки в пакет. А когда купюры кончились, прикрыла их сверху моими рубашками.

— Если во всех пачках столько же бумажек, как в первой, и все они по сто долларов, то это… — она закрыла глаза, считала в уме. — Это — двести тысяч. Это много?

— Да не очень.

Мальвина показала на пистолет:

— Его лучше отдать людям, которые нас встретят.

— Скорее всего. Только я не знаю, кто они такие.

— Я тоже не знаю.

— Где они нас встретят?

— Сразу после таможни.

— А если не встретят?

— Я знаю, как с ними связаться. У меня есть телефон.

— На них можно положиться?

— Да.

Она нашла мой швейцарский паспорт на имя Жильбера Мало.

— Это что?

— На это имя у меня в одном банке лежат деньги.

— Много?

— Точно не знаю.

— Их можно получить?

— Да. Надо будет перевести из банка во Франции в Бразилию.

Мальвина подумала самую малость:

— Сколько стоит во Франции… к примеру, «мерседес»?

— Около двадцати тысяч.

Она снова закрыла глаза. Потом:

— Можно купить двадцать «мерседесов», пригнать в Бразилию и продать. Это возможно?

До чего шустра!

— Возможно.

— За дорогу платить много?

— Да. Но когда покупаешь оптом, обходится дешевле.

— Вот видишь.

Швейцарский паспорт она положила к себе в сумочку.

— Лучше, чтобы все документы лежали в одном месте. Паспорта, билеты. Дай мне твой паспорт.

Я протянул свой паспорт:

— А билета у меня нет.

Она удивилась:

— Как нет?! Вот он, твой билет.

И вытащила из сумки билет Аэрофлота.

Я не стал смотреть.

— Ты уверена, что бразильскую визу дадут?

— Уверена.

— Через таможню пропустят?

— Там дипломатов никогда не досматривают.

Она аккуратно закрыла кейс, снова прилепила пластилин.

— Пойду отдам ножик.

На этот раз ее не было долго. Я закрыл глаза. В голове вертелись строчки:

«Под пальмами Бразилии, от зноя утомлен, шагает дон Базилио, бразильский почтальон».

Я задремал.

Сквозь сон услышал слова Мальвины:

— Не будите моего мужа, он только что заснул.

— Я не сплю.

Я открыл глаза. Передо мной стояла стюардесса с подносом:

— Кофе, пирожные, фрукты.

— Пожалуй.

Мальвина открыла мой складной столик, расстелила салфетку, потом раскрыла свой столик и тоже расстелила салфетку. Стюардесса поставила поднос сначала мне, потом ей.

Я ел банан и искоса поглядывал на Мальвину:

«Хорошо, что хоть красивую девку подсунули. А то ведь могли и бабу-ягу. Страх — и только!»

Мальвина положила свой банан мне на тарелку.

— Зачем?

— Я обратила внимание, что ты любишь бананы.

— А ты?

— Я люблю смотреть, как люди едят с удовольствием. Кофе не пей, спать не будешь.

— А если захочу?

— Тогда пей.

— А если не засну?

— Я тебе колыбельную спою.

— Да ты просто идеальная женщина.

Мальвина положила руку мне на колено:

— Ты, наверное, думаешь, что я дурочка, что у меня нет чувства юмора. Это не так. Я просто очень устала. Очень-очень… Я собиралась. Одна. Все бросить…

— Я понимаю.

— Я, правда, не такая, как ты думаешь. Знакомые звали меня «совершенной женщиной». Но совершенных не бывает. Если бы я была совершенной, разве так у меня сложилась бы жизнь?!

— И как она у тебя сложилась?

Мальвина тряхнула головой:

— Но все будет хорошо. Обязательно!

— А тебя правда называли «совершенной женщиной»?

— Ну да.

— Кто?

— Многие.

— Почему?

— Я — не болтушка, не транжирка, хозяйственная, все всегда делаю аккуратно, друзьям не изменяю. Если что-то задумаю, непременно выполню. Хорошо готовлю. Шью. И на внешность не жалуюсь.

— Про внешность — это верно, — согласился я. — А не боишься, что оказалась женой незнакомого человека?

— Брак по расчету чаще всего бывает более крепким, чем по любви, — уклончиво ответила она.

— Ты же меня совсем не знаешь.

— Верно. И очень боялась. Но один твой друг сказал, что ты самый лучший человек на свете и что он тебя готов рекомендовать по всем пунктам. Ты будешь пить кофе?

— Нет.

Она отдала подносы стюардессе.

— Ты отчаянная. Пуститься в такую историю с незнакомым человеком…

«И который намного старше тебя, — подумал я. — Лет на двадцать уж точно». Она словно прочла мои мысли:

— Мне никогда не нравились мальчики. Мне просто было с ними неинтересно. У меня всегда были знакомые лет на десять старше.

Она положила руку мне на плечо:

— Давай теперь отдохнем. Я правда устала.

— Давай.

«Интересно, какую легенду придумают про меня мои разлюбезные начальники? — думал я. — Убежал? Перешел в нелегалы?»