– Да, – сдержанно отвечал мальчик. – Мама всегда говорила, что я должен служить Амону, потому что благодаря ему я появился на свет.

Хирам сжал руку ребенка.

– Ты ничего никому не должен. Если тебе по-настоящему плохо, я отправлю тебя назад и сумею объяснить твоей маме, что тебе лучше жить дома.

Джамхад протяжно вздохнул и ответил:

– Нет. Я останусь. Мой отец всегда говорил, что тот, кто не способен преодолевать трудности, не мужчина. К сожалению, ни отец, ни Рахмир не научили меня драться…

Хирам усмехнулся. Так же, как и Джамхад, он никогда не имел ни желания, ни способностей доказывать правду с помощью кулаков.

Они приблизились к особняку, стоявшему в тени густых пальм. Нира всегда встречала мужа. Женщина вышла из дома и направилась к Хираму по выложенной каменными плитами дорожке. Она по-прежнему была стройна, высоко несла голову, прямо и гордо держала спину. Большие карие глаза Ниры сияли ярче, чем в юности, и все потому, что муж окружил ее невиданным уважением и заботой. Молодая женщина слыла любящей матерью и очень разумной хозяйкой. Каждый месяц Хирам покупал ей новые украшения и наряды. Нира с восторгом принимала подарки, благодарно улыбалась, но всегда говорила, что ничто не способно порадовать ее больше, чем любовь в его устах, в его глазах, в прикосновении его рук и сердце.

Увидев жену, Хирам остановился, не выпуская руки мальчика, и, когда Нира подошла к ним, сказал:

– Этот ребенок приехал из далекой страны, которую завоевал наш фараон. Его отец служит в египетском войске, потому Джамхаду позволили учиться в школе при Доме Жизни. Я и подумал, отчего бы не пригласить его к нам? Пусть поужинает с нами и немного отдохнет.

Женщина сразу заподозрила неладное. Голос мужа предательски дрожал, к тому же прежде Хирам ревностно хранил неприкосновенность домашнего очага и крайне редко приглашал в дом посторонних, тем более чужеземцев. Однако Нира не подала виду и приветливо пригласила супруга и ребенка в дом. Она справилась, как зовут мальчика, и тут же предложила ему умыться.

– Кто твои родители? – спросила Нира, поливая ему на руки из глиняного кувшина.

– Отец служит фараону, а мама… – Взгляд ребенка потеплел, и женщина не удивилась, если бы мальчик ответил: «Она самая лучшая на свете»! Однако Джамхад произнес: – Мама лечит людей.

– Каким образом?

– С помощью трав, заклинаний. Иногда она просто кладет руку на лоб, и им становится легче.

Джамхад прерывисто вздохнул, и Нира, почувствовав, что сердце ребенка разрывается от тоски по родителям и родине, ласково произнесла:

– Уверена, она скоро приедет и ты сможешь с ней увидеться. А пока идем со мной. Я познакомлю тебя со своими детьми.

Вопреки ожиданиям ужин прошел оживленно и легко. Хафра совершенно спокойно воспринял появление маленького чужеземца. Он, как всегда, веселился и хохотал, а Эуте и Мерит восхищенно смотрели ему в рот. К удивлению мальчика, сегодня отец не выговаривал ему и не заставлял сидеть смирно.

Когда они поели, Хирам вывел старшего сына в сад и сказал:

– Послушай, Хафра, я хочу обратиться к тебе с просьбой. Этот мальчик очень одинок. Другие дети смеются над ним, потому что он чужеземец. Не мог бы ты ему помочь? Присмотреть, защитить?

– Конечно! – заявил Хафра, польщенный просьбой отца. – Пусть только посмеют его тронуть!

– Не нужно сразу кидаться в драку. Попробуй поговорить с мальчиками. Постарайся отнестись к Джамхаду, как… к брату, – добавил отец, и ребенок серьезно кивнул.

Хирам не отправил Джамхада обратно в храм, а оставил ночевать в своем доме. Сына Аруны уложили в одной комнате с Хафрой, и Хирам слышал, как мальчики вполголоса болтают и тихонько смеются.

Он поднялся на крышу, где они с Нирой спали в душные ночи, и лег рядом с женой, от которой не укрылись ни странная взволнованность мужа, ни его болезненное внимание к чужому ребенку. Сначала Нира решила притвориться спящей, но потом передумала. Многое остается недосказанным между теми, кто думает, будто возможно утаить сокровенное, но облегчает ли это их души?

– Что это за мальчик? – спросила она.

Хирам помедлил. Нира была не просто женщиной, которая родила ему детей, понимала его с полуслова, разделяла с ним все, что только можно было разделить. Это была женщина, которую он любил, с которой желал остаться до конца своей жизни. Хирам считал, что ложь обидит жену куда сильнее, чем правда, и потому решил признаться:

– Джамхад – мой сын.

Он ждал, что она скажет, но женщина ничего не ответила. Супруги долго молчали, потом Нира перевернулась на спину и уставилась ввысь.

Иногда ей казалось, что на огромном черном папирусе ночного неба звездными знаками записано будущее – страны, людей, всего мира, – только никто не может его прочесть! Небо хранит свои тайны куда надежнее, чем человеческое сердце.

– Я так и думала, – наконец произнесла Нира. – Его родила та женщина, о которой ты говорил?

– Да.

– Что с ней теперь?

Хирам немного поколебался, но все же ответил:

– Аруна вышла замуж за… Джаира.

– Да, я помню, он говорил о ней, но не называл ее имени, – промолвила Нира, и Хираму почудилось, что ее голос дрогнул. Он был рад, что не видит лица жены, и сказал:

– Джаир не знает о том, что Джамхад не его сын, и ему ничего не известно про Хафру. Когда Аруна увидела нашего старшего сына, она обо всем догадалась, но Джаир никогда не узнает правды.

– Ему незачем знать. У Хафры есть отец – ты. И другого ему не нужно, – спокойно произнесла женщина.

Хирам нежно погладил руку жены, а потом рассказал Нире о встрече с Аруной, обо всем, что произошло за последний месяц, и добавил:

– Джамхад мало что знает про наших богов, его представления о мире туманны, но он очень мужественный, и у него светлая душа. Я не могу его бросить. Я хочу ему помочь.

– Наверное, будет лучше, если он поселится в нашем доме?

– Не знаю, – с сомнением произнес Хирам. – Для духовной закалки жреца необходим опыт суровой жизни.

– Тогда просто почаще приводи его к нам. Надеюсь, Джамхад подружится с Хафрой.

– О да! – оживился Хирам. – Я стану его приглашать. Возможно, Аруна позволит своему сыну провести каникулы в нашей семье?

Супруги проговорили всю ночь, лежа в объятиях друг друга. На рассвете Хирам поднялся с циновки и воскликнул, радостно улыбаясь солнцу, которое вставало из-за горизонта:

– Все-таки многое в нашей жизни свершается согласно законам любви!

– Законы любви? – удивилась Нира. – По-моему, у любви нет законов. Любовь – это просто… любовь.

Они долго стояли на крыше, любуясь легкими как пух, розоватыми облаками, нежной зеленью садов, великолепием зданий, оплетенных золотой паутиной первых солнечных лучей.

«Нира права, – думал Хирам. – У любви нет законов. Это не союз тел и не единение душ и сердец. Это нечто необъяснимое. Это… сама жизнь».

Внизу послышались голоса детей. Хирам и Нира посмотрели друг на друга, улыбнулись и взялись за руки.