На одном из поворотов, когда колесница замедлила ход, девушка легко спрыгнула на землю и бросилась бежать.

На улице было людно, и Тия быстро смешалась с толпой. Девушка плохо помнила дорогу, и сама не понимала, что помогло ей отыскать дом, в котором жила госпожа Уна. Несколько раз она принималась стучать не в те ворота и ее прогоняли прочь. А потом Тия вдруг узнала и ограду, и особняк, и даже деревья, что росли в саду.

Девушка объяснила привратнику, что ей нужно. Тот обещал передать госпоже, что ее спрашивает Тия, жена архитектора Мериба. Он удалился, и вконец обессилевшая девушка, не выдержав, опустилась прямо на горячую землю.

– Вы меня искали? – спустя какое-то время услышала она мелодичный голос. – Что-то случилось?

Тия подняла голову. Перед ней стояла госпожа Уна, красиво причесанная и элегантно одетая. Девушке стало неловко за свой истерзанный вид: разлохматившиеся волосы, покрытые пылью ноги, измятое платье.

Уна протянула Тие руку.

– Вставайте. Давайте пройдем в дом!

В прохладе и полумраке украшенного искусным орнаментом зала девушка пришла в себя. Она постаралась спокойно и четко изложить цель своего прихода. Рассказала о детской дружбе с Тамитом, о том, какие препятствия чинили ее родные, о браке с Мерибом. О любви и разлуке. О надежде, которая угасала, словно пламя на сильном ветру, о вере в справедливость, которая растворялась подобно брошенной в воду соли.

– Я не знала, что тебя выдали замуж против твоей воли, и не предполагала, что муж дурно обращается с тобой, – задумчиво произнесла Уна, когда девушка умолкла.

– Я устала от его домогательств. С тех пор как я вышла замуж, меня ничто не радует, – призналась Тия и добавила: – Я пришла к вам не ради себя. Главное – выручить из беды Тамита. Кроме вас, мне не к кому обратиться за помощью. Ваш муж – могущественный, приближенный к фараону человек, а вы, – Тия с трудом перевела дыхание, – добрая и справедливая женщина.

– Если юношу обвинят в расхищении гробниц, боюсь, даже Интеб будет бессилен что-либо сделать. В этом случае закон беспощаден. Несчастного подвергнут жестоким пыткам, и он вполне может признаться в том, чего не совершал. – Уна сокрушенно покачала головой и промолвила: – Ты упоминала какое-то таинственное украшение. Откуда оно взялось?

Тия взволнованно сплела пальцы.

– Я не знаю. Тамит говорит, что пектораль нашел его отец. То есть он нашел Тамита, а украшение лежало рядом.

Уна нахмурилась.

– Что значит «нашел Тамита»?

– Он обнаружил мальчика в лодке, которая застряла в тростниках, взял его к себе и воспитал.

Уна не успела ничего сказать, как откуда-то раздался голос, старческий, скрипучий, непонятно, мужской или женский:

– Вы видели украшение, госпожа? Что изображено на пекторали?

Тия ответила на вопрос и только потом разглядела человека, который его задал. Это была пожилая женщина с покрытым морщинами лицом и не по-старчески горящим взглядом.

– Это ты, Мути? Что тебе нужно? – растерянно произнесла Уна.

Старуха усмехнулась, и эта усмешка показалась Тие зловещей.

– Вы же понимаете, что, госпожа. Поговорить с этой девушкой. – И вновь обратилась к Тие: – Сколько лет этому юноше?

– Семнадцать.

Мути кивнула, потом сурово сказала, не сводя со своей госпожи немигающих глаз:

– Это тот, кого вы не можете забыть все эти годы, хотя никогда не говорите об этом вслух. Однако старая Мути умеет читать то, что написано в вашем сердце.

Уна вздрогнула, как от укуса ядовитой змеи.

– О чем ты говоришь? Я не желаю ничего знать! – быстро проговорила женщина. Ее голос странно срывался и дрожал.

– Придется, – безжалостно заметила служанка и повернулась к Тие: – Простите нас, юная госпожа, нам необходимо поговорить наедине.

Уна безропотно поднялась и пошла за Мути. Девушка обратила внимание, как сильно изменилось красивое лицо хозяйки дома, всего минуту назад полное красок. Сейчас в нем было что-то жуткое: безжизненные черты и широко раскрытые, уставившиеся в одну точку глаза.

Тия не слышала, о чем они говорили; между тем служанка провела госпожу в соседний зал, усадила в кресло и дала ей воды.

– Вам известно, госпожа, что многие годы я была кормилицей царских детей. Потом старшей служанкой гарема. Когда господин Интеб решил жениться на вас и забрал в свой дом, ушла с вами, потому что, как и вы, хотела другой жизни. Надежности. Покоя, – сказала Мути и добавила: – Украшение, о котором идет речь, было изготовлено дворцовым ювелиром.

– Для кого?

– Для одного из принцев.

– О нет! – ужаснулась Уна.

– Я взяла пектораль с собой, потому что знала, как вы намерены поступить со своим ребенком, – спокойно продолжила Мути. – Вы не велели класть в лодку никаких вещей, но я поступила иначе, потому что чувствовала: рано или поздно боги приведут мальчика к вам.

– Не надо было этого делать, – бессильно произнесла Уна.

– Не надо?! – Мути повысила голос. – Вам мало наказания богов, лишивших вас возможности иметь детей от мужа? Мало бессонных ночей и бесплодных терзаний?

– Я не знаю, что сказать Интебу! – прошептала Уна.

– Скажите правду. Правду, которую он должен был узнать семнадцать лет назад. Я уверена, он вас поймет.

– А… мальчик? Как быть с мальчиком?

Мути задумалась.

– Придется солгать. Можно сказать, что его похитили во младенчестве. Не думаю, что он станет доискиваться истины. Ему будет не до этого.

– Да, но я… я никогда не видела этого юношу, я не знаю, какой он!

– Если вы о Тамите, то он очень умный, поразительно честный и удивительно красивый!

На пороге стояла Тия. Уна вздрогнула.

– Вы слышали наш разговор, госпожа? – строго спросила Мути.

– Нет. Только последнюю фразу. Простите, но я подумала, что если вы и впрямь хотите помочь Тамиту, то нам нужно спешить.

Тия увидела, как сильно преобразилось лицо Уны: в нем появилась мечтательная нежность и почти девичья мягкость, странная для столь важной особы.

– Ты права. Я прикажу запрячь колесницу.

Под колесами повозки шуршал горячий песок. Ветер шумел в ушах, словно звук далекого прибоя. Тия как никогда остро ощущала свое дыхание, свое тело, мысли и горячую пульсацию крови в жилах. В эти мгновения она верила, что все наконец-то встанет на свои места.

Женщины сошли на землю и, вдыхая запах песка и раскаленного солнцем камня, направились к святилищу по длинной дороге.

Разумеется, жрецы отказались освободить пленника; они не хотели пускать к нему женщин, ссылаясь на то, что о деле еще не доложено ни верховному жрецу, ни чиновникам фараона. Исполненная достоинства и скрытой силы супруга высокопоставленного государственного лица упорно отстаивала свои права и добилась того, чего хотела.

Женщины прошли через маленький дворик к огороженному решеткой сарайчику, в котором заперли Тамита. Когда до решетки оставалось с десяток шагов, Тия не выдержала и побежала.

Увидев девушку, юноша протянул руку сквозь решетку.

– Тия! Ты вернулась!

Они сплели пальцы и вмиг позабыли обо всем на свете.

Уна, которая подошла ближе, смотрела на Тамита с затаенной жадностью и невольным испугом. Одна лишь набедренная повязка – одежда простолюдина или раба. Усталое лицо, загрубевшие ладони.

Но глаза… Уне казалось, будто взгляд юноши проникал в сокровенные глубины ее души, беспощадно обнажая тайные мысли, возрождая угасшие надежды и украденные судьбой мечты. Ее сын! Уна узнавала в его чертах что-то свое, а также черты великого человека, который дал ему жизнь. В жилах этого юноши текла кровь бога, оберегая, возвышая, выделяя его среди остальных смертных. Между ними были семнадцать лет разлуки, ее малодушие и предательство. Вместе с тем Уну охватило до боли сильное ощущение чего-то родного. Женщине казалось, что, стоит сделать несколько шагов, и она познает незабываемое, ни с чем не сравнимое счастье.

– Это госпожа Уна, – очнувшись, промолвила Тия. – Она обещала нам помочь. Гробница, на строительстве которой ты работал, принадлежит ей и ее супругу.