— Ты вышла замуж? — спросила мать, видя на ней тали.

— Я девадаси, супруга Шивы. У меня нет и не может быть другого мужа.

Амрита боялась, что мать спросит о том, кто же тогда отец малыша. Она не знала, как сказать родителям правду. В деревне строгие порядки; едва ли Раму и Гита поймут, как можно делить ложе любви с самыми разными мужчинами!

Однако родители не стали ее расспрашивать. Главное, их дочь была жива-здорова и довольна своей участью.

Амрита успокоилась. Теперь она понимала, почему Раму и Гита ни разу ее не навестили. У них попросту не было денег на дорогу.

Девушка хотела помочь матери в работе по дому, но Гита с негодованием отвергла ее попытки.

— Не порти руки! Твое дело — танцы. Ты рождена для другой, лучшей жизни.

Амрите очень хотелось научиться вести домашнее хозяйство, готовить еду — как будто это могло что-то изменить в ее судьбе.

В храме служило множество поваров и их помощников, и никто не смел прикасаться к горшкам, в которых они варили пищу. Там были работники, убиравшие храм и помещения, в которых жили девадаси, а также те, кто стирал одежду, изготавливал украшения, плел цветочные гирлянды.

Амриту научили следить за своей внешностью, наносить грим, делать прически, правильно выбирать драгоценности и наряды. Она была «женой бога», а не обыкновенного мужчины, для которого нужно стряпать и шить, наводить порядок в доме. Амрита понимала, что многие девушки сочли бы ее счастливицей, и все-таки иногда ей становилось не по себе.

Тара была права, когда говорила: «Когда ты здесь, кажется, что свобода — там, и наоборот».

На следующий день все соседи под каким-нибудь предлогом побывали в хижине Раму и Гиты. Их посетили даже староста и жрец.

— Появление девадаси в нашей деревне — счастливый знак! — заявил последний. — Быть может, на нас снизойдет милость великого Шивы!

— Я помолюсь за вас в храме, — улыбнулась Амрита.

Родители были счастливы. Вся деревня восхищалась красотой, приветливостью, грацией и нежностью их дочери! Сестры Амриты тоже пришли посмотреть на самую младшую, которой выпала такая удивительная судьба, и девушка заново познакомилась с ними.

Раму улыбался.

— Все-таки старый плут Бхадра был прав: седьмая дочь родилась под счастливой звездой!

— Помнится, я сильно переживала, когда произвела на свет седьмую девочку, — сказала Гита. — Теперь понимаю, что именно ты — истинный дар богов!

— А я хочу родить девочку, — призналась матери Амрита.

— Ты желаешь, чтобы дочь повторила твою судьбу?

— Не знаю, — задумчиво произнесла девушка.

Для того чтобы стать девадаси, Амрите пришлось покинуть родной дом и вырасти без материнской любви. Ее ребенок будет жить по-другому. Она окружит его заботой и лаской, постарается сделать так, чтобы он ощущал себя в окружающем мире, словно рыба в воде, чтобы верил в присутствие высших сил и защиту Шивы.

По углам Форт-Уильяма были расположены четыре бастиона с сорока пушками. В центре крепости находился большой плац-парад и административные здания, вдоль крепостных стен тянулись бараки с темными и сырыми, похожими на камеры комнатами, в которых обитали служившие в гарнизоне военные, по большей части солдаты и младшие офицеры.

За год жизни в форте Тара хорошо освоилась с его порядками и довольно сносно стала понимать английский. К изучению языка ее побудили замечания, которые отпускали солдаты и которыми обменивались английские дамы. В Форт-Уильяме было довольно много женщин: жены офицеров, их служанки, проститутки. Тара была единственной индианкой и возбуждала всеобщее любопытство.

Как и многие коренные жители Индии, девушка обладала врожденной способностью к языкам; она быстро запоминала слова и с легкостью строила фразы. Однажды, услышав, как жены английских офицеров называют ее «цветной девкой», Тapa, не вполне понимая, что делает, пустила в ход ругательства, которым научилась от солдатни, и дамы в ужасе обратились в бегство.

Мужчины ее остерегались. Стремительная, порывистая, гибкая, со сверкающими черными глазами, она казалась опасной, как дикая кошка.

Джеральд Кемпион, в чьей комнате обитала Тара, привязался к индианке, хотя быстро понял, что девушка его не любит, а использует в каких-то своих, непонятных для него целях. Тара никогда не раскрывала ему душу, и молодой человек не знал, какие горести терзают ее сердце, какие мысли тревожат разум.

Она оказалась девушкой неробкого десятка и легко приспособилась к новой жизни. Тара отличалась непростым характером; случалось, она выходила из себя или, напротив, замыкалась в мрачном молчании. Между тем бывшая танцовщица была непритязательна и никогда не требовала ни нарядов, ни денег, что непременно сделала бы английская содержанка. Тара не любила заниматься домашним хозяйством и совсем не умела готовить. Она не была похожа ни на европеек, ни на других индийских девушек, потому что выросла в совершенно особых условиях.

Джеральду по-прежнему нравилось с ней спать, но больше их ничего не сближало.

За прошедший год в жизни форта произошло мало событий. Как и прежде, английские офицеры и служащие торговой компании пытались обогатиться всеми возможными способами: предпринимали карательные экспедиции и взыскивали с населения незаконные налоги, тайком торговали продовольствием и оружием, занимались вымогательством. Случалось, они не могли поделить награбленное, и тогда возникали ссоры и склоки.

Три месяца назад Томас Уилсон, вступивший в спор со своим начальником, был уличен в казнокрадстве, разжалован в младшие офицеры и смещен со своего поста. Джеральд Кемпион, напротив, получил повышение. Он был известен своей неподкупностью и честностью, к нему хорошо относились и соотечественники, и туземцы.

Ни тем, ни другим не нравилось, что он открыто живет с индианкой, но все помалкивали: в конце концов, Тара не была его законной женой и он мог избавиться от нее в любой момент.

Недавно Джеральда Кемпиона пригласили на свадьбу, свадьбу Кирана с девушкой по имени Мадхур, дочерью богатого индийского купца. Киран просил Джеральда прийти вместе с Тарой. Он хотел, чтобы она станцевала для гостей: присутствие девадаси на свадьбе считалось счастливой приметой.

— Я не пойду, — заявила Тара. — Этот человек обманул Амриту! Он обещал приехать за ней, но так и не сделал этого!

— Киран говорил, что свадьба по разным причинам откладывалась. Вероятно, до женитьбы он не мог выехать из дома. Надо пойти, Тара. Отец Кирана — богатый землевладелец, отказ будет воспринят как оскорбление.

Девушка состроила гримаску.

— Разве не вы, англичане, вершите судьбы индийцев?

Джеральд едва сдержался, чтобы не вспылить. Что ему не нравилось в Таре, так это ее острый язык и манера прямо и резко высказывать свое мнение.

— Заминдар обладает большой властью, с ним нужно считаться.

Передавая Кирану свое согласие, Джеральд неловко поинтересовался:

— Как поживает ваша сестра?

— Джая вышла замуж три месяца назад.

— Она придет на свадьбу?

— Конечно.

Джеральд так и не смог забыть нежную, скромную девушку — идеал истинной индианки.

— Буду рад с ней повидаться.

Киран ничего не ответил. Ему не нравилось, что англичанин проявляет интерес к Джае. К тому же молодой офицер открыто жил с Тарой. Сама Тара тоже не вызывала в нем добрых чувств — она казалась Кирану чересчур самоуверенной и распущенной. Однако отец, считавший, что выступление девадаси несказанно украсит праздник, настоял на том, чтобы позвать танцовщицу на свадьбу.

Киран знал, что виноват перед Амритой. Но свадьба в самом деле несколько раз откладывалась. Отчасти это было связано с тем, что после внезапной смерти управляющего имением господин Рандхар настоял на том, чтобы сын занялся делами заминдари[16]. В результате Киран целый год был настолько загружен, что и думать не смел о поездке в Бишнупур. К тому же молодой человек не был уверен в том, что отец одобрит его затею привезти в Калькутту любовницу, не дождавшись бракосочетания с Мадхур, и не воспрепятствует его отношениям с Амритой.