Линда поздравила себя с тем, что встретила эту новость столь невозмутимо. Внешне, конечно.

— Ты бросил свою жену?

— Этого я не говорил. Скорее всего, она сама меня бросила.

— Почему?

Беззаботное выражение его лица сменилось раздражением.

— Ради бога, Линда, отложи ненадолго свой допрос. Я только что проделал долгий путь от Брисбена, туп как пень и чертовски устал. Мне нужны душ и выпивка. Твоя мать не держала бы меня разговорами на пороге, как ты, а крепко обняла бы и быстренько впихнула внутрь.

— Разумеется. Но ведь я не моя мать, не так ли? И я больше люблю целоваться, чем обниматься. Хочешь поприветствовать меня поцелуем, а, Роджер? — насмешничала она, трепеща от собственного безрассудства.

Он удивленно уставился на нее.

— Ты что, пьяна или не в себе?

— Ни то, ни другое.

Может, и стоило напиться, пришла ей в голову шальная мысль.

— Тогда почему ты так себя ведешь?

— Как?

— Ты не похожа на себя.

Она рассмеялась:

— Откуда тебе знать, на кого я похожа теперь? Это та Линда, которую ты знал, была ребенком — глупым, впечатлительным ребенком, однажды решившим, что солнце — это ты.

— Очень хорошо, что ты больше не такая, — пробормотал Роджер раздраженно.

Она с трудом верила собственным ушам. Он явно расстроился, оттого что прежнее трепетное поклонение ему исчезло. Или ей это показалось?

— Не злись, Роджер, проходи в дом. Пойду, позову Дэна.

Дэн был изумлен не меньше, чем сестра.

— Господи боже. Роджер? Здесь?

— Жена бросила его, — шепнула она брату.

— Хмм. Не надо долго гадать, чтобы попять почему. Я всегда говорил, что Роджер не создан для моногамии.

— По-видимому, он приехал из Брисбена отпраздновать твой день рождения. Говорит, что хочет остаться на ночь.

— Ну да, конечно, пусть остается. Он мой друг! Предупреди Иджи, что у нас гость, ладно?

И Дэн устремился к холлу.

Иджи по-прежнему возилась на кухне, на этот раз, загружая посудомоечную машину. Она приняла новость о неожиданном приезде Роджера и о том, что он останется на ночь, так легко, как это сделала бы мать Линды. Это открыло Линде еще одну причину того, почему Иджи и Дэн так хорошо ладят между собой.

— Как мило со стороны Роджера. Ведь он не виделся с Дэном со дня своей свадьбы.

— Я тоже, — буркнула Линда.

Что-то в тоне девушки вызвало проницательный взгляд ее невестки.

— Ты что, все еще влюблена в него?

Линда опустила глаза, и Иджи мягко улыбнулась.

— Только глухой, тупой и слепой на той свадьбе мог не заметить твоего разбитого сердца. Дэн сказал мне позже, что пытался дать тебе понять, что Роджер не самый подходящий мужчина для любой порядочной девушки, не говоря уже о его нежно любимой сестре.

Линда пожала плечами.

— Я бы солгала, если бы не призналась, что до сих пор нахожу его весьма привлекательным. Но я постаралась забыть прошлое.

— Надеюсь. С женатыми мужчинами всегда проблемы.

— Он сказал, что разводится.

— Это теперь так же популярно, как поздравления по почте, — сухо заметила Иджи.

— Не волнуйся за меня, дорогая. Я стреляный воробей в том, что касается Роджера Ллойда.

— Думаю, Дэн был бы рад это слышать.

— Что это я был бы рад услышать? — спросил он сам, входя на кухню.

— Что Линда избавилась от любовного недуга.

Дэн взглянул на сестру тяжелым взглядом.

— Ей это пригодится, раз уж она сегодня так вырядилась.

Линда рассердилась.

— В каком смысле?

— В том смысле, что Роджер не из тех мужчин, которые игнорируют те сигналы, которые ты сегодня так щедро излучаешь, дорогая сестрица. И, кроме того, ты всегда ему нравилась.

— Брось, Дэн! Позволь мне самой решать, как себя вести. Мне уже двадцать четыре, а не пятнадцать. И я вполне могу соблюдать дистанцию даже с такими красавцами, как Роджер.

Расхрабрилась, девочка, снова насмешливо произнес противный внутренний голос. Так ли это?

Брат вздохнул.

— Да, ты права. Я становлюсь занудой. Роджер тоже, кажется, изменился. Он кажется очень спокойным, но не так, как прежде. Видимо, этот брак выбил из него дурь.

— Где ты его разместил? — спросила Иджи.

— В одной из комнат для гостей. Он принимает душ. Я обещал смешать виски с содовой и принести ему. Поскольку ты теперь равнодушна к нему, Линда, это можешь сделать ты. Мне пора возвращаться к гостям. Да и тебе тоже, Иджи. Ты и так слишком много времени провела на кухне.

Линду охватила паника. Ей захотелось крикнуть, что она по-прежнему трепещет от одного лишь его взгляда, но мысль отнести Роджеру коктейль, пока он еще в душе, таила опасную привлекательность.

Воспоминания о совместном купании в реке нахлынули на нее. У Роджера была великолепная фигура. Фигура пловца. Широкие плечи, стройные бедра, длинные мускулистые ноги. В университете он был чемпионом по плаванию и не участвовал в Олимпиаде только потому, что никогда не тренировался серьезно.

Линду всегда удивляла в характере Роджера способность никогда ничего не воспринимать слишком серьезно. Но это тоже было частью его обаяния. Серьезную, вдумчивую Линду интриговало, что кто-то не строит планов и ни о чем не беспокоится.

Да у Роджера и не было в этом необходимости. Он родился умным, красивым и богатым — богатство оказало особое влияние на отношение Роджера к жизни. Казалось, все, чего стоит только захотеть, само падает богатым в руки. И все действительно падало в руки Роджера — не исключая и женщин.

Она смешала виски с мартини и понесла коктейль наверх, удивляясь своему побуждению сделать напиток покрепче. Чего она хотела — нейтрализовать Роджера или, наоборот, напоить, чтобы обольстить потом?

Это предположение вначале потрясло ее своей нелепостью, и она остановилась на верхней площадке лестницы. Но потрясение быстро сменилось вызовом. Не она ли обещала сегодня Маделейн, что, если на вечеринке появится подходящий кандидат, она даст ему шанс стать ее первым любовником? Кто же подходит для этого лучше, чем Роджер?

Господи, может, она действительно пьяна? Сколько бокалов она выпила до приезда Роджера? Два? Три? Нет, всего два. Она не была пьяна, но и не вела себя с обычным благоразумием, как только что верно подметил Роджер. Внезапно она решила вести себя с еще большей дерзостью, чем прежде, и ее охватила какая-то безумная ярость. Ярость, потому что Линда злилась. Злилась на себя. Злилась на Роджера. Он не имел права являться сюда сегодня и вновь вторгаться в ее жизнь. Это нечестно! Он должен заплатить за это. Она заставит его заплатить.

Она не постучала, решительно войдя внутрь. Роджер уже вышел из душа и почти полностью оделся. Он выглядел весьма сексуально в расстегнутой рубашке, обнажавшей его лоснящуюся загорелую грудь.

В его глазах отразилось неодобрение столь внезапному вторжению.

— Уверен, мама учила тебя стучать, прежде чем входить в комнату джентльмена, — саркастически заметил он, заправляя рубашку и брюки.

— Да, учила, — парировала Линда. — Я вспомнила об этом в следующий момент после того, как вошла.

Он подавил раздражение, его синие глаза потемнели.

— Ищешь повод поссориться со мной, Линда?

Да, явилась ей безрассудная, но совершенно искренняя мысль. Потому что если я этого не сделаю, то упаду к твоим ногам и признаюсь, что еще люблю тебя!

Линда отвернулась, чтобы Роджер не увидел смятения на ее лице. О господи, это не могло быть правдой. Это не должно быть правдой. Но это было так…

Она снова обернулась к нему с рассеянной улыбкой. Голова кружилась, и она не знала, как себя вести. Может, и впрямь попытаться обольстить его? Эта мысль показалась вдруг вполне реальной.

Впервые в жизни Линда хотела, чтобы Роджер вел себя как бессердечный совратитель, каким его всегда изображали. Потому что в ее распоряжении мало времени. Разумеется, через день или два он вернется в Брисбен. Такой шанс может больше не представиться. А вдруг все, на что она может рассчитывать, — это лишь сегодняшняя ночь.